— Иду в «Наполеоновский гараж». Я нанял там машину. Гараж открыт всю ночь.
— Отлично, — одобрила его действия Иоланда. — Неплохая организация дела. Поздравляю вас!
Служащий в гараже указал им на серый автомобильчик.
— Вот он! Вы на него в обиде не будете… Очень мощный…
— Да я не далеко, — улыбнулся Кристоф, — я еду в Гури…
— Да, это действительно близко…
— Километров тридцать, кажется?
— Именно. Вы мне машину завтра пригоните?
— Да. А вы знаете Гури?
— Конечно. Я все побережье знаю.
Человек был вовсе не расположен разговаривать. Ему хотелось поскорее вернуться к себе в будку.
— Мы едем к друзьям, — продолжил Кристоф. — В «Старую бухточку». Представляете себе, где она находится?
— «Старая бухточка» в Гури? Нет, не знаю. Наверно, она и в самом деле небольшая. Да тут недолго и все побережье объехать…
— А Дьевиля, Жозефа Дьевиля, вы не знаете?
— Нет. Придется вам поспрашивать… Хотя в это время все уже легли спать.
— А дорога хорошая?
— Неплохая. Погода вот неважная. Но вы не должны заблудиться. Поезжайте по сорок пятому шоссе… Керкевиль, Юрвиль, Ландемер… А там удаляетесь от побережья и возвращаетесь к нему после Омонвиля…
Машина и в самом деле оказалась мощная. Она быстро прорвала серо-черную завесу дождя, оставив позади пригород Шербура.
Иоланда раскрыла на коленях карту, направив на нее свет карманного фонарика.
— Ошибки быть не должно. Мы на верном пути… Только…
— Что только?
— Я не знаю, что мы будем делать среди ночи? Почему надо было ехать ночным поездом?
— А вы подумайте! Разве у меня был выбор? Завтра у меня выходной.
Время от времени мощный дождевой шквал с такой силой обрушивался на машину, словно капот и крыша автомобиля попадали под глухой обстрел.
Иоланда протерла боковое стекло.
— Мне кажется, мы выезжаем к морю…
Видно ничего не было, но справа от них ощущалось чье-то мощное дыхание и какое-то гигантское волнение.
Автомобильные фары высветили дорожный щит, на котором указывалось направление: «Тревиль — Аг».
Машина зашуршала по узкой дороге между скалами. Иногда удавалось различить маленькие деревца и лужайки, обнесенные стенами из гальки.
— Через четверть часа мы будем у мсье Дьевиля! — воскликнул Кристоф.
— Вы полагаете, что легко найдете его дом?
— Вполне возможно. «Старая бухточка» — на самом берегу моря, в этом я уверен. А отдельных домиков, должно быть, не так и много.
Машина мчалась дальше, не встретив ни одной живой души. Ни прохожего, ми автомобиля. Фары освещали серую ленту дороги, низкие стены, изгороди, чахлые яблони. Можно было подумать, что они попали в совершенно заброшенные места, на самый край света.
Когда они подъезжали к Омонвилю, буря бушевала вовсю. На их маленький автомобильчик обрушились потоки воды.
Они ехали сквозь уснувший городок. Черные дома с островерхими крышами. Лавочки с плотно запертыми ставнями. И все же несколько фонарей среди этих пустынных декораций свидетельствовали о том, что люди здесь живут и сейчас спят за серыми каменными стенами и закрытыми окнами.
Молодой человек усмехнулся.
— Все это очень забавно! — вполголоса объявил он.
— Забавно? Вряд ли это подходящее слово.
— Но признайтесь, прогулка наша весьма оригинальна!
— Пусть будет оригинальная, раз вам так угодно! Проехать тридцать километров под дождем, не зная, где доведется переночевать, да еще называть это оригинальной прогулкой…
— А разве не замечательно будет, если в конце этого путешествия я найду свою рукопись? Знаете, Иоланда, как меня бесит, что грабители утащили именно мою рукопись… Я работал над ней долгие и долгие месяцы… Издательство «Бабилас» готово было принять ее и…
— Нет больше рукописи! Похитители бриллиантов украли ваше сокровище…
— Не смейтесь надо мной! Эта рукопись и правда для меня сокровище. И я хочу сам найти ее.
Дорога теперь шла вдоль моря.
Кристоф притормозил, затем остановился.
Справа от них угадывалось туманное пространство клокочущей воды, это был Ла-Манш.
Казалось, ничего живого в поселке, через который они ехали, встретить было нельзя. Серые дома теснились один к другому. Ни собаки, ни кошки, ни человека… Изредка попадался какой-нибудь фонарь, освещавший перекресток.
Время от времени Кристоф ехал медленней, чтобы не пропустить указателя или щита.
— Мы, кажется, едем к побережью, — сказала Иоланда.
Дорога проходила по оврагу. Вскоре они поняли, что едут вдоль прибрежных лугов. Вдруг Кристоф проворчал что-то сквозь зубы и резко затормозил. В свете фар внезапно возник указатель. Это была дрянная деревянная дощечка, прибитая гвоздем к покосившемуся столбу. Под надписью была стрелка-указатель в сторону моря: «СТАРАЯ БУХТОЧКА».
— Название говорит само за себя, — прошептала Иоланда.
Узкая, плохо заасфальтированная, вся в выбоинах и ухабах, дорога была словно прорублена между двух скал. Сначала она пошла вниз, и гроза будто бы где-то растворилась. Машина катила по дну мрачной и тихой пропасти, где-то очень высоко над которой схлестывались порывы ветра.
Дорога больше не спускалась, она пролегла по ровной площадке внизу той же ложбины, и голоса ветра и дождя ворчали почти что тихонько где-то высоко над ними.
Потом был неожиданно крутой поворот, дорога снова пошла под откос и вдруг вынесла их на крутой берег.
Кристоф, сильно удивившись, переключил на вторую скорость, потом на первую. А гроза уже обрушилась на них, не дав и опомниться. Кристофу пришлось сделать усилие, чтобы заставить себя нажать на акселератор, — нога как бы не хотела его слушаться. После секундного колебания он твердо нажал на педаль. Машина подпрыгнула и вылетела на гребень, они оказались лицом к лицу с разбушевавшейся морской стихией.
— Ну и ночка! — тихо сказала Иоланда. — Здесь же ад кромешный!
— Да нет, это не ад! — благодушно ответил Кристоф. — Это просто чертовски сильный ливень.
Нетрудно было представить себе, какие грозные валы приступом брали берег. Теперь дорога шла поверху, над маленькой бухтой, глубоко врезавшейся в побережье между двумя высокими каменными грядами. Где-то вдали кипела беловато-кремовая пена. Под ними на тысячу голосов шумела вода, ударяясь о скалу: то это был глухой стук, будто удары гидравлического пресса, то звонкое журчанье, то какой-то треск разрываемой ткани…
Иоланде, которая опустила боковое стекло, пришлось немедленно поднять его. Дождь прямо хлынул в машину.
— Ну так что? — спросила девушка. — Где же она, эта «Старая бухточка»?
— А вот там, справа, глядите-ка! — сказал Кристоф. — Ошибки быть не может. Это и есть старая бухточка, и дом здесь только один. Мсье Жозеф Дьевиль, должно быть, живет в нем… А шторм такой, что он не мог вроде бы услышать, как мы подъехали…
— Послушайте, а ведь в этом доме могут жить очень славные люди. И вы собираетесь их разбудить, чтобы задать им вопрос: «Простите, дамы-господа, не находили ли вы потрясающей рукописи под названием «Робинзоны с Ориноко»?
— Ни о чем мы не будем их спрашивать… Мы просто прогуляемся вокруг. Так что поднимайте ворот плаща. Дождь не прекращается, а насморк подцепить ничего не стоит…
Иоланда достала фонарик и посмотрела на часы.
— Уже второй час ночи… Неплохо прогулялись. Ну и куда мы теперь?
— Вперед!
— Вперед, но на цыпочках. Я бы солгала вам, если бы сказала, что мне ни камельки не страшно…
— Одно из двух: либо в этом доме нашли приют честные люди, и мы не рискуем ничем, либо здесь прячутся подозрительные типы, и в этом случае мы приехали не зря.
— Но это же рискованно!
— Да, но нас двое, и мы начеку.
— Тогда вперед, — тихо сказала Иоланда.
Глава XIII. Любитель романов
Буря не утихала, но ветер неожиданно разогнал тучи на небе. Стало немного светлее.
Они отошли от машины и осторожно двинулись вдоль каменной стены, к которой примыкал расположенный в сотне метров от них таинственный дом, темная глыба на фоне белого утеса.
По мере того как они подходили к дому, море все пуще грохотало и неистовствовало. Под ногами у них осыпались камни, но это было несущественно: ничтожный звук в раскатах грома и прибоя, в завываниях ветра.
Кристоф обернулся к своей спутнице и попробовал заговорить с ней. Ему пришлось наклониться к ее уху и почти кричать.
— Вы видели? Там забор и решетка…
— Да, вижу… А что вы собираетесь делать? Удирать?
— Не знаю. Подойдем поближе.
Узенькая дорожка вела к входу в дом. А от него к ближайшим утесам, нависающим над бухтой, тянулась лишь тоненькая тропинка.
На бледном небе, расчищенном мощными порывами ветра, появилась неясных очертаний светлая луна…
Дом был расположен довольно высоко, гораздо выше уровня моря. Так что под ним было полно щебня, попадались маленькие гроты и нагромождения камней…
Они подошли к ограде. Решетчатые ворота были закрыты. Обе створки соединялись много раз переплетенной тяжелой цепью.
В двадцати метрах от ворот можно было различить дом. Вблизи он показался им гораздо меньше. На первом этаже — два окна и надежная дверь. На втором — тоже два окна. В общем, небольшая усадьбишка.
Света никакого. Все здесь замерло.
В сторону моря ограда протянулась от ворот еще метров на тридцать, тропинка, которая шла вдоль нее, становилась все круче. Выходила она на мыс, возвышавшийся над прибоем и старой бухтой. И потому стена ограды делалась все ниже и ниже, по мере того как тропинка поднималась вверх. На краю мыса стена вообще кончалась, и, чтобы оказаться на территории усадьбы, достаточно было прыгнуть вниз.
Они прыгнули.
По каменистому скату они подошли к дому. Перед ним когда-то был сад, давно заброшенный. От решетчатых ворот к входной двери вела аллея; поворачивая затем от моря, она, без сомнения, выводила к какому-нибудь гаражу.