— Наш друг Бабилас сказал, что учитель Кентен был связан с некой компанией, Главной электрохимической. Так вот, я только что узнал, что у этой ГЭК есть свой завод в Коломбе. Забавно, не правда ли? Вы знали это, мадемуазель?
— Н-нет. Но я постараюсь все выяснить…
— Будьте осторожны, мадемуазель Ламбер!
В светло-серых глазах Жана Луи Шассерио мелькнул темный огонек, и Иоланде показалось, что его последние слова были чем-то вроде предупреждения.
В пять часов мадам Лежербье, выйдя от мсье Бабиласа, вернулась в производственный отдел.
— Ну вот, — сказала она Иоланде, — вот вам и новости!
— Полиция обнаружила что-нибудь?
— Полиция тут ни при чем, а вот инженер, о котором нам говорил мсье Бабилас, только что позвонил ему.
— Он знает вора?
— Да нет. Теперь он утверждает, что рукопись учителя Кентена бесценна… Да, бесценна!
— Ему так понравился роман?
— Как вы не понимаете, речь идет не о романе, а о нескольких страницах, помещенных в середине книги, где даны технические описания.
— Секрет изготовления бриллиантов?
— Вот именно.
— Способ производства бриллиантов тоннами?
— Совершенно точно.
— И он уверен, что это возможно?
— Почти.
— Слово «почти» тут не очень кстати.
— Тем не менее, быть может, у нас в руках документ сказочный…
— Почти сказочный, — улыбаясь, добавила Иоланда. — А точнее он сказать не может, чтоб уж мы знали наверняка?
— Через несколько дней. Этот инженер должен еще кое-что выяснить. Некоторые формулы ему пока непонятны. И все же, поело того как он много раз перечитал объяснения Кентена, ему кажется, что все это очень серьезно…
Мадам Лежербье прошлась по комнате и рухнула в свое кресло.
— Я уж и не знаю, на каком я свете… — Она глянула в свой блокнот. — Курьер из типографии Фликото был?
— Нет еще.
— Надеюсь, он не заставит себя ждать. Отдайте ему обе рукописи…
— А вы хотите уйти?
— Да, у меня назначена встреча на другом конце Парижа. Я не смогу сегодня позаниматься с вами. К тому же мсье Бабилас запретил нам оставаться. Он прав, мы не можем сидеть здесь одни.
Мадам Лежербье приводила в порядок свой стол, одновременно делясь с Иоландой планами на вечер:
— Я отправляюсь к Массону. Это типография. Я хочу посмотреть на их оборудование. Я бы с удовольствием взяла вас с собой, но вы окажетесь слитком далеко от дома… А я там рядом живу… Ну, хорошо… — Она взяла с этажерки за своей спиной две пачки гранок. — Я даю вам работу… Это «Пират Бурьгроза». Роман о корсарах, скоро должен выйти из печати. Вот здесь авторская правка, а здесь — исправления мсье Кулона. Мсье Кулон всегда очень хорошо вычитывает текст. Нужно перенести исправления автора на экземпляр корректуры мсье Кулона… Вы с этим прекрасно справитесь. Если будут спорные вопросы, мы их разрешим завтра… А теперь я убегаю.
Оставшись одна, Иоланда поднялась и медленно подошла к окну.
Внизу, на улице Ришелье, все шло своим чередом: взад-вперед сновали прохожие, урчали проезжавшие автомобили, скрипели тормоза у светофора перед перекрестком. По ту сторону забитой машинами улицы видна была антикварная лавка, за темной витриной которой угадывались старинные картины в почерневших рамах, облупившиеся гипсовые ангелочки, японский веер, разлохматившиеся по краям книжки.
Чуть подальше, стоя на металлических лесах, рабочие подновляли фасад здания…
Девушка заметила мадам Лежербье, спешившую к своему автобусу. Сверху хорошо была видна ее фигурка в коричневом плаще и аккуратно уложенные серебристые волосы. Вид мадам Лежербье сразу напомнил Иоланде о порученной ей работе.
Она отошла от окна и села перед двумя пачками типографских оттисков, испещренных черными чернилами.
В дверь постучали.
Это был опять Жан Луи Шассерио. Он хотел узнать, вернется ли еще мадам Лежербье… Нет, это не так важно. Он завтра с ней поговорит… В некоторой, как показалось Иоланде, нерешительности он постоял на пороге, затем закрыл за собой дверь.
Иоланда нахмурила брови, потом пожала плечами и принялась сличать исправления автора и мсье Кулона.
Немного позже Арлетта сообщила ей, что из типографии Фликото приехал курьер. Иоланда отнесла приготовленный для него пакет и вернулась за стол.
И снова зазвонил телефон.
— Алло, — заговорил веселый голос, — это производственный отдел? Вы не нашли «Робинзонов с Ориноко»?
— А, Кристоф, это вы… Нет, к несчастью…
— А что же вы тогда делаете?
— Просматриваю правку в «Пирате Бурьгроза», захватывающем романе о корсарах…
— Спешу сообщить вам, что я отправляюсь в путешествие. Звоню с вокзала Сен-Лазар… Где поезда дальнего следования… Отправление через несколько минут. Завтра среда[2]… Время для прогулок у меня есть…
— И это путешествие связано с нашим общим делом?
— Возможно.
— Вы напали на след?
— Кажется, да.
— И какова конечная цель путешествия?
— Шербур.
— Почему Шербур?
— У меня есть адрес в районе Шербура. Если завтра с утра от меня не будет новостей, срочно предупреждайте мсье Бабиласа и полицию… Родителям я сказал, что еду в гости к приятелю… Не хочу их волновать.
— Значит, это опасно?
— Нет. Я ничем не рискую. Я только рассчитываю нанести один визит по известному мне адресу. Вот он: «Старая бухточка», Гури, департамент Манш.
— Записала. А что это такое? Деревня? Хутор?
— Понятия не имею. Я этого места не знаю. Гури — это маленький порт возле мыса Аг, на самом конце полуострова Котантен. Представляете себе?
— Приблизительно. А чей это адрес?
— Некоего Жозефа Дьевиля. Этот господин несколько месяцев работал в ГЭК, ну, знаете, на нашем заводе в Коломбе. У меня есть знакомый в отделе кадров ГЭК. Он мне и рассказал…
— А почему вы заинтересовались этим Жозефом Дьевилем?
— ПОТОМУ ЧТО ОН БЫВАЛ В БАРЕ КАРОЛЮСА. И потому еще, что не раз пил кофе с учителем Кентеном. Это я узнал у Каролюса.
— Вы думаете, что это он напал на мсье де Солиса?
— Не знаю.
— Нужно предупредить полицию. Этот человек может быть опасен. Что вы намерены предпринять?
— Разузнать все потихоньку. Я позвоню вам завтра утром.
— Кристоф! — позвала девушка.
Но он уже повесил трубку.
Иоланда грустно покачала головой. Эта история ей не нравилась. Кристоф приедет в Шербур очень поздно вечером. Как он доберется до Гури? И как его там примут?
Конечно, молодой преподаватель физкультуры жаждет вернуть свою рукопись. Это для него что-то вроде спортивного состязания. Но ведь это состязание может оказаться очень опасным!
И вдруг Иоланда собрала гранки, которыми был завален весь стол, взяла чистый листок бумаги и лихорадочно принялась писать.
Несколькими минутами позже на площади Пале-Рояль она нырнула в такси.
Жан Лун Шассерио застыл возле кабинета мадам Лежербье. Он вслушивался.
Затем он прошел весь коридор и остановился возле стеклянной кабины телефонистки.
— Скажите, Арлетта, что, мадам Лежербье еще вернется?
— Нет, она сегодня не придет. И мадемуазель Ламбер тоже ушла… Она, видимо, очень спешила.
— Так, значит, в производственном отделе никого нет?
— Нет.
Он вернулся обратно, вошел в комнату, подошел к столу мадам Лежербье.
Его взгляд привлек лист бумаги, на котором в спешке что-то было нацарапано.
Глава XI. Шербурский поезд
Когда шербурский поезд тронулся, вечерняя бурливая толпа уже завладела вокзалом Сен-Лазар.
Поезда пригородных линии без передышки выбрасывали пассажиров, приехавших из Версаля, Сен-Жермена и Аржантёя.
На стенде отправления звякали, переворачиваясь, черные таблички с названиями станций. Одно за другим красными огнями вспыхивали табло: «Внимание, поезд отправляется».
В это же время в Римскую и Гаврскую улицы, окружающие просторное здание одного из самых многолюдных парижских вокзалов, вливался новый человеческий поток: жители пригорода, возвращаясь домой, растекались по магазинам, делая последние покупки.
В подвальном этаже, где расположилась Торговая галерея, жизнь била ключом: лавочки бойко торговали, стояли очереди к продавцу вафель, к мастерицам, поднимающим петли на чулках, перед сапожной мастерской, галантерейными магазинчиками и перед «Металлоремонтом», где «в одну минуту» делают ключи.
Сладкий запах вафель причудливо смешивался с запахом тарталеток с сыром.
Наверху, в огромном зале ожиданий, люди толпились у касс, у буфетных стоек. Десятки людей собрались у Памятника Погибшим — этого традиционного места встреч.
Когда шербурский поезд трогался, один из пассажиров выглянул на перрон, запечатлевая в памяти вокзальную картину: водоворот толпы, светящиеся надписи, два огромных круглых циферблата часов — в начале и в конце кишащего людского муравейника.
Поезд отошел, и пассажир, сев на свое место, вытащил из кармана газету и просмотрел ее.
Затем этот пассажир, молодой человек в замшевой курточке, поднял голову и стал потихоньку изучать соседей по купе, их было двое: девушка, углубившаяся в чтение романа, по всей вероятности студентка, и довольно пожилой, аккуратно одетый человек, успевший уже задремать в своем углу.
Народу в поезде было не очень много: вот мимо по коридору прошла группа моряков, они смеялись и громко шутили.
Затем в проеме двери на секунду возник чей-то силуэт.
Юноша поднял голову, но это мгновенное видение он бы не сумел описать. Он даже не понял, кто это был, мужчина или женщина? Краем глаза он машинально зафиксировал лишь профиль, и через минуту ему показалось, что силуэт этот кого-то ему напоминает…
Он плавно встал со своего места и не торопясь пошел по коридору.
С беззаботным видом оглядывая все купе, он дошел до самого конца вагона.