сь буквально выдергивать. В конце концов, порядком натерпевшись, Макс все же спроворил себе такси до «Ашока Палас», одного из трех пятизвездочных отелей в Дели.
Выспавшись за ночь, он отправился на встречу с атташе по культуре Раджабом Акбаром, в ведении которого находились все зарубежные киносъемки на территории Индии. На входе в правительственное здание Макс буквально опешил. Перед дверями подобием стражи стояли штук сорок егозливых обезьян, все как одна в красных одежках, ни дать ни взять крылатые стражи Бастинды в «Волшебнике изумрудного города». Только здесь они, вымогая бакшиш в виде съестного и всякой мелочи, теребили в основном туристов.
Пройдя наконец сквозь обезьяний строй, Макс направился в кабинет Раджаба Акбара, грузного человека лет пятидесяти. Тот флегматично выслушал просьбу и объяснил, что разрешение на въезд группы выдать не может, пока на руках у него не будет полного сценария, причем в трех экземплярах! Макс попытался втолковать, что сценария как такового нет, ведь речь идет о документальном фильме.
— Что ж. — Акбар печально усмехнулся. — Тогда и фильма не будет. У меня должно быть по меньшей мере общее описание, список мест и все то, что будет показываться и говориться в каждом фрагменте. Если сегодня к пяти вечера я этого не получу, то никак не смогу заняться вашим срочным, как вы утверждаете, вопросом.
— Благодарю, — сказал на это Макс и встал с непреклонным видом. — Все сделаем. К пяти часам я буду у вас со сценарием.
В отель он возвратился только к полудню. Все места и компоновка съемок были ему в целом известны, так что подобие сценария соорудить было не проблема, но где взять печатную машинку и копир?
Надо пошевеливаться.
Макс объяснил суть загвоздки Шиве, служащему регистратуры, и тот с улыбкой неожиданно заверил, что профессионально владеет машинописью, да и машинки в кулуарах гостиницы тоже есть.
К трем часам сценарий был готов. Появилась возможность перевести дух. Но когда Макс объяснил, что бумаги должны быть в трех экземплярах, Шива раскрыл печальную правду. Копировальных аппаратов нет ни в гостинице, хотя на дворе было начало семидесятых, да и, наверное, вообще во всем Дели. Тем не менее он сказал, что придумал какой-то план.
Их такси ползло в Старый город среди какофонии, исторгаемой бесчисленными велорикшами, мотороллерами, велосипедами, коровами, лошадиными и воловьими упряжками, тракторами, полуторками, современными лимузинами, автобусами, отрыгивающими дизельной вонью, и ордами пешеходов, большинство которых еще и таранили на головах какую-то поклажу.
Внезапно Шива приказал шоферу остановиться у неброского фотомагазинчика. Макс ничего толком не понял, но все же ступил за своим провожатым в приоткрытые двери. Минуту спустя ему объяснили, что в магазине есть пусть старый, но верный фотоаппарат, советский «ФЭД». Им можно снять документ постранично, а затем проявить пленки в темной смежной комнатке и напечатать снимки.
Через сорок минут Макс уже располагал тремя отменными копиями, с которыми хоть сейчас в правительство. Правда, и времени оставалось в обрез.
В кабинет к Акбару Макс зашел ровно в шестнадцать пятьдесят девять. Чиновник был удивлен, вначале вроде приятно, а затем и не очень, когда увидел в руках у вошедшего три экземпляра съемочного сценария.
— Я это все рассмотрю. Через пару дней секретарь сообщит, достаточно ли этого для разрешения вашей группе въехать в Индию вместе с аппаратурой, — медвяным голосом сказал он. — Если все получится, то вам назначат на фильм наблюдателя.
Облегченно вздохнув, Макс заспешил в отель собрать пожитки. Надо было лететь в Пакистан. В Лахоре тоже планировались съемки.
Действовать приходилось в темпе. Ему завтра же предстояло вернуться в Дели, так что на Пакистан вместо двух установочных дней теперь отводился один.
Несмотря на гонку, в полете можно было более-менее отдышаться. Макс уютно устроился в кресле и размышлял о том, как все же прозорливо распорядилась судьба, сведя его с Марией или с тем же Ицыком. Хотя, несмотря на сердечную привязанность, повторная встреча с ними ему вряд ли светит. В самом деле забавно! Работая над фильмом под названием «В поисках древних тайн», в своем невероятном путешествии он словно заново открывал себя самого. Было абсолютно непостижимо, что ждет его за поворотом, но сама мысль об этом разом интриговала и подбадривала. Те возможности, что шаг за шагом приоткрывало будущее, приводили Макса в живой, радостный трепет.
Что-то там впереди?
Глава 10Хранитель
Июль 1973 года
Быстро сориентировавшись, что именно снимать в Лахоре, остаток дня Макс просто вбирал в себя этот экзотичный город, где осликов и рикш на дорогах было, пожалуй, больше, чем машин с автобусами.
Тем не менее он стремился как можно быстрее вернуться в Дели, отследить, принят ли сценарий и нет ли проблем на въезде для группы и оборудования. Так что в Индию Макс вылетел первым возможным рейсом, расположился у себя в гостинице и стал ждать информацию.
На следующий день он, к несказанной радости, получил от Акбара известие, что комиссия сценарием удовлетворена. На период съемок к группе будет приставлен официальный наблюдатель, чтобы не нарушались местные законы. Также он узнал, что запрещено снимать мосты, вокзалы и нищету. В противном случае весь материал будет конфискован, а съемочная группа — выслана из страны.
Для съемок в одном из предполагаемых мест — Национальном музее Индии в Нью-Дели — требовалось разрешение непосредственно директора этого учреждения. Раджаб Акбар требовал представить эту официальную бумагу завтра же.
— Насколько мне известно, снимать в своем музее он не позволял еще никому, — многозначительно сказал чиновник. — Так что есть у меня сомнения, что вам удастся получить это согласие.
Некая вкрадчивость в его голосе намекала на то, что подход к музейному директору найти все же можно, разумеется, при правильных обстоятельствах.
Уже с первых шагов на киносъемочной стезе Макс уяснил, что деньги воистину способны говорить и открывать двери. Тем не менее он не любил злоупотреблять этим способом и предпочитал добиваться своего без подмазки. До сих пор за счет находчивости и обаяния Максу уже не раз доводилось выигрывать даже в подчас непростых ситуациях.
В общем, была не была.
Собрав волю в кулак, он устремился в музей. Объяснение с охранниками на входе увенчалось тем, что Макса мимо уличных попрошаек и зазывал провели в служебный вход, как и надлежало представителям официальных делегаций.
Огромное пространство музея являло взору двадцать с лишним веков цивилизации великого субконтинента, имя которому Индия. Каждому периоду времени отводилась определенная экспозиционная площадь. Ее смотрителю присваивалось почетное звание хранителя. Забавно! Один-единственный человек надзирал за целым столетием истории и цивилизации. Куда бы ты ни шел, везде тебе сопутствовало неисчислимое наследие веков.
Сев наконец просителем в приемной, Макс не без напряжения прикидывал, как ему построить разговор с директором о разрешении съемок.
— Вас просят, — сказала ему улыбчивая секретарша в сари.
Через минуту он уже сидел перед высоким, внушительного вида мужчиной под шестьдесят, седобородым и в роговых очках. В. С. Найпул был здесь директором уж больше двадцати лет. Из разговора с ним явствовало, что он до сих пор не утратил природного любопытства, благодаря которому получил энциклопедические знания и важный пост. Глаза его источали задумчивую мудрость.
— Наша политика не допускает в музее никаких съемок, — непринужденно сказал он. — Многие экспонаты здесь требуют крайне бережного обращения. Их нельзя без необходимости перемещать. Иначе можно повредить так, что потом не восстановишь. Напротив, древности надо беречь как зеницу ока для науки и народа. Так зачем, спрашивается, их снимать, в том числе и вам?
Макс, тщательно взвешивая слова, заговорил.
— Возможно, вам и не следует позволять нам снимать, — сказал он откровенно. — Пройдясь сегодня перед нашей встречей по залам, я обратил внимание, насколько уникальны, поистине бесценны некоторые экспонаты. В Йельском университете я изучал литературу и антропологию, исследовательской работой занимался в отделе редких книг, в библиотеке кампуса. Там фотосъемка тоже запрещена. Но иногда, в крайне редких случаях, исключения там все же допускаются. Я полагаю, что наш фильм, название которого «В поисках древних тайн», для вашего музея как раз такой случай.
— А почему, собственно? — не уступал В. С. Найпул. — Что в вашем фильме такого особенного?
— Частично то, что его целью, помимо прочего, является показ передовых технологий древних цивилизаций, — без утайки сказал Макс. — Наши исследования показывают, что здесь, у вас в музее, хранятся древние тексты на санскрите, где описывается существование в древней Индии летательных аппаратов. Нам хотелось бы заснять эти тексты и взять интервью у специалистов, которые могли бы подтвердить, что данные аппараты действительно существовали.
Губы Найпула тронула улыбка.
— Я сам специалист по санскриту и читал эти тексты. О летательных аппаратах в Индии знали более тысячи лет назад. Здесь, в музее, самая ранняя ссылка на них обнаружена в тексте пятнадцатого века, но лично мне известно и о других древних рукописях, где во множестве приводятся чертежи и описание рабочих свойств этих машин.
Он рассказал Максу, как в годы учебы в Оксфорде сокурсники нередко над ним подсмеивались за то, что он упорно твердил: летательные аппараты впервые были созданы не в американском Китти Хоук, а в Индии. В тех музейных текстах, по его словам, были и чертежи. Однако на то, чтобы тексты предстали перед посторонними глазами, необходимо вначале получить разрешение от хранителя материалов пятнадцатого века. Если тот не будет против, то директор сделает исключение и разрешит съемки фильма.
Макс разволновался. Цель ощутимо близка! Однако ему приходилось делать поправку на цейтнот. Письмо с разрешением необходимо предоставить завтра и никак не позднее.