Прошло никак не меньше часа, прежде чем Бегущий Медведь поднялся и спросил, желает ли кто-нибудь поесть или выпить воды. Позавтракать никто не успел, так что предложение подкрепиться все приняли с удовольствием. Из рюкзака Бегущего Медведя были извлечены сэндвичи и местные кукурузные лепешки. Участники собрания ели, не расходясь из круга.
Прошел еще час — никаких изменений. Судя по взгляду Тэйлора, созерцающего гладь океана, атеист сейчас вожделенно мечтал о серфинге.
Через какое-то время он не выдержал, обернулся и осторожно спросил:
— А нам еще, извините, долго? Что-то я не вижу в этом сидении особого прока.
Шаман чуть помедлил, потом перевел на него бесстрастные глаза.
— Я не знаю, сколько точно, но еще какое-то время мы здесь побудем. Изменение едва ли ощутимо, но, уверяю вас, энергии этого места приходят в движение. Надо просто сидеть, чтобы наши собственные возможности достигли равновесия. Мы все происходим из одного источника, объединились для встречного нагнетания тех сил, что создали нас. Терпение и еще раз терпение. Мы здесь всего лишь два часа. На то, чтобы открылась способность видеть, иногда уходит весь день.
Заметив, что на некоторых лицах обозначилось беспокойство, он добавил:
— Всего дня, быть может, и не понадобится. Но еще несколько часов наверняка.
Сказав это, шаман опять закаменел в медитации.
Садх долго вел себя на редкость спокойно, но это сидение ему потихоньку наскучило. Теперь он пытался то исподтишка щекотнуть Макса, то затеять какую-нибудь игру. В общем, глаз да глаз. Хотя у Макса это вызывало не раздражение, а скорее облегчение. Какой-никакой, а повод ослабить концентрацию, не сидеть как статуя.
Спустя какое-то время Эрол, а за ним Сан Пак и Тэйлор встали размять ноги и слегка пройтись, разумеется, недалеко и ненадолго. Все это время из Двенадцати в кругу находились как минимум девять. Максу хотелось надеяться, что этого достаточно.
Незадолго до полудня поднялся странный ветер.
Сперва, будто невзначай, расшумелась листва. Над седеющими угольями, вспыхнувшими новым жаром, султаном взвился сноп золы, напоминающий вихрь. Секунда-другая, и угли вновь погасли.
Изваянием застыл Бегущий Медведь.
Лишь после долгой паузы он перевел взгляд на Римпоче, затем на Хуана, Эрола, Сан Пака, Марию, Йоко, Мелоди, Ицыка, Чилла, Тэйлора и Садха. Присутствующие сидели тихо и недвижимо, как вкопанные.
Все — в том числе и Садх — завороженно вперились взглядами в то место, где только что трепетно ожил и угас огонь.
Ветер, словно оттеняя безмолвие, так же внезапно стих. Макс оторопело сморгнул, но молчал. Его переполняли не радость и не волнение от произошедшей кульминации, но глубинный, безмятежный покой, наполняющий душу несравненным ощущением свершившегося чуда.
Словно очнувшись, он оглядел лица Двенадцати. По щекам у них струились слезы. Тишину нарушил тихий, ничем не сдерживаемый плач.
Плакали все. Это были слезы радости.
Казалось, минула целая вечность, потом площадку заполонило ощущение присутствия.
«Неужели это оно, то самое, чего мы все так ждали? Наконец-то?»
— Да, это я, — облек площадку глубокий и спокойный голос, исходящий неведомо откуда. — Легенды ссылаются на меня как на Тринадцатого Апостола, хотя вам я известен скорее как божественный посланник: Иисус, Магомет или Кришна, Падмасамбхава или Будда. Я проявляюсь в чистой энергии, многим кажусь даже представителем внеземных цивилизаций. Каждому из вас я предстаю осуществлением его заветной судьбы, спасителем или мессией, и в самом деле воплощаю все эти чаяния. Вы, Двенадцать, своим присутствием создали энергетический вихрь, позволяющий мне войти в ваш мир. Я пришел сказать вам, что вы должны сделать, чтобы его спасти. Вы — часть давнего соглашения, заключенного многие тысячи лет назад. Уговор этот в том, как уберечь эту планету и людей, живущих на ней. Каждый из вас войдет в пещеру, находящуюся возле этой площадки, и уяснит, что ему надо сделать для осуществления древних пророчеств и недопущения того, чтобы мир ваш не ушел в небытие вместе с истечением времен.
Щитом нависла тишина.
Первым в пещеру вошел Эрол. Через несколько минут он показался оттуда с преображенным, хотя и несколько угрюмым от решимости лицом.
Следом туда зашел Ицык, после него в ней побывал Сан Пак. Далее туда поочередно зашли доктор Тэйлор, Чилл, Мария, Йоко и Мелоди — каждый не больше чем на несколько минут. Римпоче пробыл в пещере больше часа. Уже с сумерками под своды зашел Хуан, а Бегущий Медведь возвратился оттуда лишь затемно. Остался один Садх.
Макс проводил его до входа и думал остаться снаружи, но крепыш индиец затащил его внутрь.
Войдя, он ощутил вкрадчивое тепло небывалой умиротворенности. Садх, видимо, почувствовал то же самое и задорно рассмеялся.
Голос обратился к ним обоим:
«Ты — дитя любви. Мир должен многому научиться от тебя. Твой дед в цифрах вывел, что через сто тридцать дней, начиная от сегодняшнего, наступит конец Вселенной. Это действительно так. Но он не мог знать о том, что конец одной Вселенной может оказаться началом другой. Люди необдуманно растратили драгоценные дары, и мир в самом деле придет к концу, если они не изменят своих путей и не преобразуют сознание. Я вижусь тебе как Кришна. Ты не понимаешь смысла моих слов, но на то у тебя есть проводник. Пусть тебе неясны слова, но я могу проникать в твое сердце. Есть сущность, воплощенная ныне на вашей планете, еще более могущественная, чем я, создавшая меня и все сущее.
Некто — так зовется она. Этот Некто принес немыслимую жертву, рискнул принять обличье человека и тем самым утратил всякую память, окончательно слился с миром людей. Твоя задача та же, что и у остальных одиннадцати, — возвратиться домой и искать этого Некто. Верни стопы свои ко всем святым местам, где тебе доводилось бывать или жить в твоем нынешнем воплощении.
Макс отправится с тобой. Он не из числа Двенадцати, но вместе вы сошлись через него. Убедить Некто в важности твоего предназначения будет легче, если рядом с тобой окажется именно он. Неустанно ищите того, о ком я сказал.
Затем вы должны сойтись вновь, перед самым закатом двадцать первого декабря. Если здесь опять соберутся все Двенадцать, а с вами и Некто, то этого будет достаточно, чтобы человечество воплотило свою заветную мечту о рае на Земле. Вместе мы воздадим ему должное и тогда постигнем, что от нас требуется, чтобы обетование воплотилось наяву.
Сейчас ступай и возрадуйся. Ведь теперь ты исполнил первую часть того, что от тебя зависит, и знаешь об этом. Ты особый слуга божества, Садх, и я благословляю тебя навеки».
Вновь наступила тишина. Судя по всему, Тринадцатый Апостол удалился.
Макс за руку вывел Садха на площадку, где тихо сидели все остальные, каждый по-своему осмысляя чудесное явление.
Затем вполголоса, возбужденно и радостно люди взялись обсуждать случившееся. Каждый услышал от посланника что-то свое, получил в напутствие его благословение, уповал, что именно у него получится разыскать и привести Некто.
Уму непостижимо! Еще утром они пришли на эту площадку как двенадцать людей, связанных разве что общим знакомством с Максом, теперь же стали единым целым, нераздельно спаянным общим посланием и целью. Двенадцать тронулись вниз по склону и шли, пока по их лицам не чиркнул луч фонарика. Здесь находился верный Мануэль. Без всяких расспросов он проводил всю притихшую группу обратно в Тапачулу.
За ужином Макс рассказал Шилпе о том, что они с Садхом услышали в пещере, разъяснив также, что в декабре им надо будет снова возвратиться в Исапу.
Неверующих среди Двенадцати уже не было. Обратно в Исапу теперь рвались все, даже доктор Тэйлор.
Шилпа выразила беспокойство, как же Садх сможет искать Некто, но Макс ее успокоил:
— Я обязательно приду на помощь. Более того, подозреваю, что поиск в буквальном смысле вряд ли даже понадобится. Мне кажется, Некто уже решил, кто из нас его отыщет. Если это уготовано именно Садху, то Некто сам к нему явится.
Глава 30Стопами назад
Август 2012 года
Поразмыслив в течение дня над происшедшим, все вновь собрались за ужином, чтобы сличить свои переживания и определиться с будущим.
В напутствиях, высказанных каждому, был один общий момент.
«Верни стопы свои ко всем святым местам, где тебе доводилось бывать или жить в твоем нынешнем воплощении. Макс отправится с тобой. Он не из числа Двенадцати, но вместе вы сошлись через него».
Едва закончилась трапеза, Макс и Эрол сели прорабатывать схему, с тем чтобы виновник всего случившегося как минимум десять дней мог пробыть с каждым из Двенадцати.
— У нас на все про все ровно сто тридцать дней, начиная с сегодняшнего, — веско сказал Эрол. — Если с каждым из нас ты проведешь десять-одиннадцать, то времени хватит впритык. График твоих перемещений мы должны составить прямо сейчас. Также надо обсудить и набросать примерный перечень тех мест, которые каждому из нас предстоит обойти, где наиболее велика вероятность встретить Некто.
Расходы Ресу предложил взять на себя.
— Это не просто щедрость! — выразил признательность Макс. — Не знаю, как бы мы без тебя вообще справились.
— Такая миссия, как у нас, деньгами не измеряется, — с мрачноватой серьезностью произнес Эрол. — Апостол передал, что на меня в ней возлагается задача, пожалуй, наиболее тяжкая. Он сказал, что если мы не возвратимся с Некто, то мир никогда не войдет в ту эру, которой, в принципе, достоин. Если мы не справимся, то конец не наступит в одночасье, но ухудшение окружающей среды, насилие и войны, нищета, оскудение, жадность и страх, господствовавшие в мире весь двадцатый и начало двадцать первого века, возьмут свое. Хаос будет усугубляться до тех пор, пока планета не впадет в равнодушное оцепенение, и тогда человечество от трагичной участи уже не уберечь. Мир ввергнется в двадцать тысяч лет темного забвения, прежде чем люди снова очнутся, чтобы попытаться совладать с ничем не измеримым ущербом.