— Прекрасно, давайте договоримся о новых совпадениях!
— Но как? Я же не могу это планировать! Я не могу знать об этом! Потому что это делаю не я!
— А кто?
— Не знаю!
— Но что-то ведь вы знаете?
— Только то, что где-то рядом убитый… Когда его уже убили… Я это чувствую, только и всего.
— Что ж, чувствуйте теперь острее, только и всего… Если нужна ещё какая-то помощь…
— Какая помощь???
— ЛЮБАЯ! — она поставила бокал на стол и снова приблизилась ко мне. — Я хочу сотрудничать и помогать! Вы будете чувствовать, а я…
— Убивать?
Она молча улыбнулась и встала.
— Вы очень устали и истощены. Думаю, мы вернёмся к нашему разговору. Уверена, в конце концов, у нас получится неплохой тандем. Вы мне очень (она томно посмотрела на меня), ОЧЕНЬ нравитесь. Сейчас я вызову водителя, и он отвезёт вас домой…
(Нормальный ход… Боже, она сейчас снова начнёт приставать с поцелуями!)
— Спасибо, я доберусь сама.
— Нет, я беспокоюсь за вас, — она отошла (слава богу!), сняла трубку. — Ребята, где там водитель?..
— Я доберусь сама, спасибо, — я встала и начала одеваться. Руки не попадали в рукава. Что это я так разволновалась?
Она сделала «задерживающий» жест рукой:
— Да… Водителя пригласите… Нет, не Михаила Михайловича… Макса…
Макс? Я села на диван.
Инга Васильевна не повесила трубку, у неё начались телефонные внутриколлективные беседы. Время от времени она посматривала на меня и довольно улыбалась.
Потом в дверь постучали, она открыла. Вошёл Макс.
Остановился и уставился на меня. Не было в его взгляде ничего особенного. Просто любопытство — откуда ты здесь, старуха? Инга Васильевна, держа трубку плечом, подошла к нему и механически, продолжая разговаривать, поправила воротник.
Я смотрела на Макса и понимала, что страшно рада его видеть. Всё остальное — ерунда.
— Ну, хозяйка, — Макс повернулся к Инге Васильевне, — что делаем? Мне за стояние денег не платят.
Я вышла в коридор, затылком ощущая присутствие Макса. Единственное разумное — частично пускай, избирательно — существо. Прижаться к его лопаткам, закрыть глаза и всё забыть. У него всё легко и просто, я согласна переключиться на его мозговое обеспечение. Пусть решит всё за меня.
За дверью, в коридоре, ждали. Пар тридцать глаз засверкали в мою сторону, защёлкали затворы фотоаппаратов. Атака была настолько неожиданная, что я по-настоящему испугалась. Куда-то дёрнулась, в кого-то врезалась — вспышки резали зрачок и оставляли после себя черноту вокруг, ничего не видно.
— Лора! «Ведомости Юго-Запада»! Как вам удаётся всегда оказываться в нужное время в нужном месте?
— Лора! «Комсомолец, вперёд!». Известно ли вам заранее, кто и где будет убит?
— Лора! «Женская газета»! Употребляете ли вы алкоголь?
— Лора| «Будни»! Кто будет следующей жертвой?
Сзади подлетел Макс, обхватил меня за плечи и поволок по коридору.
— Никаких вопросов! — орал он. — Все вопросы — только за деньги! Без денег не приближаться! Наша милиция нас бережёт!
Я ещё успела рассмотреть коридорную картинку — корреспонденты вертят головами и не решаются следовать за нами, хотя к прыжку готовы. И прозвучи сейчас команда — повалят и заколют микрофонами… Инга Васильевна прислонилась к косяку редакторской двери и рассматривает ногти. На губах — рассеянная улыбка. В общем, она довольна…
По дороге к машине мы пару раз попали в человеческо-журналистские пробки. Все меня знали, все хотели задать мне вопросы, что-то сказать, просто похлопать по спине. Макс работал локтями. Кто-то сзади схватил меня за шарф, и я чуть не разделила судьбу Айседоры Дункан. Параллельно меня лишили части волос, выдрав их вместе с заколкой. Сколько вся эта муть продолжалась, я не знаю. Закончилось тем, что какой-то мальчик у двери машины сладко мне улыбнулся, а потом вдруг распахнул пальто и явил моему взору своё бледное тело с серенькой шерстью на животе и ниже… Или мне показалось? Макс кого-то гонял по клумбам, а я забралась в салон и закрыла глаза.
— Животные, бл…! — заорал где-то под ухом Макс, машина как будто тронулась. — С ума все посходили. Дело идёт к концу света, точно говорю! Звери! Приматы! Одноклеточные! И эта тоже хороша…
Машину качнуло, как на волне. Народ плотной толпой прибило к окнам, сплюснутые носы, выпученные глаза, улыбки. Что-то кричат. Кто-то молотит кулаком по лобовому. Граждане сами себя давили, сами же и разбирались здесь, на месте… Немой фильм ужасов, только цветной и без субтитров.
— Веришь, когда заходил к вам в кабинет — ни одной души не было! Редакторша подсуетилась, зуб даю!
— Зачем?
— Просто так, из вредности… Чтобы в доступной форме объяснить, насколько ужасно твоё положение.
— Оно ужасно, да?
— Ну, что-то в этом роде… Чего она от тебя хотела?
Мы протаранили себе дорогу. Сзади волновалось людское… озерцо. Причём большинство ненормальных — дворового вида девицы. Такие в основном тупо берут автографы у всего живого. Правда, я так и не смогла бы объяснить, чем подогревался их интерес в данном случае. Я — не поп-звезда и даже не звездулька. Такие девицы газет не читают, откуда им знать о моей грозной славе?
— Чего, спрашиваю, она от тебя хотела?
— Звала на работу.
— Соглашайся, если хочешь… Место здесь хлебное. Я, как видишь, согласился и вот уже несколько часов не жалею…
— Макс, она предлагала мне контракт на новые убийства!
— В смысле, материалы?
— Но материала без убийства не будет!
— Такого — не будет.
— Она уверена, что это я… убиваю…
Он весело посмотрел на меня.
— Она хорошего мнения о тебе, чувствуешь? Такую «гору мышц», как ты, только на мокруху и посылать. Реально!
— Но она действительно так думает!
— Успокойся, она вообще думать не умеет. Живёт запахами, фэшн-каналом и работой.
И вдруг!
Всё стало очевидно. Секунда понадобилась мне для того, чтобы понять, что ЕСТЬ ЕЩЁ ОДИН. Ещё один убитый. Теперь уже даже не тошнило. Приступ тоски в районе пупка и — готовый файл-сообщение.
— Макс…
Он ещё разговаривал со мной по инерции.
— Макс. Ещё одного… убили.
— Чего? — он повернулся. — Опять за своё?
— Да, Макс. Едем… правее…
— Можно, — если это не срочно, — я дождусь поворота направо? Или свернём прямо сейчас? В магазин?
Компас внутри меня работал чётко-пречётко. След брался легко.
— Кто на этот раз?
— Не знаю… Сейчас узнаем…
— Поражаюсь твоей стойкости!
Он затормозил и куда-то выскочил. Я осталась один на один со своим следом и с новой смертью. Странно, но я, кажется, привыкла. Страшно не было, было противно. Не хотелось видеть ЭТО снова.
Но что делать… Купить бы холодненького чего-нибудь, с газиками… Перед тем, как… Потом можно будет руки сполоснуть заодно…
Примчался Макс.
— Всё в порядке. Едем.
Странно. Ведь никто меня не заставлял делать всё это. Но свернуть в сторону было нельзя, след держал плотно и вёл, как рельс.
— Я позвонил Инге. Сказал, что ты согласна сотрудничать. В смысле, мы берёмся за парочку материалов, но она при этом не имеет права требовать от тебя «план», ещё кое-какие условия, плюс деньги… Сейчас ещё остановимся возле ГУМа, купим фотоаппарат и чего-нибудь холодненького, с газиками… Заодно и руки сполоснуть можно будет…
Ну да. Он мыслит так же. Он подключён к тому же источнику тока, что и я. Он — это я, судя по всему… Раз. Раз-два…
— Алло! Ты ещё здесь, женщина-передатчик?
— Мы должны ехать, Макс.
— Да уже ясно. Ты же видишь, всё схвачено, со всеми договорился. И это правильно. Надо по-быстрому всё закончить. Не может такое длиться бесконечно. Согласна? Наступит критический момент… И прийти к нему надо, сохранив здоровье и здравый ум. Я, почему такой здоровый? Потому, что бесхребетный приспособленец. Куда жизнь, туда и я. Одних судьба щедро одаривает талантами, других — деньгами, третьих — трупами. Будь благодарна и за это.
(Спасибо за нежность, дорогой. Не стоит. Не развлекай меня. Я всё равно уже ничего не сообра…)
Мы покружили по городу, что-то я помню, что-то — нет. Макс время от времени брал инициативу в свои руки, срезал углы. Адрес никто не знал. Я сквозь туман коматозного бесчувствия всматривалась в лица прохожих, пытаясь по их реакциям определить, где же ЭТО? Лица были разные — озабоченные, безразличные, весёлые. УЖАСНОЕ произошло не с ними, и никто из них не знал то, что знала я.
— Ну? — Макс заглушил двигатель и обернулся ко мне. — Идём?
Мы стояли у входа в ресторан «Морской конёк».
Слава богу, я понимала, о чём он меня спрашивает.
Выскочил мальчик-охранник в костюме и замахал руками — убирайте машину. Макс внимательно посмотрел на меня. Что я могла ему сказать? Он чертыхнулся и ещё полчаса вертелся по дворам, искал место парковки. Стоянка была занята. Это и понятно — время послеобеденное, центр, кормят, судя по всему, оригинально и не очень дорого.
Припарковались. Макс выволок меня и долго что-то поправлял и приглаживал.
— Ужас! — ворчал он. — С тобой невозможно показаться в приличном обществе! Улыбнись, что ли!
Со стороны казалось, видимо, что я серьёзно выпивши. Макс извинялся за меня налево-направо, объяснял что-то гардеробщице. Потом мы внедрились в зал и упали за столик.
— Ну, где? — Макс посмотрел по сторонам. — Рыла неприятные, согласен. Но назвать их мёртвыми можно, имея в виду только нравственный аспект.
Каждое движение стоило мне тонны усилий. То есть я была в сознании и собиралась оставаться в нём и дальше, но приходилось стараться. Так ещё чувствуют себя люди, не спавшие 70 часов и употребившие много водки.
Пришёл официант. Макс с ним долго беседовал, расспрашивал о последних новостях. Принесли какую-то еду, я побоялась даже смотреть на неё. Гул голосов. Музыка. Полумрак. Сигаретный дым. И ощущение того, что ЭТО — здесь.
Потом Макс вытащил меня на экскурсию. Опираясь на его локоть, я осмотрела холл, санузел, гардероб — всё это под весёлый Максов щебет. Затем, размахивая редакционным удостоверением, мой компаньон проник на кухню и имел там беседу. Я осталась в холле и пыталась надышаться свежим воздухом в дверную щель.