Он утопил сигарету в стакане и осторожно лёг рядом. Я повернулась к нему, он — ко мне.
— А если ты сейчас очень сильно чего-то захочешь?
Он улыбнулся в темноте. Рядом со мной. Такой тёплый, красивый…
— Смотря, что я захочу. Я могу захотеть такое! Стесняюсь сказать.
— И я не смогу тебя остановить?
(Боже, Макс, ну захоти же!)
— Ну, скорее всего не сможешь… Только если испугаешь меня сильно. Крысу мне, например, покажешь. Есть у тебя с собой крыса? Нет. Вот и спи. Отдыхай.
И мы много часов просто смотрели друг на друга.
Глава 16
Проснулась я тоже от взгляда. Кто смотрел, зачем — сначала не поняла, но ощущение было такое, словно сверлили спину. Макс лежал напротив с невинно полуоткрытым ртом и храпел. Одна его рука покоилась на моём бедре. А смотрели сзади.
Мне было страшно оборачиваться, и несколько минут я притворялась спящей. Тот, сзади, молчал. Так могло продолжаться долго.
— Не делай, пожалуйста, вид, что спишь…
Это был голос Лёвы!!!
Я осталась в прежнем положении. Хотя моё утомлённое страданиями сердце немедленно пришло в движение и забилось сразу во всём теле — от висков до пяток.
— Я не хочу разговаривать со спиной!
Пришлось «проснуться». Я села и честно посмотрела в глаза жениха. В конце концов, я не сделала ничего такого. «Что-то такое»… Тупейшее определение. Измена — это не физиология. Измена — это когда начинаешь думать о другом человеке и тебе приятно. Так что своему жениху я изменила. И теперь надо что-то с этим делать.
— Ничего такого не было! — пробурчала я.
Лёва, бледный, в светлом плаще, совсем не гармонировал с закопченными грязными окрестностями Максового жилья. На лице Лёвы была печать брезгливого страдания. Он смотрел куда-то мимо и раскачивался с носка на пятку.
— Мы просто разговаривали…
— Почему ты не поехала из больницы домой? Почему не позвонила мне вчера?
— Мне было плохо…
— Почему же обратилась за утешением к нему?
Лёва с ненавистью кивнул на Макса.
Макс спал, как дитя. В углу его рта блестела слюнка.
— Потому, что ты всегда занят. Тебе нет до меня дела.
— Я работаю. Ради нашего с тобой будущего.
— Наше будущее делается сейчас.
— Ты совершила глупость.
— Я попыталась помочь себе.
— Собирайся!
И вот тут я растерялась. Собираться или остаться? Лёва или Макс?
Лёва посмотрел на меня, потом повертел головой, нашёл мои брюки, пиджак, носки, ботинки. Всё это бросил на диван, предварительно свернув твёрдым комом. Естественно, попал в Макса. Тот вскочил и захлопал глазами.
— Лев Петрович? Какая приятная неожиданность… Извините, что не предложил вам сесть…
— Собирайся, — повторил Лёва, глядя на меня.
— А что, вы её забираете, да? — Макс весело посмотрел на меня. — Я очень рад… Получил нервное истощение, слушая всю ночь её рассказы о пламенной любви к вам. Очень страдает. Нуждается в тотальном понимании. Готова быть верной женой.
Лицо Лёвы не изменилось. Моё изменилось, но никто не смотрел на меня. Макс вскочил и начал весело собирать мои вещи. Лёва отвернулся и подошёл к окну.
— Выпила вчера всё моё пиво… Шеф! С вас червонец за пиво! У меня здесь не денежная фабрика! Я всегда готов, конечно, к пониманию. Но мне и без вас проблем хватает. Давайте собирайтесь и поезжайте… Мне ещё убрать надо…
— Ключи отдай.
— Что? — Макс остановился и посмотрел на Лёву.
— Ключи от квартиры!
— Это ещё зачем?
— Затем, что ты уволен, и я забираю у тебя квартиру.
— Вот это да! — Макс сел на диван. — За что?
Лёва подошёл ближе, с брезгливым любопытством взял двумя пальцами разорванный диванный ремень-завязочку… Затем повернулся и вышел.
— Жду в машине, — холодно сказал он уже из коридора. Дверь хлопнула так, что мы вздрогнули.
Мы с Максом переглянулись.
— Я останусь!
— Нет смысла, — Макс почесал щетину, нашёл на полу джинсы и достал сигареты. — «Безработный, бездомный молодой человек с вредными привычками не хочет брать на себя ответственность за несчастье ближнего…» Возвращайся.
— Я его не люблю!
— Я его тоже не люблю… Но вернусь.
— Вернёшься? Как?
— Просто. Он без меня жить не может.
— Почему?
— Долго объяснять. Как-нибудь в другой раз. Собирайся и вперёд. Ещё поболтаем…
— Но…
— Никаких «но». Делай, что говорят. Я — умный. Хоть и маскируюсь.
— Когда я тебя увижу?
— Увидишь. Давай быстрее. Мне ещё нужно мебель собрать.
Я бестолково топталась по комнате, пыталась одеться. Макс вытряхивал содержимое шкафов, утрамбовывал всё в полиэтиленовые пакеты. Параллельно всучал мне какие-то мои вещи. В конце концов, меня собрали.
Уже у двери я обернулась.
Макс стоял у окна и, прикрываясь рамой, внимательно наблюдал за улицей. Лицо его было заострено какой-то важной мыслью, он весь ушёл в эту мысль. Там, на улице, было что-то поважнее, чем я.
Лёва сидел на переднем сиденье в такси. В мою сторону не смотрел. Я тихо села сзади.
— Ну, поехали? — таксист отложил газету и завёлся. Лёва молчал. Я тоже.
Водитель долго лавировал по двору. В зеркале я видела его лицо — почему-то знакомое мне.
Проезжали Максов подъезд — я посмотрела под окно. Газон. Можно было прыгать…
Водитель рулил. Лёва смотрел в окно. Я взяла брошенную водителем газету. Вчерашняя «Вечерка». Первая полоса. «Очередное убийство!» «Сегодня вечером, несколько часов назад, известный врач…» Мне стало дурно. Я промчалась глазами по всему материалу. Знакомые фотографии, лицо Дмитрия Анатольевича, крупно — «нагрудный» рисунок, сделанный моей рукой, подпись под всем — Лора Ленская… Я закрыла глаза. Это какой-то кошмар. Неужели опять Макс?
Дома я сразу же приняла снотворное и выключилась до следующего утра.
Утро началось туманно. Я с трудом продрала опухшие очи, с трудом встала. Мутило, шатало, всё казалось мерзким. Лёвы не было — на работе скорее всего. Где ещё может быть Лёва?
Я бесцельно побродила-пошаталась. Каждую секунду хотелось набрать Макса. Я и набрала несколько раз. Длинные гудки. Наверняка уехал куда-нибудь. Боже, ну что за жизнь?
Зазвонило. Я схватила трубку.
— Лора?
— Лора… Наташа…
— Это Инга Васильевна…
— …
— Приедете к нам?
— Зачем?
— Обсудим некоторые вопросы.
— Я неважно себя чувствую.
— Дома вам может быть только хуже… Я сама такая, я знаю. Приезжайте. Через час жду. У меня есть кофе и корейская цветочная настойка. Лечит всё.
Я сомневалась до последнего, потом выехала. Вдруг она знает, где Макс?
Она выглядела сногсшибательно, как всегда. Попросила секретаря не беспокоить её, заперла дверь в кабинете и подкатила к дивану стеклянный столик с напитками. Чашки, стаканчики, баночки, кофейники.
— Я люблю цветочные чаи и хорошо в них разбираюсь. Некоторые болезни вообще можно лечить только чаями. Потом, травы — это всегда хороший внешний вид. Обратите внимание, Лора, на мою кожу.
Кожа, конечно, была что надо. Хоть на диван натягивай…
Инга Васильевна села рядом и положила руку на спинку. Если бы она была мужчиной, я бы почувствовала тревогу. Слишком близко.
— Что вы намерены делать, Лора?
— Я не Лора.
— И всё-таки?
— Не знаю, что я буду делать. Мне просто страшно.
— Расскажите мне всё.
Она улыбнулась белыми зубками и положила вторую руку мне на плечо. Я напряглась и приготовилась защищаться. Мало ли что на уме у всех этих ненормальных… Я ничему уже не удивлюсь.
— Что я должна рассказать?
— Всё.
— Биографию? Вредные привычки?
— И это тоже, если можно.
Она гибко развернулась к столику и начала сооружать коктейль. Мне на секунду стало страшно — вдруг там отрава? А что?
— Может быть, вы не хотите чай? Есть кофе. Есть вино.
Она встала, открыла шкафчик и достала оттуда знакомую мне плетеную бутылочку.
— Нет, спасибо, я беременна. Мне нельзя пить.
— Беременны? — она удивлённо подняла брови, наливая себе вино. — Что ж, это прекрасно. Вы счастливы?
— Я хочу умереть.
— Такая молодая, красивая, талантливая и знаменитая девушка хочет умереть?
— Я — знаменитая?
— А почему, вы думаете, я так настаиваю на нашем сотрудничестве? Все вокруг с ума сошли, только о вас и говорят. В газетах пишут о вашем феномене и о вашей причастности к преступлениям. Издательства, журналисты и сыщики оборвали мне телефон — требуют ваш номер. Звонят какие-то ясновидящие, какие-то маньяки. Все хотят слышать вас. Но я берегу этот номер. И буду беречь ещё долго. До тех пор, пока не пойму, что вы не хотите дружить со мной.
— Я не очень понимаю… — я действительно ничего не понимала. Очередной изгиб судьбы — и меня снова выбросило на обочину разума. — Что вы хотите?
— Я хочу, чтобы вы продолжили работать над серией своих материалов. Допустим, мы подпишем контракт на пять-семь репортажей.
— Каких репортажей?
— Как каких? — она села рядом и приблизила ко мне своё несравненное лицо. — Ваших, фирменных! Репортажей Лоры Ленской!
— С пылу, с жару, с места преступления?
— Ну да, — она откинулась на спинку дивана. Довольная, что я наконец-то поняла. Поднесла бокал к губам. — Обещаю согласиться на любые ваши условия.
Я тоже оперлась на спинку. Попыталась понять, что же именно предлагает мне эта женщина. Посмотрела ей в глаза. Глаза посмотрели на меня. В них было холодно и спокойно.
— Инга Васильевна. Вы предлагаете заключить контракт на пять-семь убийств?
— Я так не сказала.
— Но вы это имели в виду, так ведь?
— Я имела в виду ваше умение оказываться там, где никого нет. А что вы для этого предпринимаете — мне неинтересно знать. Мой долг — делать газету. Люди ждут сенсацию. Соглашайтесь.
— Но где я вам возьму убитых?
— А где вы брали их до сих пор?
— Вы не понимаете! Это было совпадение!