— ГЭК? Что это такое? — удивился Шассерио.
— Главная электрохимическая компания. Это очень серьезная фирма. Руководство ее находится в Париже.
— Вы передали им рукопись Филибера Кентена? — довольно сухо спросил Шассерио.
— Да.
— Ну и что?
— Они были в курсе!
— Они были в курсе! — громко повторила Иоланда.
— Да. Учитель переписывался с ГЭК. Тут нет ничего необычного. Эта компания интересуется научными изысканиями подобного рода.
Иоланда слушала с напряженным вниманием.
— Вы хотите сказать, — спросила она, — что учитель передал ГЭК свой способ изготовления бриллиантов?
— Не совсем так. Как говорит мой друг, Кентен указал им некоторые главные направления поисков. Мой друг вкратце рассказал мне, в чем состоит проблема. Чтобы изготовить бриллиант, необходимо выполнить два условия…
— Нужны высокая температура и высокое давление, — перебил его Шассерио. — Это известно. Давление должно быть порядка сорока — пятидесяти тысяч атмосфер, а температура должна достигать тринадцати — пятнадцати тысяч градусов.
Бабилас даже присвистнул.
— Вы очень осведомлены, дорогой мой!
— Да нет! Вы это в любой энциклопедии найдете… — Шассерио нервно поправил свою бабочку. — Это элементарно.
Бабилас спокойно продолжал:
— Изготовление искусственных бриллиантов осуществимо лишь в очень небольших количествах.
— Еще до первой мировой войны французский химик Муасан получил кристаллы бриллианта… — дополнил Шассерио.
— Но при массовом производстве — я повторяю: массовом — это и есть нужное слово, — представьте себе все сложности! Если вы хотите получить что-нибудь, кроме крохотных кристаллов… Температура — это еще полбеды, но вот давление!.. Представьте себе емкость, которая подвергнется давлению в сорок пять тысяч атмосфер! И вот, насколько я понимаю, хитроумная находчивость учителя Кентена состоит не столько в новаторстве самого метода, сколько в особенностях технологии, в подготовке, так сказать, приемника…
— Он изобрел новый металл? — спросил Шассерио. — Дело в том, что вопрос температуры далеко не вторичен. Если специальные электрические печи позволяют достичь всего лишь от трех до четырех тысяч градусов, то существующие сейчас плазменные печи дают температуру до десяти и даже двадцати тысяч градусов, если не больше…
— Да, — сказал Бабилас. — Мой друг говорил мне об этих приборах. ГЭК их выпускает… Однако вы прекрасно разбираетесь в предмете, мой дорогой!
Коммерческий директор пожал плечами:
— Просто я прочел несколько статей по этому вопросу… Извините, я перебил вас. Вы ведь нам рассказывали о новом металле, открытом учителем?
— Нет, о новом металле я не говорил. На самом деле объяснения, которые представил мсье Кентен, не вполне понятны…
— И в рукописи ничего интересного не окажется?
— Я этого не утверждаю. Ее надо очень внимательно изучить.
Тут заговорила мадам Лежербье:
— В конце концов, это ведь не наше дело. Наше дело — судить, хорош ли роман, может ли он увлечь читателей. Тогда нужно его издать. Надеюсь, что наследник мсье Кентена возражать не будет…
Шассерио вдруг зарделся.
— Позвольте, позвольте, надо же подумать! Не знаю, отдаете ли вы себе отчет в ответственности, которая лежит на нас! Предположите, что в этой рукописи действительно содержится рецепт получения дешевых бриллиантов… Весь мировой рынок будет потрясен. И не только рынок… Это ведь фантастично!
— Именно этого, как мне кажется, и хотел автор, — спокойно заметил Эжен Бабилас. — Вот почему отдельные личности и интересуются его рукописью…
Несколькими минутами позже мадам Лежербье и ее ученица уже сидели в производственном отделе.
— И все же, — вздохнула мадам Лежербье, — это не должно мешать нашей работе… Мсье де Солис передал мне две рукописи. Вот они: «Затерянные во льдах» и «Сокровища ацтеков»… Прежде всего их надо обсчитать. Один роман, как мне кажется, длинноват, другой, пожалуй, слишком короткий… — Она еще раз вздохнула и с нежностью посмотрела на Иоланду. — К несчастью, мы не можем запустить в производство рукопись вашего… милого земляка…
— Моего земляка?
— Ну да, вашего соседа по Коломбу…
— Он сказал мне, что копии у него нет. Есть только черновик, который теперь придется перепечатать… К тому же мсье де Солис предложил ему ряд поправок.
— Это хлопотно. И теперь затянется надолго. — Мадам Лежербье вручила девушке обе рукописи. — А пока сделайте обсчет этих двух романов. Я вас этому обучила. Считайте количество знаков и интервалов в строке, затем количество строк на странице… Собственно говоря, надо только несколько раз их перемножить, вот и все. Это работа нудная, но необходимая. Когда мы будем знать точный объем каждой рукописи, мы сможем подобрать шрифт.
— Но что же мы можем предпринять, — сказала девушка, — если «Сокровища ацтеков» маловаты по объему? Выберем более крупный шрифт?
— Можно так. А можно искусным образом разрядить текст… Знаете, что это значит — разрядить? Можно разрядить страницу, оставляя расстояния между строками… А можно разрядить целую книгу, оставляя пустые страницы — например, в конце глав…
— Понятно, — сказала Иоланда и устроилась за маленьким столиком возле бюро мадам Лежербье.
Иоланда подсчитывала количество знаков в «Сокровищах ацтеков». Кончик ее карандаша скакал от одной буквы к другой. Это был довольно неплотный текст, слишком свободно напечатанный машинисткой. В среднем она насчитала тридцать пять знаков и интервалов в строке на страницу. Она изо всех сил пыталась сосредоточиться на своей работе, но все время отвлекалась. Перед ней то и дело возникал маленький домик в Коломбе и Кристоф, встречающий ее на пороге.
«Входите же. У моей мамы есть старая малага, и она будет счастлива угостить вас…»
Зазвонил телефон.
— Алло, — ответила мадам Лежербье, — а, это типография Фликото. Здравствуйте, мсье Фликото… Я хотела поговорить с вами насчет ваших последних расценок. Вы слишком дорого просите… Прошу вас пересмотреть этот вопрос…
Она поднялась.
— Если мне будут звонить, я в бухгалтерии.
Телефон задребезжал снова.
— Это вас, мадемуазель Ламбер, — сказала телефонистка. — Кристоф Брюнуа…
— Что нового? — осведомился приятный голос. — Я позволил себе потревожить вас… Представьте себе, мне сегодня ночью нанесли визит…
— Визит? Как это было?
— Да почти ничего и не было. Я занимался в своей комнате, на втором этаже… Она выходит в сад за домом. Окно было открыто… Ярко светила луна… Вы ее заметили вчера?
— Не шутите… И что же?
— Кто-то проник в наш сад… Но я по глупости наделал шуму. И посетитель исчез за стеной ограды… Я пытался его преследовать. Но он был в намного более выгодном положении. Я услышал шум мотора…
— Ой! — встревожилась Иоланда. — Я же прекрасно знала, Кристоф, что вам надо быть осторожнее…
— Я и был слишком осторожен. Надо было подпустить его поближе…
— Вы звоните мне из Коломбо?
— Да. Я только что судил соревнование по гандболу у себя в коллеже. А что, кстати, происходит в издательстве «Бабилас»? Мой бессмертный роман не нашелся? Полиция не напала на след?
— Нет, вовсе даже нет… Хотя погодите, кое-что все же есть. Мсье Бабилас отдал рукопись учителя одному из своих друзей, инженеру, который работает в некой Главной электрохимической компании… Да, именно так она называется…
Кристоф присвистнул на том конце провода, потом быстро спросил:
— Что сказал этот инженер?
— Что он был в курсе.
— В курсе чего?
— Работ учителя. Мсье Кентен состоял в переписке с этой компанией…
— А что, этот инженер, знакомый мсье Бабиласа, рукописи не прочел?
— Прочел. Но пока ему не все ясно в тексте. Он будет его еще изучать. Ему дадут ксерокопию.
— Все это очень интересно!
— Вы так считаете?
— Еще бы. Помните, Каролюс, хозяин кафе, говорил о каком-то заводе электроприборов… Так вот, речь, по-видимому, идет о той самой компании… Я совершенно в этом уверен… Мне очень хочется еще раз зайти в бар к Каролюсу… Там наверняка можно узнать много нового…
— Будьте осторожны, Кристоф!
— Я всегда осторожен, дорогая Иоланда!
Девушка медленно вернулась за свой столик, где ее ждали для обсчета две рукописи.
Однако она вдруг потеряла всяческий интерес к книгопроизводству. Ей хотелось мчаться в Коломб и вместе с молодым учителем физкультуры произвести следствие в этой пресловутой ГЭК. Значит, Главная электрохимическая компания имела свое отделение в Коломбе, хотя администрация фирмы находилась в Париже.
Мадам Лежербье вихрем влетела в комнату.
— Ну что, детка, вы уже сделали обсчет? Я хочу отправить обе эти рукописи в типографию как можно скорее… Да, надо еще будет позвонить в Ангулемский писчебумажный магазин. Наших запасов бумаги у Фликото не хватит. — Она прервалась и внимательно посмотрела на Иоланду. — Все в порядке? Может, вас тяготит эта работа?
— Вовсе нет.
— Что-то мне кажется, что вы бы с большим удовольствием работали над романом мсье Брюнуа…
Раздался стук в дверь, и тут же в кабинет проскользнул мсье Шассерио.
— Мадам Лежербье, вы действительно сегодня собираетесь отправить в типографию «Сокровища ацтеков» и «Затерянные во льдах»?
— Да, собираюсь…
— Отлично. К началу каникул они должны выйти…
— Постараемся успеть…
Коммерческий директор подошел к Иоланде.
— Насколько я понимаю, мадемуазель Ламбер работает вовсю. Прекрасно! Обсчет — первое дело…
У Иоланды было какое-то странное ощущение. Будто мсье Шассерио пришел в производственный отдел совсем не для того, чтобы обсуждать будущие публикации… Это был всего лишь предлог.
Шассерио склонился к ней.
— Вы ведь живете в Коломбе, мадемуазель Ламбер? Я только что сделал забавное открытие…
— Какое же? — Вопрос задала мадам Лежербье, а Иоланда, как-то напряженно улыбаясь, посмотрела на коммерческого директора.