Дорога стала зигзагообразно подниматься в горы. Короткие прямые участки между высохшими до предела полями сменялись крутыми поворотами. Долина осталась далеко внизу. Прохладную тень пробковых дубов скрывала мерцающая дымка, в сиянии утреннего солнца отчетливо виднелась петляющая от бара полоска дороги. Альберто остановил «дацун» на широком повороте, покрытом гравием, выпрыгнул из машины.
— Прекрасная вода, — пояснил он, забирая с заднего сиденья пятилитровые контейнеры из-под минеральной воды. — Чистая, как горный источник.
Он перепрыгнул через обочину и скрылся, следуя по хорошо протоптанной тропинке через кусты к отдаленному источнику, прославившемуся, здесь не могло быть сомнений, своей целительной силой, сверхъестественными свойствами и вкусом. Я слышал о тайном источнике близ Олверы, который возвращал бесплодным женщинам способность рожать, а также о другом источнике близ Убрике, который выводил у лошадей глисты.
Выбравшись из машины и остановившись на краю пустынной дороги, я спустил джинсы, чтобы осмотреть свои раны. От талии до конечностей вид был крайне непривлекательный. На моих голенях безобразные оранжевые ссадины перемежались с желтыми ушибами, на бедрах отпечатались почерневшие синяки. Тенниска скрывала распухшую верхнюю часть тела. Когда я поднял ее, чтобы оценить ущерб, громкое перешептывание заставило меня взглянуть вверх. Мои глаза увидели испуганные лица ехавших в кузове грузовика крестьян, наблюдавших самое отвратительное в своей жизни зрелище. Когда грузовик с ними проезжал мимо на нейтральной скорости для экономии горючего, мне удалось опустить тенниску, но я понял, что не мог избежать позора, когда стоял на краю дороги с джинсами у лодыжек, в истоптанных ковбойских ботинках и с усталой улыбкой.
Я закончил осмотр своего тела и закурил сигарету. Дым вился кольцами вокруг лица, как ядовитый газ, и я почувствовал, как никотин входит в мой усталый организм со всеми соблазнительными признаками смертельной инъекции. Сделал еще одну затяжку, задержал дым в легких, затем выпустил его с кашлем после того, как холодный пот прошиб мою изогнутую спину. Выбросил окурок, раздавил его о пыльную поверхность дороги. Удовлетворения не было. Хотелось закрутки с марихуаной или дорожки кокаина. Я осматривал долину, следуя взглядом по дороге, вьющейся через горный склон, и прикидывал, сколько всего этого потребуется, чтобы погрузить меня в бесконечно приятную дремоту, свободную от тревоги, боли и сознания вины. Противостоящий хребет пересекла машина и начала спуск с него, от ее лобового стекла отражался солнечный свет, а позади вился слабый шлейф пыли. Я все еще жалел себя, когда напротив показалась другая машина, она осветила своим лобовым стеклом первую. Я наблюдал, как обе машины спускались в направлении убежища из пробковых дубов глубоко в долине, где могли бы укрыться от палящего солнца, и под сенью…
Это были не легковые автомобили. Это были фургоны. Я заковылял вокруг «дацуна», не обращая внимания на боль в бедрах.
— Альберто! — крикнул в кусты. — Оставь эту чертову воду и скорей возвращайся!
Никто не отвечал. Я снова оглядел долину. Белый «мерседес» ехал впереди, в трех поворотах над пробковыми дубами и, возможно, в пяти минутах от меня.
— Альберто! — закричал я. — Быстрей!
Я пролез в окошко дверцы машины со стороны пассажира и вытащил из пачки на сиденье сигарету. На этот раз она показалась вполне сносной.
— Альберто!
Возможно, он спустился далеко вниз и находился вне пределов слышимости. Прогулочные дистанции в этих местах часто значительно превосходили по протяженности те, которые любят в Западной Европе. Туристические компании, должно быть, радовались клиентам из Андалузии.
— Альберто, — крикнул я вновь, — возвращайся быстрее, твоя машина горит!
Я дал ему секунду или около того, чтобы прийти мне на помощь, затем попытался украсть его машину. Однако ключи он взял с собой.
Может, он мудрее, чем я думал.
Я проковылял на край шоссе и оглядел долину с целью определить местоположение фургонов. Они оба въехали в лес и скоро помчатся под уклон в моем направлении с повышенной скоростью. А может, и нет. Может, они будут наслаждаться, подобно мне, прохладной тенью пробковых деревьев, остановятся на природе для пикника или очередной перебранки. Маловероятно, решил я, как раз перед тем, как белый фургон пересек мысленную линию, прочерченную мной по краю леса, и переключил скорость с целью преодолеть длинный серпантин вверх по склону. Я изо всех сил затянулся и постарался дотянуться до сигнальной кнопки «дацуна» через окошко дверцы со стороны сиденья шафера. Произошло чудо — Альберто, должно быть, подумал, что его зовет машина. Он появился на тропе, запыхавшийся и крайне встревоженный. Даже мое лицо, видимо, было спокойнее.
— Что происходит, черт возьми?
Я держал дверцу его машины открытой.
— Надо ехать, Альберто, и побыстрей!
Его узкие карие глаза глядели на меня в упор, тем не менее он двинулся к машине.
— Что происходит?
Я помог ему поставить баллоны с водой на заднее сиденье и переместился вокруг машины к сиденью пассажира.
— Двигай, я все объясню.
Альберто вздохнул, покачал головой и включил зажигание. «Дацун» заревел.
— У тебя неприятности, — спросил он, — с этими скалолазами? Где твоя подружка?
Я закрыл глаза.
— Альберто, пожалуйста, трогай. Я расскажу тебе все, когда мы наберем скорость.
Альберто смотрел прямо перед собой, нажимая на газ так, что нельзя было понять, собирается он ехать или нет.
— Она ушла с этими скалолазами, так?
Он улыбнулся и повернулся ко мне. Я видел себя в его исцарапанном зеркале: вид был неважный.
— Пусть уходит, — продолжил Альберто. — Если ты действительно любишь женщину, пусть она уходит. Если она искренне любит тебя, то вернется, верно?
Я подыскивал слова, но Альберто принимал мое молчание за знак согласия.
— Понимаю, ты хочешь встретиться с ней и вернуть ее, но этого не получится. Ей нужно некоторое время, чтобы разобраться в своих чувствах, и если она решит, что ей лучше жить без тебя, приятель, то и тебе лучше жить без нее. — Он с любопытством смерил меня взглядом. — Ты ведь никогда не был скалолазом, верно?
Я уже чувствовал дребезжание «мерседеса» за нами, как удары молотка в крышку своего гроба.
— Альберто, — взмолился я, — пожалуйста, трогай, черт возьми!
Он спешно поставил свой спортивный автомобиль на первую скорость.
— Все в порядке, поехали.
— Нельзя ли побыстрее? — попросил я.
— Ты уверен, — Альберто удивленно вздернул брови над оправой своих светозащитных очков, — что мы едем в то место, какое тебе нужно? Мне что, нужно везти тебя туда, где тебе будет еще хуже? Я что, хочу этого?
— Просто поезжай, ладно?
— Ну хорошо, — фыркнул он. — Возвращайся к своей Луизе. — Он двигал руками в перчатках переключатель коробки передач в интервале между пятой и первой скоростями.
Были бы более подходящее время и обстоятельства, я бы посмеялся над его словами. Мы переехали мост и стали спускаться в очередную долину. Альберто, никогда в своей жизни не имевший подружки, все еще читал мне лекцию относительно наилучшего способа вернуть мою подругу, причем в то время, когда за нами следовали в фургонах французы-убийцы. Я поневоле рассмеялся.
— Можешь смеяться, — саркастически заметил Альберто, — но для тебя она так же мертва, как Дженис Джоплин.
— Знаю, — с готовностью согласился я, выгнув шею, чтобы увидеть дорогу в боковом зеркале со стороны пассажира.
Наконец я решился.
— Альберто, увеличь скорость и слушай: Луиза действительно мертва.
Он улыбнулся и кивнул:
— Так-то лучше, понимаешь?
Я замотал головой и потянулся к его пачке сигарет.
— Нет…
— Кто это, черт возьми? — перебил меня Альберто. — Кто этот чертов псих?
Он выпрямился, взялся за руль обеими руками в перчатках и уставился в зеркало заднего вида. Я оглянулся. «Мерседес»-фургон настолько приблизился, что заполнил все заднее стекло.
— Быстрее! — закричал я. — Он собирается таранить нас!
Альберто нажал на газ, и «дацун» рванулся вперед, но дорога не позволяла состязаться в скорости. Я оглянулся и увидел, что «мерседес» замедлил ход, перед тем как приблизиться снова, когда Альберто притормозил перед очередным поворотом.
— Альберто, мне жаль, что я втянул тебя во все это, но мы действительно в беде, — заговорил я. — Люди в фургоне убили Луизу, и если они схватят меня, то тоже убьют.
Альберто вел себя так, словно сосредоточился на обзоре дороги, но он стиснул челюсти и побледнел.
— Я не преувеличиваю: если они схватят меня, убьют обязательно.
— И меня тоже, — предположил он.
Это звучало неприятно, но он был прав.
— Да, возможно, — признал я. — Мне жаль.
Альберто вздохнул:
— О Матерь Божья. Включим радио.
Радиостанция ФРА передавала «Сочувствие дьяволу». Лучше это, чем «Хо-Хо, Серебряная нить».
— Луиза мертва? — уточнил Альберто бесстрастно.
Я закричал на своем сиденье в знак того, что вижу их приближение:
— Да, она мертва! Быстрее! Они нас догоняют.
— Нет проблем, — пробормотал он, переключился на третью скорость перед широким поворотом и ускорил движение после него. — Ты уверен в том, что она мертва?
На мгновение «мерседес» скрылся за пыльным шлейфом позади нас, чтобы затем прорваться через пыльное облако, подобно атакующему быку.
— Уверен ли я в том, что она мертва? Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, как ты можешь быть уверен в том, что она мертва? Может, она притворилась мертвой, чтобы ты не шел за ней. — Он глянул в зеркало заднего вида. — Этот парень или хороший водитель, или безумец.
Альберто, решил я, насмотрелся спутникового телевидения.
— Она мертва, и я знаю, что она мертва, потому что видел, как ее застрелили. Человек, стрелявший в нее, ведет фургон, который преследует нас. — Я глянул вперед и схватился за сиденье. — Притормози!