Молодые люди присели, рассматривая фасад притихшего дома.
Странный был вид у этого черного дома, замершего у скалы, тогда как перед ним, внизу, за оградой, море и ветер бушевали по-прежнему.
Кристоф бережно взял за локоть свою спутницу и показал ей на аллею, которая уходила за дом. Присмотревшись, можно было убедиться, что здание примыкало к утесу не вплотную: между задней стеной дома и скалой было небольшое пространство.
Шаг за шагом они подходили к левому углу дома.
Там они увидели довольно низкую пристройку, должно быть, она и служила гаражом. Он был пуст, а стена за ним оказалась глухой. Значит, надо было двигаться дальше и подойти к дому сзади.
Прежде чем уйти, Иоланда включила свой фонарик. И быстро осветила стены внутри гаража.
Пристройка эта была похожа на гараж, открытый с одной стороны. Там стояли потертые шины, фляги с машинным маслом, валялись тряпки… В центре, на цементном полу, большое черное пятно обозначало постоянное место автомобиля.
Они завернули за угол гаража и оказались за домом, в очень узком и темном проходе.
В вышине, между крышей и утесом, полоска неба казалась довольно светлой.
Они остановились у начала этого прохода. Рев бури будто бы утихал.
Кристоф приложил ухо к стене дома, потом беспомощно махнул рукой. Стены были старые и, по всей вероятности, очень толстые.
Молодые люди никак не решались углубиться в этот мрачный коридор. Уж очень неприятно напоминал он ловушку.
Иоланда взяла в руки фонарик. Но Кристоф остановил ее. Даже слабый свет мог быть легко замечен…
Глаза их привыкли к темноте, и они разглядели, что с задней стороны дома на первом этаже тоже было два окна, а на втором — одно и еще круглое слуховое оконце.
Внизу оба окна были прикрыты тщательно сомкнутыми ставнями. С бесконечными предосторожностями Кристоф попытался оттянуть на себя одну из створок. Напрасный труд! Ставень не поддался ни на миллиметр.
— Это невозможно! — прошептала Иоланда. — Мы же не можем проникнуть в дом, взломав его.
Кристоф прислонился спиной к скале и тоскливо уставился в заднюю стену дома, столь мало подходящую для этого занятия.
И тут он поднял голову и слегка даже присвистнул.
— Что вы там увидели? — прошептала девушка.
— На втором этаже окно…
— Ну и?..
— Ставни у него не заперты, а просто притворены.
Иоланда пожала плечами:
— Может, ставни и не заперты, но окно ведь наверняка закрыто.
Кристоф задумался.
Иоланда обернулась лицом к скале и ощупала рукой неровности утеса. Подняться, похоже, было возможно. И вроде бы даже нетрудно.
— Можно попробовать, — шепнула она. — Подставьте-ка мне спину. Мне кажется, что там, наверху, есть выступ. И я окажусь как раз на уровне о на… Не беспокойтесь! Я ловкая. И иногда в Фонтенбло занимаюсь скалолазанием в сложных условиях…
Иоланда проворно оперлась на скрещенные руки Кристофа, встала ему на плечи и полезла вверх по каменной стене.
— Ну что? — через некоторое время спросил Кристоф. — Все в порядке?
— Превосходно. Почти удобно. Я очень солидно здесь устроилась…
— А что вы видите?
— Ставни прикрыты вовсе не плотно, но в комнате полная темнота. Я ничего не вижу.
В этот миг прямо перед лицом девушки, прижавшейся спиной к скале, окно зажглось!
— Слезайте! — прошептал Кристоф.
— Одну секунду! Молчите!
Иоланда не шевелилась. Кристоф внизу задыхался от нетерпения. Что же она там заметила?
Луч желтоватого света из комнаты проникал сквозь неплотно затворенные ставни и дотягивался до поблескивавшего мокрого плаща Иоланды. Даже лицо ее было освещено. Что за неосторожность! Стоило тому, кто вошел в комнату, подойти к окну, как он неизбежно заметил бы эту бестактную особу…
Секунды шли за секундами. Иоланда все не двигалась.
Потом зашуршал ее плащ. Наконец она решилась спуститься.
Кристоф помог ей добраться до земли.
— Ну так что же вы там видели?
Не отвечая ему, она взяла его за руки и вытащила из коридора к правой боковой стене дома. За ними остались груды обломков скал, впереди был заброшенный сад.
— Да объясните же мне!
Девушка довольно засмеялась.
— Невероятно! Знаете, что я видела?
— Черт возьми! Вы хотите, чтобы я умер от нетерпения!
— Так вот, когда я взобралась на свой насест, я, конечно, ничего не увидела. Потом там зажгли настольную лампу… Кто-то вошел в комнату. Сначала я видела только часть этой комнаты. Ничего особенного в ней нет. Стены мазанные. Посередине — стол и два стула. В глубине — комод. Направо, должно быть, кровать, но ее плохо видно…
— И это все? А того, кто вошел, вы не разглядели?
— Самое интересное — не он…
— А что же?
— То, что я увидела на столе. Угадайте, что было на столе? Ваш роман!
— Мой роман?
— Да, ваша рукопись в красной картонной папке!
— Но вы же знаете, что эта папка не от моей рукописи…
— Разумеется, знаю. И именно потому, когда я различила на папке заголовок «Двенадцать тонн бриллиантов», роман Филибера Кентена, я и подумала: «Это рукопись Кристофа».
— И что же?
— Тот, кто вошел в комнату, включил верхний свет. Затем подошел к столу…
— Жозеф Дьевиль?
— Я бы удивилась, если бы это оказался он. Судя по тому, что вы мне о нем говорили, это должен быть скорее человек худой и щуплый… А тут настоящая горилла — не руки, а лапищи…
— И что же он делал?
Иоланда опять рассмеялась:
— Возрадуйтесь, дорогой романист! Тот тип в комнате подошел к столу, открыл вашу рукопись, перелистнул страницы, как человек, который ищет, на чем он остановился, а затем стал увлеченно читать.
— Так вы говорите, что он сейчас читает мой роман?
— Да, именно это я и говорю. Он очень увлечен вашим сюжетом!
— Очень странно!
— Ничего тут странного нет. Ваша рукопись действительно в этом доме, и кто-то ее читает… И, клянусь вам, похоже, что она ему очень интересна.
— Это мне нравится, — прошептал молодой человек. — Они ведь могли ее уничтожить.
— Выходит, эти господа тоже любят почитать.
— Эти господа? Ну, конечно. Их двое: Дьевиль и человек с ручищами, как у гориллы…
— Но ведь их может быть и больше!
— Да, это нам неизвестно. Лицо, делающее мне честь тем, что заинтересовалось моим романом, может быть здесь и в единственном числе. Я… Мне тоже надо забраться наверх. Меня очень привлекает это зрелище.
Они вернулись к узкому проходу за домом, и Кристоф в свой черед подтянулся на скале и добрался до выступа, откуда можно было увидеть, что делается внутри освещенной комнаты. Как только он поднялся до уровня окна, чья-то массивная тень заслонила лампу.
Между ставнями можно было разглядеть лысого человека с повадками борца, кетчиста. Без всякого сомнения, он вставал, а теперь снова сел. Вот почему мелькнула тень перед лампой. Теперь он, опершись локтями о стол, склонился над листочками машинописи. В левой руке он держал стакан, налитый до половины, и понемногу, явно смакуя, отпивал из него маленькими глоточками, не прекращая чтения.
Кристоф понял: этот человек вставал, чтобы налить себе спиртного; теперь можно было увидеть его лицо. Круглая, жирная физиономия с тяжелыми чертами, обрюзгшие щеки, свисающие на воротник. Нет, это, разумеется, был не Джо Дьевиль.
А где же Дьевиль?
— Ну, что? — прошептала Иоланда. — Что вы там видите?
Молодой человек соскользнул вниз.
— Какой-то толстяк читает мой роман… Он только что налил себе немного виски и снова уселся за чтение… Но мне удалось разглядеть его… Как-никак это один из первых моих читателей. Я польщен!
— Вы знаете его?
— Откуда же! По виду — боксер. Однако у этого боксера неплохой вкус.
Иоланда неожиданно схватила своего спутника за плечо.
В буре наступило затишье, и где-то вдали, со стороны дороги, послышался нарастающий гул.
Они обошли дом сбоку и попали в сад. Фасад был по-прежнему безмолвен, все было закрыто.
— Я больше ничего не слышу, — сказала Иоланда. — Но мне показалось все-таки…
Они почувствовали мощный порыв ледяного ветра с моря. И вдруг слева от них все озарилось ярким светом. Светом фар. Автомобиль мчался на пределе скорости, бешено вгрызаясь в одну из последних дорожек перед домом.
Потом раздался гудок, один-единственный, похожий на приказание.
И вот фары падали осветили прутья решетчатых ворот.
Иоланда показала Кристофу на куст в глубине сада. Это была удобная позиция для того, чтобы одновременно видеть и ворота, и входную дверь. Они бросились туда и залегли прямо на мокром песке и камнях.
Мотор рычал теперь совсем близко от них. Дорога возле дома на минуту ярко осветилась.
— Сейчас он увидит машу машину, — сказала Иоланда на ухо своему спутнику.
— Необязательно. Я ее поставил впритык к утесу.
Полоса желтого света пересекла сад. На пороге двери вырисовался массивный силуэт.
Затем человек засеменил по аллее. За ним последовал другой, более щуплого телосложения. Оба направились к воротам.
— Это Джо, — сказал Толстяк. — Кто еще сюда притащится в такую погоду? Я знаю шум его мотора. И уверен, что слышал гудок. Пошевеливайся давай…
Кристоф приподнялся.
— Что вы хотите делать? — быстро спросила Иоланда.
— Забрать свой роман! Дверь-то открыта…
— Вы с ума сошли!
— Эти оба стоят к нам спиной. Тот, что в машине, нас видеть не может. Быстро!
— Это безумие! Как мы оттуда выйдем?
— Через окно!
Все, что произошло потом, в памяти Иоланды, вероятно, запечатлелось как какой-то кошмарный сон.
Кристоф добрался до угла дома, и Иоланда последовала за ним.
Позади, в конце аллеи, двое возились с цепью на воротах. Машина стояла чуть ниже въезда, и свет фар не достигал дома. Поэтому водитель мог не увидеть, как туда входят молодые люди.
Они ринулись вперед, миновали освещенный порог и тут же прижались к темной стенке. Они оказались в коридоре, где висела лампа без абажура. В конце коридора была открыта дверь в освещенную комнату.