Но он не притянул.
— Давай подумаем, куда это приведет, — сказал он, и она кивнула.
— Да.
— Но не сегодня вечером.
— Нет.
— Значит, на разных половинах?
— Да. Но кресла-качалки на веранде? — спросила Мисти, пытаясь улыбнуться.
— И никакого какао? — Он уже смеялся над ней. — Опасная вещь — какао на веранде.
— Да, — решительно сказала она. — Даже какао — это риск.
Риск. И Мисти почему-то вспомнила о своем списке. Своих альбомах.
В этих альбомах содержались ее мечты. Может быть, судьба послала ей вместо них Николаса?
Глава 7
Мисти удалось поспать совсем немного. Уснула она под утро, думая о том, что Ник находится всего лишь через стенку от нее, и проснулась с мыслями о том же.
Ник был ее жильцом, но жизни их уже переплелись.
Понедельник. Школа. И не важно, в каком смятении находятся твои мысли, все равно надо заняться повседневными делами.
Мисти пошла взглянуть на собак и обнаружила их на газоне под присмотром Ника. На нем снова были его широкие трусы на резинке, и больше ничего. «Одевайся, прежде чем выйти из своей половины дома», — хотела сказать ему Мисти, но не сказала, потому что тогда бы он понял, что она заметила это.
Кроме того… Она почувствовала себя абсурдно глупо, потому что тоже была раздета или все-таки одета, но в свою ночную рубашку, которая была слишком короткой, и в розовые тапочки с пушистыми помпонами, которые были слишком дурацкими.
— Потрясающе выглядишь, — сказал Ник, окинув ее взглядом с головы до ног, и Мисти почувствовала, что краснеет.
— Неуместно, — нервно сказала она. — Иди и готовь своего сына к школе.
— Слушаюсь, мэм. — Но он не шевелился, и ей захотелось помчаться отсюда и найти свой халат. Но халата у нее не было. Она купит себе сегодня в обеденный перерыв.
— Если ты отвезешь Бейли в школу, я присмотрю за собаками, — сказал он.
— Хорошо, — настороженно произнесла она, гадая, во что он ее вовлекает. Может быть, он хочет, чтобы она отвозила и привозила ребенка из школы? — А из школы ты заберешь его сам, — предупредила она. — После уроков я поеду к бабушке.
— Конечно, — сказал Ник. — Собаки поедут со мной.
— Их можно оставить одних, если тебе надо будет уехать.
— Я не собираюсь надолго отлучаться, — сказал он. — Мой рабочий стол поставлен возле окна, с видом на море. Мой сын находится в безопасном месте. Возле ног моих лежат собаки. Что еще может желать мужчина?
— Трубку и шлепанцы, — сказала Мисти и вдруг обнаружила, что голос ее звучит язвительно. Что плохого в трубке и шлепанцах? — Тебе надо сходить в магазин. Ведь ты не можешь вечно питаться пиццей.
— Может быть, мы сегодня вечером поужинаем вместе?
— Нет! — Это был панический возглас.
— Нет?
— Я… Мне, возможно, понадобится подольше побыть с бабушкой. Иногда я беру с собой гамбургер и ем вместе с ней.
— Она тяжело больна?
— Она ничего не осознает… — начала Мисти, но голос ее замер, потому что было невозможно объяснить необъяснимое. — Возможно, она ничего не осознает. Но я не уверена…
— Я очень сожалею…
— Мне иногда кажется, что она все чувствует и все понимает. И тогда я остаюсь с ней подольше. — Мисти колебалась. — Может быть, она будет рада познакомиться с Бейли. Я расскажу ей о нем. Как ты думаешь, Бейли…
— Мы приедем к твоей бабушке, — серьезно сказал Ник. — Скажи когда.
«Когда я буду готова», — подумала Мисти, глядя вслед Нику. Он ушел в свою половину дома, закрыв за собой дверь. «Когда я буду готова признать, что эта дверь должна оставаться открытой».
— Как быстро все произошло!
Была большая перемена. Мисти вышла во двор, чтобы присматривать за детьми. Директор школы Фрэнк редко удостаивал школьный двор своим присутствием, но сегодня он вышел наружу и кивнул ей с противной похотливой улыбочкой, которую она ненавидела.
— Я от тебя этого не ожидал.
— Чего?
Фрэнк часто вел себя очень грубо, даже оскорбительно, и Мисти почувствовала, что сейчас наступил именно такой момент.
— Николас Холт. Уже взяла его к себе домой, в свою постель?
Замечательно! Она должна была бы догадаться о том, что Фрэнк раздует из этого историю.
— И ты взяла себе собаку, — сказал Фрэнк. — А я-то думал, что ты уже собрала пожитки.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты ведь собралась уехать отсюда после смерти своей бабушки.
Никто не мог сказать ей таких слов в лицо. Но она знала Фрэнка давно и прошла ту стадию, когда он мог расстроить ее.
— Оставь это, Фрэнк.
— Не делай этого, Мисти!
— Прости?
Неожиданно голос Фрэнка стал серьезным. Когда-то давно они с Фрэнком были друзьями. Ему было столько же лет, сколько и ей. В пятнадцать… ну, у них не было романа, но они вместе встречались в компаниях и вместе мечтали.
— Я хочу стать политиком, — говорил он. — Поеду в Канберру, буду изучать политические науки. Я смогу изменить жизнь, Мист.
А потом Фрэнк без памяти влюбился в Ребекку Стейнвей, а Ребекка думала лишь об одном — выйти замуж и родить детей. И не обязательно в таком порядке. Поэтому, вместо того чтобы уехать в Канберру, восемнадцатилетний Фрэнк стал отцом и пошел учиться в тот же педагогический колледж, что и Мисти.
Образование они получили одинаковое. Мисти могла занять директорскую должность, когда появилось вакантное место, ведь она училась гораздо лучше Фрэнка, но к тому времени, когда старый директор школы ушел на пенсию, Фрэнк был отцом троих детей, и ему отчаянно нужны были деньги.
А теперь…
— Ты вляпаешься в это дерьмо с приемным ребенком, — почти с ожесточением произнес он.
— Я взяла к себе жильцов, а не завела интрижку. И ребенок — не дерьмо! Дети — это великая вещь…
— Семья? Ты этого хочешь? — Рассмеявшись, Фрэнк отвернулся от нее, собираясь уйти. — Ну да, конечно. Единственный человек, который хочет выбраться оттуда, — это я. Много ли надо для твоего списка, Мисти! Одна порция гормонов — и список можно зачеркивать.
Она смотрела ему вслед, его плечи были опущены. И все-таки Мисти было не жаль его, или, скорее, не очень жаль. Фрэнку следовало изменить свое отношение к семье. Ребекка была замечательной, заботливой, домашней. У них были прекрасные дети. Но он был прикован к этому месту и ощущал себя здесь словно в ловушке…
Именно это ощущение изменило его, разрушило в нем нечто твердое, незыблемое. Фрэнк больше не был предан Ребекке. Он больше не был предан школе.
«Твой список — это нечто твердое и незыблемое для тебя», — прошептал ей внутренний голос.
Мисти закрыла глаза. Ее список с мечтами и фантазиями был уже не важным.
Когда она вновь открыла глаза, то увидела Бейли в песочнице вместе с Натали. Они смеялись. Бейли был похож на отца. Николас был роскошным мужчиной. Николас пробуждал в ней чувства… Такие же, которые когда-то Ребекка пробудила в Фрэнке? И чем это все закончилось?
Вечером Мисти не стала ужинать со своими жильцами. Она сделала это намеренно. Бабушка спала еще крепче, чем обычно, когда Мисти приехала к ней после школы, но Мисти решила остаться возле нее. Она проверила тетради возле бабушкиной кровати и только в восемь часов вечера отправилась домой.
Ник сидел на веранде один. Сердце ее дрогнуло при виде его. Глупо…
Нет, он был не один. Возле ног его лежали собаки. И снова ее сердце дрогнуло.
Они подняли головы, завиляли хвостами и снова улеглись.
— Как твоя бабушка? — спросил Ник, улыбнувшись, и ее глупое сердце снова глупо дрогнуло.
— С ней все в порядке, — с трудом шевеля губами, проговорила она. — Как собаки?
— Они скучали без тебя.
— Правда? Пришли в экстаз, увидев меня?
— Это я пришел в экстаз, увидев тебя.
— По крайней мере, они повиляли хвостами, — возразила Мисти, решив серьезно не воспринимать эти слова.
— Я не могу хорошо вильнуть хвостом.
— И я тоже. Тем более, когда так устала.
— У меня есть вино, оно в холодильнике, — сказал Ник, поднимая бокал. — Я выпил лишь один бокал. Хорошее вино. Надеюсь, ты присоединишься ко мне?
— Я… Спасибо, нет. Мне надо еще поработать.
— Ты испугалась, Мисти?
Испугалась? Может быть, да, но она не хотела это признавать. Вчерашние поцелуи так подействовали на нее, что она никому не хотела бы признаться в этом, даже себе.
— Ведь это ты боишься рисков, — пролепетала она.
— Здесь я ничего не боюсь. И не боюсь за себя. Я боюсь за своего сына, но здесь он находится в полной безопасности.
Это были слова человека, который любил своего сына больше всего на свете.
— Мне надо работать, — сказала она, отчаянно пытаясь привести в порядок свои мысли. Сидеть на веранде и пить вино с мужчиной… Мечтая о том, что завтра они тоже будут так сидеть и послезавтра…
— Как ты справился с собаками? — спросила она, ухитрившись произнести эту фразу веселым тоном.
— Они замечательные! Мы отнесли Кетчупа на пляж после школы. И бегали вокруг него, миль десять одолели, пока у всех не закружилась голова. Кетчуп лежал на подстилке и смотрел на Тук, дрожа от восторга. Он скоро сам будет бегать.
Мисти прикусила губу. Если бы она сразу приехала домой, то смогла бы присоединиться к ним. Может быть, Ник и Бейли ждали ее, надеясь на то, что она вовремя вернется домой?..
Но она не вернулась.
— Собаки накормлены?
— Да, обе. Я дал Кетчупу болеутоляющие таблетки, а также антибиотики. Ты хочешь взять его с собой?
Мисти взглянула на своего пса. Он лежал возле ног Ника, прижавшись к Тук. Тук была такая худенькая, она нуждалась в теплом теле Кетчупа. А Кетчуп еще не поправился. Вместе с Тук…
Вместе с Николасом…
— Они нужны друг другу, — сказала Мисти. — И им хорошо с тобой.
— Кажется, Кетчуп — твоя собака?
— Моя или твоя, какая разница? Ведь мы живем в одном доме.
— Ты повторяешь мои мысли, — сказал Ник и встал. — Уверена, что не хочешь выпить вина?
— Нет.