Так всегда бывает.
– Ну, значит, я влюблена в мышей, потому что я тоже не могу о них не думать, – засмеялась Ава. Но ей тут же стало не до смеха – дед схватил её и потащил за собой.
– Твоя помощь нужна на кухне, давай пошевеливайся. Габриэль! Где ты, маленький паршивец…
Брат превратил клюв в рот и мрачно ответил:
– Сейчас иду.
И Труди поняла, что проблемы не только у неё.
Когда Габриэль вернулся в обличье совы, Труди наконец спросила:
– И что ты думаешь?
– Я не хочу, чтобы ты стала одной из тех женщин, которые восхищаются плохими парнями и всё им прощают, даже если с ними плохо обращаются или даже бьют, – сказал Габриэль.
– Я тоже этого не хочу! – Труди пришла в ужас. Неужели она уже стала такой?!
– Но я знаю, как выяснить, нравишься ты ему или нет, – сказал Габриэль.
Он не успел объяснить, что он придумал – вернувшийся дед Баддер даже не дал Труди поздороваться с остальными братьями – Лиамом и маленьким Йеремией, которого все называли Йер: они оба, как и Труди, были ушастыми совами:
– Быстро за работу!
Готовить, мыть посуду, стирать, убирать дом, кормить кур, коз, овец и убирать за ними – это была обязанность Габриэля, Авы и Йера.
– А что делаешь ты? – спросила Труди Лиама, второго по старшинству брата, с которым у неё никогда не было близких отношений, потому его интересовали совершенно другие вещи.
– Я здесь единственный, кто понимает в технике, поэтому на мне всё, что сломалось, – лампы, трактора и тому подобное, – сказал Лиам. – А кроме того, я забиваю кур.
– А, – тихо отозвалась Труди.
Лишь около полуночи, когда дед заснул и совы смогли насладиться ночью и свободой, Труди и Габриэль бесшумно парили над пастбищем для овец и коз вокруг фермы.
– Ну, говори, как мне выяснить про Джефри? – с нетерпением спросила Труди, явно нервничая.
– Напиши ему о чём-нибудь очень личном, что трогает тебя до глубины души, – сказал Габриэль. – И посмотри на его реакцию. Если он не ответит или напишет что-то дурацкое…
– …то я возьму себя в руки и постараюсь держаться от него подальше, – продолжила Труди, хотя одна только мысль об этом заставила её задрожать.
Поэтому вскоре Труди уже сидела за единственным компьютером в доме и писала письмо. Первый черновик совсем никуда не годился: «Больше всего мне хочется сейчас быть рядом с тобой». Стереть, немедленно! «Я часто думаю о тебе» – нажать клавишу «удалить»! Но в конце концов получилось, и Труди осталась довольна.
Привет, Джефри,
как твои дела? Надеюсь, ты хорошо проводишь время вместе с родителями. А я уже рассказывала тебе о своём детстве? Я родилась на нашей огромной ферме в Канзасе, где выращивали зерновые. Там были все свои, и не надо было осторожничать, когда мы превращались. Но, увы, ферма обанкротилась, и её продали с торгов. Я очень скучаю по ней, и она мне часто снится.
Надеюсь, ты меня понимаешь.
Всего тебе хорошего.
Труди (сейчас в Канзасе)
Щёлк, отправлено. Теперь оставалось только ждать.
Приятного в этом было мало. И позаботился об этом дед Баддер. Габриэль уже уехал на велосипеде в столярную мастерскую, а всем остальным досталось по полной.
– Я велел тебе здесь подмести. А это что там валяется – соломинка?! – орал он на Аву, которая стояла, опустив голову.
– Но метла плохая, такой нельзя… – попыталась она оправдаться, но дед уже не слушал.
– А ты чего не шевелишься – ноги, что ли, к полу приклеились?! – орал он на Лиама. – Давно уже пора закончить со смазкой инструментов!
«Но ведь Лиам не может быть днём бодрым – он же сова», – подумала Труди. Она тут же подошла к брату и стала ему помогать, чтобы он побыстрее справился с работой.
Каждую свободную минутку Труди пробиралась к компьютеру. Утро: ответа нет. Обед: всё ещё нет. Вечер: ящик пустой. Может, нужно было написать душевнее? Может, он обиделся, что она не передала привет его стае? Или она допустила опечатку в адресе? На всякий случай она отправила письмо ещё раз. И затем ещё раз – случайно опять нажав на «отправить». Как неловко!
С каждым часом её сердце сжималось всё больше и больше. Наверное, теперь оно похоже на чернослив, который всё время ел дед Баддер: якобы это полезно для пищеварения.
А потом настал роковой ужин.
Ава, сияя, сидела за накрытым столом.
– Представляете, я сегодня в первый раз по-настоящему охотилась! – рассказывала она. – И очень удачно, хотя я и ужасно волновалась.
– Ура! – Труди была рада за сестру. – Ты молодец.
– Поздравляю, малышка, – сказал Габриэль и обнял её. – Вкусно было?
– Я её не… – начала было Ава, но тут в комнату прошаркал дед Баддер и рухнул на стул.
И всем сразу же расхотелось говорить. Труди и остальные молча начали хлебать картофельный суп с фрикадельками, который сварила Ава.
Но тут дед вскрикнул, бросил ложку и, отпихнув тарелку, так резко вскочил, что опрокинул стул.
– КТО ЭТО БЫЛ?!
Все Баннинги ошарашенно посмотрели на него, а потом вгляделись в его тарелку. Сначала Труди увидела просто желтоватый суп и коричневые фрикадельки, но потом разглядела, что у одной фрикадельки есть серый мех и хвостик.
– Я думала, он обрадуется и будет с нами не так груб, – смущённо оправдывалась Ава.
Габриэль вздохнул, Йер выглядел испуганным, а Лиам ухмыльнулся. Но скоро стало не до смеха.
– Бесстыжие сопляки! – заорал дед Баддер и добавил пару крепких выражений, Труди очень захотелось зажать младшим уши. Правда, рук бы всё равно на всех не хватило.
Они с братом переглянулись, и Габриэль тут же начал частично превращаться: у него на руках появились перья. Остальные последовали его примеру. Рот Йера стал клювом, а глаза у Авы и Лиама пожелтели и округлились. Труди тоже сосредоточилась на своём втором обличье и наконец почувствовала, что в сапогах у неё не пальцы, а когти. Теперь все они могли поговорить беззвучно.
– С меня хватит, – сказал Габриэль. – Я больше так не могу. А вы?
– Я тоже, я тоже, – послышалось отовсюду, только Ава ничего не сказала – она рыдала.
– Можем начать забастовку, – предложил Лиам, и все согласились.
Габриэль встал.
– С мышью нехорошо получилось, – сказал он деду, – прости. Но нам надоела эта вечная ругань, хотя мы стараемся изо всех сил. Мы уезжаем. Дай знать, если решишь обращаться с нами по-человечески, и тогда, может быть, мы вернёмся. Может быть.
Дед Баддер онемел – наверное, не мог поверить, что они это серьёзно.
– Но где мы будем жить? – испуганно прошептал малыш Йер. – И что скажут мама и папа, они ведь через три дня снова приедут?
– Погоди, он сдастся, когда поймёт, что один не справится с работой, – пообещал Габриэль, а Лиам положил Йеру руку на плечо.
А потом они все – и Труди тоже – упаковали в рюкзаки всё самое нужное. Ава взяла подушку с вышитой на ней совой, Лиам – коллекцию черепов мышей, а Габриэль – свои выпавшие перья: каждое с аккуратно подписанной датой. Дед Баддер прощаться с ними отказался, он просто слонялся по ферме, не обращая на них внимания.
Погода стояла сухая и тёплая, и они смогли спрятать вещи в кустарнике в паре километров от фермы, а вечером окончательно превратиться. Ава взвилась в голубое небо:
– Кто сможет меня поймать?
Йеру и Труди понадобилось на это всего четыре секунды. Нисколько не расстроившись, Ава тут же подколола Труди:
– Рассказать всем, что с тобой случилось?
Труди пришла в ужас:
– Нет!
– А что я получу взамен?
Труди угрожающе раскинула крылья пред сестрой:
– Не получишь проблем. Это уже кое-что, правда?
Ава надулась:
– А что ещё?
– Пару уроков охоты, – вздохнула Труди.
– Отлично! – обрадовалась Ава, и они отправились на охоту.
Они очень весело провели время. Днём у них не было укрытия, чтобы поспать, но и на дереве тоже хорошо – нужно только как следует вцепиться когтями в ветку, а то упадёшь.
У Труди выпало одно из маховых перьев, но это нормально, скоро отрастёт новое. Она спрятала перо в рюкзак и задумалась – ответил уже Джефри или нет. Она с трудом переносила эту невозможность проверить почту. Может, тайком слетать на ферму и прокрасться к компьютеру? Нет, забастовка так забастовка, они должны продержаться. Все вместе!
Два дня спустя, вечером, они увидели, что к ним направляется дед Баддер. Вид у него был жутко недовольный, как будто чернослив в последнее время не действовал. Труди и остальные выжидающе смотрели на него.
– Вы правы. Я действительно порой бывал несдержан по отношению к вам, – пробормотал дед.
Габриэль превратил клюв в рот.
– Ты был с нами ужасно груб, ты обижал нас, – сказал он.
– Согласен, – дед пожал плечами. – Так вы вернётесь?
Габриэль слетел на лужайку и превратился в высокого худого юношу со светло-каштановыми волосами до плеч и большими тёмными глазами. Он не торопясь оделся и, выпрямившись, посмотрел на Баддера:
– А что с нашим свободным временем? Нам всем нужно иногда отдыхать. А вот ты мог бы кое-какие работы взять на себя.
– Так и быть. Я кормлю скотину.
– Гм, – Габриэль выжидающе вскинул брови.
– Ладно-ладно, хлев я тоже убираю. Ну так что, идёте? Я уже второй день ем один консервированный горох.
– И ещё ты научишься готовить, – пискнула Ава, и Габриэль тут же перевёл.
– Да-да, научусь, – дед Баддер скривился.
И они все вернулись на ферму. Труди с бешено колотящимся сердцем бросила рюкзак в угол и помчалась к компьютеру. На этот раз ящик не был пустым! Пальцы девочки дрожали, когда она открывала письмо.
Привет, Труди,
история с вашей семейной фермой действительно ужасная, могу представить, как ты из-за этого переживаешь. Я тоже порой тоскую по той семье, которая у меня была раньше: может быть, я однажды расскажу тебе об этом. Сейчас у меня в жизни не всё так классно, но это ничего – волк должен быть стойким, правда ведь?