После победы в телеконкурсе супруги выступили в целом ряде ток-шоу, завоевав зрительскую популярность мотивационными установками на то, что вера и сплоченность помогают людям творить поистине чудеса.
Все, что делали Чилл и Рэйчел, обеспечивало им солидную платформу для фильма, книги и мало ли каких еще материалов, которые они могли со временем разработать. Поэтому Макс у себя в офисе встретился с ними и был впечатлен их позитивным и оптимистичным отношением к жизни. Они буквально источали любовь и доброту. Макс узнал от них и то, что на момент победы в телеконкурсе они находились на грани банкротства. В результате растраты их фирма по программному обеспечению вылетела в трубу, и если бы не тот выигрыш, то они лишились бы дома и буквально пошли по миру.
Более милой супружеской четы Макс, пожалуй, и не встречал. Он пригласил их поужинать. Когда они сидели в ресторане с видом на море в лучах заката, мистер Дофф поведал им о двенадцати именах, а также о том, что Чилл в этом перечне — десятый.
— Я все еще понятия не имею, в чем смысл этих имен, но чувствую: что-то происходит, причем по восходящей, — говорил он. — Для вас все это, должно быть, звучит странно, но поверьте, я не сумасшедший. Всему этому должна быть какая-то причина. Знать бы только ее истинный смысл.
— Пути Господни неисповедимы, — с улыбкой отвечал Чилл. — Как вновь обращенный христианин, я уверен в том, что нас свел Иисус. Я вижу в этом Его промысел. Иначе разве вышел бы у тебя такой суперудар, да еще чуть ли не в меня?
Они дружно рассмеялись.
— А я, кстати, по рождению иудей, — заметил Макс. — Даже не знаю, верю ли я в Христа.
Он рассказал обо всех тех дутых персоналиях, что встречал во время работы над «Поисками исторического Иисуса». Супруги слушали его и попеременно кивали.
— Иисус — спаситель всех людей, — сказала Рэйчел. — Даже необязательно тех, кто в Него верует.
— Именно, — согласился Чилл и вернул разговор в эзотерическое русло: — Но давайте сосредоточимся на том, что ощутил ты. Как эти имена могут быть взаимосвязаны? Промысел ли это Господа или что-то иное? Мне кажется, что совпадений здесь быть не может. Это часть какого-то плана. Хотелось бы знать, каким таким образом мое имя оказалось в этом перечне.
Чилл также рассказал, что вдобавок к тому выигрышу им с Рэйчел был недавно преподнесен еще один подарок. Суд обязал бывшего партнера по софтверу вернуть им растраченные средства.
— Так что теперь у меня есть и время, и возможность помочь тебе в раскрытии этой тайны. Ты лишь дай знать, чем я могу сгодиться.
Макс с облегчением воспринял то обстоятельство, что Чилл не увязывал раскрытие тайны с именем Иисуса. Благодарен он был и за готовность помочь.
— Мне надо будет слетать в Нью-Йорк на ярмарку кинопродукции. А когда вернусь, то предлагаю собраться и вместе подумать, как нам вплотную подобраться к загадке Двенадцати. Может, нам придется вместе с Хуаном съездить в Мексику, в Исапу. Не знаю почему, но сдается мне, что этот городок может стать одним из ключей к разгадке.
Глава 24Вьетнамская мелодия
Май 2012 года
Макс и не заметил, как прилетел в Нью-Йорк. Все пять часов полета его мысли кружили вокруг одного и того же. Какой уж тут нормальный бизнес!.
На сегодня он встретил десятерых из Двенадцати. Каждое имя представляло определенный географический регион, определенное вероисповедание.
Чилл с Рэйчел указали, что спутников у Христа тоже двенадцать. Быть может, потому Максу и явилось именно столько имен? Возможно, это какие-то двенадцать новых апостолов, ждущих возвращения Иисуса?
Что и говорить, предположение более чем оригинальное, но отметать на данном этапе нельзя уже ничего. Наоборот, надо максимально сфокусироваться.
В Нью-Йорке Макс всегда останавливался при Йельском клубе. Тот удобно располагался неподалеку от Центрального вокзала, откуда в любую точку города добираться куда сподручнее, чем от «Гранд Хайатта» или других отелей в центре.
«МАКСимум продакшнс» отмечал свое тридцатилетие, и под умеренный фуршет с шампанским Макс арендовал Йельскую библиотеку на четвертом этаже. Не многие независимые компании могли похвастаться таким долголетием, поэтому праздновать, откровенно говоря, было что. Менеджер по зарубежным правам постарался зазвать на мероприятие как можно больше иностранцев, игравших далеко не последнюю роль в работе международной сети. В числе приглашенных был и вьетнамский агент, который попросил разрешения привести с собой гостью — возможно, подругу или жену. Что ж, пожалуйста.
Вечер удался, на нем присутствовало две с лишним сотни гостей. Уже под конец к Максу подошел миниатюрный азиат с высокой стройной спутницей, тоже восточной внешности.
— Я До Ван, из Вьетнама, — улыбчиво представился мужчина. — А это моя племянница Мелоди. Она живет здесь, в Нью-Йорке, учится на балерину. Я так благодарен, что вы пригласили нас на ваше великолепное торжество!
Макс же не смог даже толком отреагировать на учтивость гостя. Его заполонило знакомое уже ощущение. Мелоди — вот оно, одиннадцатое имя в списке.
Меньше чем за неделю он встретил носителей трех из четырех оставшихся имен.
Борясь с волнением, Макс с нарочитым спокойствием ответил:
— Что вы! — Он сердечно пожал руку гостя. — Это я благодарен за то, что вы к нам присоединились! Вы проделали для нас во Вьетнаме огромную работу по копирайту. Ну а вам, красавица, спасибо за то, что уважили дядю и почтили нас своим присутствием.
Большего, пожалуй, говорить пока не стоило. Фуршет уже шел по нисходящей, но все еще шумел.
Мелоди с грациозностью профессиональной танцовщицы сделала намек на книксен. Было заметно, что на подобных раутах эта девушка в оранжевом платье чувствует себя как рыба в воде.
«Как особе такого независимого вида выложить историю насчет Двенадцати? А ведь надо, более того — придется».
— Как вы относитесь к тому, чтобы нам завтра поужинать? — непринужденно спросил Макс, обращаясь к обоим.
— Ой, что вы! Это вовсе не обязательно, — замешкался До Ван.
— Уж не лишайте меня удовольствия, — с шутливым укором сказал Макс. — Вы проделали для компании такую работу! Возражений не приемлю.
До Ван вынужденно уступил. Мелоди же пояснила, что у нее завтра встреча с другом, так что прийти не получится.
— Вот как! Прекрасно! Значит, жду вас троих, — нашелся Макс.
Пришлось согласиться и ей. Согласовать время и место встречи проблем не составило.
Весь следующий день Макс не находил себе места, не зная точно, придет Мелоди или нет. Она как-никак женщина, а потому ухо держать приходится востро. А ведь именно сейчас, после долгих лет прорывов и перерывов, сбывшихся грез и несбыточных откровений, дело, похоже, начало набирать решительное ускорение.
Получается, что именно Мелоди должна наконец внести ясность в то, что было сокрыто от Макса с той самой поры, как годы назад перед ним стали впервые проступать имена. Нет, больше он не собирался отвлекаться от цели.
Потому, застав в ресторане всех троих приглашенных, Макс разом и взволновался, и обрадовался. Мелоди пришла с дядей и со своим бойфрендом Мэтью Джорданом, похоже, тем самым призером по серфингу, который в свое время попался на допинге и даже галлюциногенах. История об этом была во всех газетах. До Ван за разговором показал себя интеллигентным, утонченным собеседником. Однако голова Макса была забита другими мыслями, не позволявшими ему углубиться в тему беседы.
Он, разумеется, переключился на Мелоди и попросил ее поведать о себе. Девушка рассказала, что ее бабушка с матерью, которой было тогда всего семнадцать, в семьдесят первом году, незадолго до конца войны, бежали из Вьетнама на катере, были схвачены пиратами и прошли через все: избиения, изнасилование.
Нахлебавшись лиха, они в конце концов оказались в Нью-Йорке, где жизнь у них понемногу наладилась, хотя мать еще долгие годы мучилась от пережитого. Кем она только не работала, пока наконец не нашла свое призвание, освоила ремесло декоратора и стала работать в театрах средней руки.
В одном из них она встретила хореографа Энтони Джонса, с которым они через год поженились. Мелоди в семье была младшей и единственной, связанной по жизни с театральными подмостками.
— Бабушка моя говорит, что в море и от пиратов они спаслись только чудом, а иначе непременно погибли бы. Мол, нашей семье суждено создать рай на земле, потому судьба нас и уберегла.
Девушка, видимо, что-то вспомнила и улыбнулась.
— Когда я веду себя не так, она постоянно делает мне замечания. Дескать, я родилась для осуществления какой-то там участи, а потому должна вести себя как подобает, а то, получается, чудо им было дано понапрасну.
До Ван все это время терпеливо слушал, но думал, видимо, о чем-то другом. Затем он коротко кивнул, извинился, что ему надо сделать звонок, и вышел из-за столика. Макс же, завороженный рассказом Мелоди и ее семейным преданием, решился открыть ей историю Двенадцати.
Он рассказал девушке и о своем предсмертном состоянии, и о перечне из двенадцати имен, и о неведомом покуда Бегущем Медведе. К его вящему облегчению, Мелоди выслушала рассказ с неподдельным интересом, впрочем, как и Мэтью, который сидел рядом и попеременно переводил взгляд то на Макса, то на свою подругу.
— Напишите-ка все двенадцать имен, — неожиданно предложила Мелоди. — А я посмотрю, может, получится найти какую-нибудь связь.
Макса несколько удивила такая просьба, тем не менее он выписал все имена на салфетку, которую Мелоди продолжительное время разглядывала.
— Нет, боюсь, ничего толком сказать не могу, — вздохнула она через несколько минут. — Не вижу никакой связи. Извините.
Тут салфетку подвинул к себе Мэтью.
— А вот этот, последний, — указал он. — Бегущий Медведь? Вы его уже встречали?
— Нет, — ответил Макс. — Это и есть последнее имя в перечне. А что, может, ты о нем слышал?