Итак, он готовил сэндвичи в доме Мисти с видом на море, а Бейли и Мисти в это время болтали за окном.
Нику почудилось, что он оказался в другом измерении. Он готовил сэндвичи, а Бейли и Мисти в это время восхищались улучшением состояния Кетчупа и сравнивали его переломанную лапу с переломанной рукой Бейли.
Бейли смеялся. Смеялся…
Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Его сын смеялся на веранде с женщиной, которая была частью его будущего.
Его будущего? Конечно, он имел в виду будущее Бейли. Мисти была его учительницей.
Отрезав масло, Ник поднял нож вверх, и рука его замерла в воздухе. Он глубоко задумался. Куда это его приведет? Происходившее сейчас не входило в его планы. Он приехал сюда, чтобы спокойно жить. Иметь стабильное будущее. Ему не нужно было ничего, что могло бы раскачать лодку. Мисти не должна была вмешиваться в его жизнь!
— Вы так и будете держать нож, словно древко знамени, или все-таки намажете масло на хлеб? — спросила Мисти через окно, и Ник, осознав, в какой позе застыл, рассмеялся, что само по себе было удивительным. Когда он смеялся в последний раз?
Приготовив сэндвичи, он вынес их на веранду и смотрел, как Мисти и Бейли уплетают их за обе щеки. Кетчуп, взбодрившись ненадолго, съел четверть сэндвича, а затем снова уснул.
— Это самое лучшее место для собаки, — сказал Ник. Он уселся на ступеньки веранды, не заботясь теперь о том, чтобы сохранять дистанцию.
— Здесь самое лучшее место на свете, — заявил Бейли.
Он съел уже два сэндвича, и это после обеда! Для ребенка, которого приходилось целый год уговаривать поесть, это удивительно. Медвежонок Тедди, заметил Ник, был отодвинут в сторону.
— Да, здесь замечательно, — сказала Мисти, но ее голос прозвучал напряженно.
— Вам здесь не нравится? — спросил Бейли.
— Да, не нравится, — ответила Мисти, но не совсем уверенно.
— Вы хотите жить где-то в другом месте? — спросил Ник.
— В юрте.
— В юрте?!
— А что такое юрта? — спросил Бейли.
— Однажды моя мама прислала мне открытку. Это переносной дом. Он круглый и уютный, и он складывается, поэтому я смогу положить его на спину моего верблюда. Или моего яка.
Бейли был вновь заинтригован:
— А кто такой як?
— Это нечто вроде лошади. Может быть, он больше похож на овцу, но на нем можно возить поклажу. Перед юртой на моей открытке лежал верблюд, но я читала, что верблюды кусаются. А яки, кажется, распространены в Казахстане, — сказала Мисти. — Там же есть юрты. Возможно, юрты есть и в других местах, но я там никогда не была, поэтому не видела. Яки, кажется, добродушные животные, или, по крайней мере, я так думаю. Я никогда не видела живого яка, но когда-нибудь увижу. Это моя мечта. Мы с моим яком возьмем юрту и отправимся в неизведанные края.
— Во время учебных каникул? — не сдержавшись, спросил Ник. Бейли не нужна была такая учительница, которая собиралась отправиться в неизведанные края.
— Каникул мне не хватило бы, — возразила Мисти. — Чтобы осуществить мои мечты… — В ее голосе вдруг послышалась легкая грусть, и она криво усмехнулась. — Но, конечно, вы правы. Каникулы быстро заканчиваются. Это только мечты.
— У вас такой красивый дом, — умиротворяюще произнес Бейли. — Он большой и уютный. Можете ли вы купить маленькую юрту и поставить ее на задний двор? — спросил он. — Как палатку?
— Может быть. Может быть, я закажу юрту через Интернет, или, возможно, мы сможем построить ее сами, в рамках школьного проекта.
Глаза Бейли заинтересованно вспыхнули.
— Мой отец поможет вам построить ее. У него это хорошо получается.
— Ты думаешь? — улыбнулась Мисти, но Ник увидел, что она подавила в себе наплыв каких-то чувств, и подумал, что он чего-то не понимает.
— Ты сможешь, папа? — спросил Бейли.
— Не знаю… — начал он.
— Ну, зато я знаю! — заявила Мисти и решительно отбросила одеяло со своих коленей. — Думаю, что Кетчупу надо немного погулять на травке, а затем нам надо вспомнить о том, зачем вы приехали. Мы осмотрим свободные кровати — я сосчитала их вчера вечером, и оказалось, что их десять. Затем я составлю список всего, что вам нужно в вашем доме, а вы с отцом нарисуете мне маленькую юрту, которую мы построим на школьном дворе. — Поднявшись с кресла, Мисти крепко прижала к себе песика. — Маленькая юрта — это будет замечательно, и мы сможем обойтись без яков. Нам не нужно будет ничего, чего мы не сможем достать в Бэнкси-Бэй! — И почему бы женщине не порадоваться тому, что есть здесь?
Информацию о юртах они нашли в Интернете. И начали строить планы — это было очень захватывающе. Затем Ник, посерьезнев, сел за стол и нарисовал юрту — такую, которую реально можно было построить на школьном дворе. Затем они отправились в большой дом, где никто не жил, и стали осматривать мебель.
Дом был огромным. Он изначально был большим, но прадед Мисти пристроил к нему еще несколько комнат, когда его сын — дедушка Мисти — женился. И в результате в доме оказалось две кухни и три гостиные. У Мисти было столько мебели, что ее хватило бы на обеспечение маленькой армии, и она предложила Нику выбрать то, что ему понравится.
С одобрения Бейли, Ник выбрал две кровати, два дивана, стол и стулья. Он выбрал платяной шкаф, кухонный буфет, кресла. Так много…
— Зачем вам такой большой дом? — удивленно спросил Бейли.
— Я пыталась сдать в аренду половину дома, но никто не захотел жить так далеко от города. Поэтому я закрыла эти комнаты, чтобы они не пылились.
— Но разве вам не страшно одной в пустом доме? — спросил Бейли.
— Но ведь у меня теперь есть сторожевая собака! Кетчуп нарушил мои планы, но теперь, раз он здесь, я буду использовать его.
— Вы хотели переехать в меньший дом? — спросил Ник, и Мисти укоризненно взглянула на него.
— Я сказала вам, что хочу юрту. Но у меня есть определенные обязательства. Вы выбрали мебель? Это все, что вы хотите? Если мы с этим покончили, то не выпить ли нам чаю?
— Неужели вы проголодались?
— А вы сомневаетесь в этом? Прошло четыре часа, как мы съели наши сэндвичи.
Четыре часа! Как быстро пролетело время! Они рисовали яхты. Осматривали мебель. И просто разговаривали.
— Мне хотелось бы устроить пикник на берегу моря, — сказал Ник, и образ корзинки с продуктами, накрытой клетчатой салфеткой, снова замаячил перед его глазами.
— В городе есть одно местечко, где готовят превосходную пиццу, — сказала Мисти. — И я договорюсь, чтобы ее доставили.
— Пицца… — с вожделением произнес Бейли, и уши Кетчупа попытались приподняться.
— Видимо, мы задели их за живое. — Мисти усмехнулась. — Я имею в виду пикник с пиццей. Как вы к этому отнесетесь, мистер Холт?
— Ник, — поправил он ее, и голос его был почти злым.
Ему пришлось три раза сходить от дома к ее любимому месту в песчаных дюнах, чтобы принести подушки, плед и еду, потому что Мисти держала на руках Кетчупа.
Они ели пиццу и угощали ею Кетчупа.
— У меня такое ощущение, что Кетчуп едал пиццу в своей прежней жизни. — Мисти с удовлетворением наблюдала за тем, как песик обгрызает края «Каприччио».
— Похоже, он будет хорошей собакой, — произнес Ник, но не очень уверенно.
Кетчуп и Бейли разлеглись на расстеленном пледе. Они играли в нежную собачье-мальчишескую игру: тыкались друг в друга носами, притрагивались пальцем к лапе, лапой — к пальцу, а затем снова тыкались носами. Они были поглощены друг другом. Бейли смеялся, и Кетчуп был явно доволен.
Вечер был теплым и тихим. Солнце медленно садилось за песчаные холмы, волны тихо шуршали по влажному песку. Начинался отлив. Низко над волнами летали кулички. С пронзительным писком они бросались на обнаженный песок, когда отходила волна, в поисках добычи.
Дом Мисти казался раем. Разве мужчина захочет искать приключения, когда у него есть такой дом? И такая женщина… Кажется, она была в ладу с самой собой, вполне довольна своим миром.
Мисти отличалась от Изабеллы. Такая женщина, как Мисти, не нуждалась в притоке адреналина, в рискованных и опасных приключениях.
Такая женщина…
— Почему вы до сих пор не завели собаку? — спросил Ник, и Мисти, перестав сминать коробки из-под пиццы, взглянула на Кетчупа. Глаза ее затуманились грустью.
— У нас было очень много собак.
— У кого «у нас»?
— У бабушки и у меня.
— Не у ваших родителей?
— Моя мать не жила с нами.
— Никогда?
— Она жила здесь до восемнадцати лет. Потом уехала, чтобы посмотреть мир, и появлялась здесь очень редко. Однажды она привезла меня сюда, еще очень маленькую. Ее приезд к бабушке был таким же коротким, но она оставила меня навсегда.
— Как ужасно…
— Разве? — Улыбнувшись, Мисти почесала спину Кетчупу, и песик зажмурил глаза от удовольствия. — Мне никогда не казалось это ужасным. Печальным, да, но не ужасным. Мы видели ее мир через ее открытки, которые она нам присылала, и это давало мне ощущение сопричастности к ее жизни. Разглядывая эти открытки, присланные из разных уголков планеты, я идентифицировала себя с нею. Я скучала по ней… Но я не была заброшена. Бабушка с дедушкой делали все для своей дочери, и они любили меня.
— Но ведь вы росли без мамы.
— Я любила моих стариков, а они любили меня, — сказала Мисти. — Думаю, что моя мать просто не была способна на это. Я не сразу это поняла. — Улыбка исчезла с ее лица. — Она не способна любить. И много потеряла в жизни. Любить — это прекрасно. Вот я, например, вчера полюбила Кетчупа. Меня очень легко растрогать. Пять лет назад у нас было четыре собаки. Последняя умерла полгода назад. Она похоронена возле клумбы с розами в бабушкином саду. А теперь сама бабушка… — Она замолчала. — Нет, бабушка жива! Только у нее было два инсульта. Сейчас она находится в доме для престарелых, а ведь ей всего семьдесят три года. Я думала… Когда с ней случился второй инсульт и наша последняя собака умерла, я думала… Ну, это не имеет значения, о чем я думала. И правильно, что я взяла себе другую собаку. Когда ты влюбляешься, разве у тебя ест