На красной папке крупными черными буквами был выведен заголовок:
ДВЕНАДЦАТЬ ТОНН БРИЛЛИАНТОВ
Роман
Филибера Кентена.
Потом Джо рассмеялся каким-то странным, нервным смехом.
Свою тощую загорелую руку он положил на красную папку и погладил ее.
— Мальчики, мы теперь богаты! — провозгласил он.
Толстяк перестал жевать.
— Ты сможешь делать бриллианты, Джо?
— Подумай, Толстяк! Можно продавать бриллианты, а можно продать и секрет… Таким, между прочим, и было первое намерение старика…
— Продать секрет?
— Да. В какой-то момент он даже связался с какой-то фирмой. Он мне и письмо от них показывал, он очень им гордился. Они были готовы выложить ему десять миллионов старых франков… Подумаешь, десять миллионов — это же смеху подобно.
— Так он, значит, открыл им свой фокус? — спросил Бебер.
— Нет, он им только показал, как бы вам это объяснить… направление своих поисков. Нет, он был человек серьезный, и это было известно… И доказательством тому — их ответ.
Толстяк положил большой кусок ветчины на огромный ломоть хлеба и покачал головой.
— Да, десять миллионов — это подачка…
— Я бы, — сказал Джо, и глаза у него засверкали дьявольским огнем, — я бы не согласился на десять миллионов.
Он склонился над рукописью, еще раз погладил красную обложку и резко открыл ее.
Толстяк и Бебер молча смотрели на него.
Молчание затянулось, за стенами бушевала гроза.
И вдруг Джо вскочил на ноги. Жуткая гримаса исказила его худое лицо.
— Что это с тобой, Джо? — прошептал Толстяк.
Джо схватил рукопись и грубо бросил ее на стол.
— Что вы мне привезли, идиоты? — прорычал он.
— Ты что поешь, Джо? — прошептал Бебер. — Тебе это не подходит?
— Да, мне это не подходит! ЭТО НЕ КНИЖКА УЧИТЕЛЯ!
— А что же это такое?
— Вы спутали, идиоты! ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ «РОБИНЗОНЫ С ОРИНОКО»…
Тут в свой черед вскочили Бебер и Толстяк.
— Обложка та, а рукопись не та.
Джо говорил сухо, безо всякого выражения, сквозь зубы. Толстяк стукнул кулаком по столу, да так, что тарелки подпрыгнули.
— Черт побери! — прогремел он. — Я говорил тебе, Бебер, что лишних предосторожностей не бывает. Всегда надо все проверять…
В порывах ветра за стенами дома им послышалось что-то похожее на издевательский смех.
Глава VII. Лаборатория
Вдоль стены старого дома, где ветер развевал обрывки афиш, медленно шагала девушка. Она шла с бульвара Вальми и свернула налево, на улицу, по обе стороны которой расположились маленькие особнячки.
Это был тихий старинный квартал. Среди дня движения здесь не было никакого. Сена отсюда не просматривалась, но добраться до нее ничего не стоило: эта улица была параллельной мосту, отделяющему Коломб от Аржантея.
Когда стена кончилась, девушка в нерешительности остановилась, потом, заметив бакалейную лавочку, направилась к ней.
— Вы не скажете, где здесь улица Акаций?
— Первая направо, если пойдете в ту сторону. — Бакалейщица выглядела озадаченной. — И пяти минут не прошло, а меня уже опять спрашивают, как пройти на улицу Акаций…
— Спасибо, мадам.
Иоланда не стала задерживаться. Кто же это уже спрашивал про улицу Акаций?
Улочка, по которой она шла, становилась все более узкой. Проезжая часть была в отвратительном состоянии. Народу никого. Было свежо и пасмурно. Чувствовалось, что скоро пойдет дождь. В садах шелестела листва.
Домики попадались все реже. Мелькали пустыри и амбары. Потом ржавая, косо висящая на столбе справа табличка возвестила: улица Акаций.
Это был скорее переулок, чем улица, и казался он в этот хмурый день довольно грустным. Дома встречались редко, больше было пустырей.
Номера на домах едва можно было различить. Цифру «4» она обнаружила на овальной эмалевой потрескавшейся табличке, сбоку от деревянной калитки, чуть утопленной в живой изгороди из жасмина.
Заросли жасмина окружали и маленький кирпичный домик, и довольно большой запущенный сад, где бледные гроздья сирени мелькали в черных переплетениях ветвей.
Иоланда замерла перед калиткой, ища глазами щеколду.
Кто-то бесшумно возник за ее спиной и дотронулся до плеча.
— Вы, значит, здесь, мадемуазель Ламбер? — радостно спросил молодой голос.
— И вы, мсье Брюнуа, значит, здесь? — ответила, улыбнувшись, Иоланда.
— Да, — сказал молодой человек. — Я ведь в этом деде лицо заинтересованное. Это мою рукопись украли…
— И что вы намерены предпринять?
— Не знаю. Наверно, как и вы, навести справки…
Он помолчал. Вид у него был очень озабоченный.
— Это вам издательство «Бабилас» предложило сюда съездить?
— Хм… Не совсем так. Мсье Бабилас рассчитывает все объяснить полиции… Я, знаете ли, в издательстве «Бабилас» мало что значу. Я там практику прохожу…
Кристоф Брюнуа покачал головой:
— Да, да, я понимаю. Вы связаны с наборщиками, с брошюровщиками.
— Ну да.
— Мою рукопись запустить в производство, к сожалению, вам не грозит…
— Не надо отчаиваться. Мы ее найдем. К тому же у вас, вероятно, есть копия? Всегда нужно иметь второй экземпляр того, что пишешь… Или ксерокопию.
— К несчастью, у меня ее нет. Есть черновик, а второго экземпляра нет. Терпеть не могу подкладывать копирку… Я не профессиональная машинистка. Так, любитель…
— Кажется, ваша книга интересная…
— Мсье де Солис имел намерение ее издать с некоторыми поправками.
— Я рада за вас.
Кристоф Брюнуа подошел к калитке.
— Ну что, войдем? Я не вижу звонка…
— Вот там, справа от вас, проволочка.
Молодой человек дернул за проволоку.
Грустно задребезжал звонок.
— Я звонила сюда по телефону, — прошептала девушка. — Мне ответила какая-то женщина. Я думаю, что дом этот принадлежит ей. Учитель Кентен был ее жильцом…
Кристоф позвонил опять.
В глубине сада, за стеклянной дверью мелькнуло лицо старушки в ореоле седых волос.
— Минуточку, — прокричала она. — Я сейчас.
Потом дверь отворилась, и старая женщина засеменила по аллее, ведущей к калитке.
— Кто вам нужен?
Чувствовалось, что хоть она их и побаивается, но ее разбирает любопытство. Заходят к ней, похоже, не часто, да и поболтать редко случай выпадет.
Она подошла к калитке и стала разглядывать посетителей. Их молодость и миловидность, должно быть, внушили ей доверие.
— Что вам угодно? — спросила она.
Иоланда кашлянула.
— Нам надо кое-что разузнать, — сказала она. — Про мсье Кентена… Я знаю, что он, к несчастью, умер… Вы мне это сказали по телефону.
— Так это вы мне звонили?
— Да, мадам. Я работаю в издательстве «Бабилас»…
— А, да, да, помню, помню… Он мне говорил об этом издательстве. Я даже название вспоминаю… Это по поводу книги мсье Кентена?
— Да, мадам. Мы как раз собирались ему написать…
— Бедный он, бедный, — прошептала женщина, — так и не увидит свою книгу напечатанной…
— А родственники у него есть? Или наследники?
— Дальний родственник, он живет в Байонне… Десятая вода на киселе… Они даже знакомы не были.
— Мсье Кентен жил один? — спросил Кристоф.
— Да, он жил здесь совсем один. Работал, ставил опыты…
— Какого характера опыты?
— Не знаю… Физические и химические…
— Нам понадобится имя, фамилия и адрес этого наследника, — сказала Иоланда. — Издательству «Бабилас» придется иметь дело с ним…
— Это очень просто, имя и адрес я вам дам. Входите же…
Женщина потянула калитку на себя, и они пошли за ней по аллее.
— Не обращайте внимания на сад… Он совсем запущен. Когда-то мой бедный муж им занимался. Но я живу уже много лет одна, а с моим ревматизмом лопату в руки не возьмешь… Когда мсье Кентен вышел на пенсию, он первые годы немного возился в саду… А потом бросил. — Женщина вздохнула: — Бедный мсье Кентен! Так быстро его не стало! Рак… Он знал, что у него, но, вероятно, не думал, что уйдет так скоро…
Они подошли к кирпичному домику. Крыльцо, украшенное по обе стороны лестницы в четыре ступеньки двумя цементными шарами, вело на маленькую веранду, застекленную матовыми стеклышками.
Войдя в коридор, они сразу же увидели начинающуюся здесь деревянную лестницу, натертую до блеска.
Женщина показала на закрытую дверь.
— Это была комната мсье Кентена. Обстановки у него особой не было. Знаете, старый холостяк… Вот книгами у него все было завалено. За домом, там, в мастерской моего покойного мужа, у него была лаборатория… Почти все свое время он там и проводил…
— Он нигде не бывал? — спросил Кристоф.
— Редко… Время от времени после ужина он ходил к Каролюсу…
— К Каролюсу?
— Это маленькое кафе, рядом с бакалейной лавкой… Нет, он не выпивал… Он там пил липовый чаи и смотрел телевизор… Сам он не хотел покупать телевизор. Говорил, что терял бы тогда много времени…
— И все-таки, — заметила Иоланда, — он ходил его смотреть, у Каролюса…
— Скорее, чтобы развлечься, поболтать с Каролюсом, ну просто чтобы куда-нибудь выйти…
Хозяйка толкнула дверь.
Молодые люди увидели комнату, свет шел из окна, выходящего в сад за домом.
Все здесь было чисто и аккуратно. Тщательно натерт паркет. Старомодная кровать из темного ореха, шелковое зеленое стеганое одеяло. Стол-бюро с кожаным письменным прибором, стеклянная чернильница, две стопки книг… У стены за столом — большой книжный шкаф, забитый книгами. Остальную обстановку составляли три стула и низкое широкое кресло, обтянутое выцветшей тканью…
Хозяйка вздохнула:
— Бедный мсье Кентен! При его жизни в этой комнате далеко не всегда был порядок…
— А его родственник приезжал? — спросил Кристоф.
— Да, он приехал на похороны. Я показала ему наследство… Не много тут… Он все осмотрел…
— И ничего не унес? — вполголоса спросила Иоланда.
— Нет, он еще приедет. Ну, меня все это не обременяет. Я к бедному мсье Кентену очень хорошо относилась. Нет, он не был богат. Немного денег — почтовые переводы.