ь выбор?
— Выбор есть всегда.
— Разве вы можете оставить Бейли?
— Как можно сравнивать собаку и…
— Любовь есть любовь, — просто сказала она. — Ты принимаешь ее там, где находишь.
А он сам где нашел свою любовь? Он думал, что нашел ее с Изабеллой. Но он тогда просто сошел с ума…
Бейли потянулся и зевнул. Солнце садилось за горизонт, небо быстро темнело.
Мисти задумчиво смотрела на куличков, круживших низко над берегом, и Ник подумал, какая же она спокойная женщина! И красивая. И чем больше он смотрел на нее, тем более убеждался в том, что она — потрясающе красивая.
И ему захотелось — нестерпимо захотелось — поцеловать ее.
Ее рука упиралась в плед всего лишь в нескольких сантиметрах от него. Разве он мог не прикоснуться к ней? Приподняв руку, Ник нежно провел пальцами по ее тонкому запястью, и она даже не вздрогнула. Кожа ее не была такой же шелковисто-нежной, как у Изабеллы. На ней было несколько шрамов. Линии жизни.
Мир вокруг них затих. Может быть…
— Нет, — сказала она и убрала руку.
— Нет?
— Любовный роман между родителем и его учительницей — это катастрофа, — сказала она.
Ник улыбнулся. Что происходит? Ему надо вернуться к непринужденному тону.
— Я рассказал вам об Изабелле, — произнес он с некоторым вызовом.
— Вы хотите, чтобы я рассказала о Роджере Прауди? О том, как он целовал меня за сараем, когда мне было восемь лет?
— Что?..
— Да, и поцелуй его был слюнявым.
«У нее было полно своих проблем — гораздо больше, чем у меня», — подумал Ник.
— Когда бабушка целует меня, она тоже меня обслюнявливает, — сонно сказал Бейли. Он клевал носом, привалившись к Кетчупу.
— У тебя одна бабушка или две? — спросила Мисти у Бейли.
— Две, но бабушка Холт сильно плачет и размазывает по мне губную помаду.
— Да, звучит неприятно, — кивнула Мисти. — Ты часто видишься со своими бабушками?
— Бабушка Роза и дедушка Билл живут на яхте, как мы жили раньше, — сказал Бейли. — Они приезжали ко мне в больницу много раз. Привозили компьютерные игры и много еще чего. Но бабушка и дедушка Холт приезжали лишь один раз. Бабушка Холт сказала, что компьютерные игры — это работа дьявола, и дедушка кричал на папу, когда он сказал, что мы не вернемся назад в Пен… Пенсильванию. Потом бабушка Холт расплакалась, поцеловала меня очень крепко, несколько раз, и сильно-сильно обслюнявила меня.
— Действительно, неприятно, — улыбнулась Мисти, затем повернулась к Нику, и в глазах ее искрился смех. — Бабушка Холт — не рискованная бабушка? Неужели никто не сказал ей, что слюнявые поцелуи — это переносчики микробов?
И вдруг Ник обнаружил, что улыбается.
Решение привезти Бейли в Австралию было в некоторой степени вынужденным. Если бы он вернулся в Штаты, где жили его родители, то ему пришлось бы тяжело. И Бейли тоже. Но если бы он остался в Англии… Родители Изабеллы жили в Англии. Они несказанно любили Бейли, но в этой любви было нечто подавляющее. Они задушили бы Бейли своей опекой, подумал Ник, и Бейли, возможно, стал бы таким же, как Изабелла.
Бэнкси-Бэй же сулил им обоим новую жизнь. Здесь они были далеко от родителей Изабеллы с их навязчивой заботой. И далеко от его собственных родителей. Переехать в Бэнкси-Бэй означало избавить Бейли от «слюнявых поцелуев».
— Нам надо домой, — сказал Ник. Он знал, что слова его прозвучали резко, но ничего не мог поделать. Внезапно налетевшие чувства лишили его покоя. — Пойдем, — добавил он, встав слишком быстро. — Давай отнесем все это к Мисти в дом, а сами поедем к себе.
— Я не хочу к нам домой. — Голос Бейли был сонным. Он устроился на пледе рядом с Кетчупом и выглядел так расслабленно и спокойно, что Ник поразился. — Почему мы не останемся здесь?
— Мы не можем спать на пляже.
— Я имею в виду — в доме мисс Лоуренс. — Похоже, Бейли, погружаясь в сон, стал фантазировать. — Я буду спать на одной из тех больших-больших кроватей. Я и Кетчуп. И я буду видеть Кетчупа каждое утро.
Что это за фантазия? Ник почувствовал, как у него перехватило горло.
— Мисс Лоуренс не желает, чтобы мы остались здесь.
— Кетчуп желает.
— Нет, — сказала Мисти, и голос ее звучал странно. — Это не очень хорошая мысль, Бейли. У тебя есть свой дом.
Но вдруг Бейли окончательно проснулся, сел на подстилке и обосновал свое предложение:
— Наш дом ужасный. И мы поможем мисс Лоуренс ухаживать за Кетчупом.
— Я справлюсь сама!
— Он полюбил меня…
— Я знаю, что полюбил, — сказала Мисти. Наклонившись, она обняла Бейли, затем взяла на руки Кетчупа. — Но Кетчуп — моя собака. Твой отец заплатил за его лечение и оказал мне большую помощь. Но больше мне не надо помогать. Я ухаживаю за бабушкой, и я буду ухаживать за Кетчупом. И ухаживать за кем-то еще я просто не могу. Прости, но вы с отцом должны жить своей жизнью.
Глава 5
Мисти посадила Кетчупа обратно в машину. Песику, конечно, было бы лучше поспать дома на своей мягкой лежанке, но Мисти не хотела оставлять его одного.
— Ты меня втянул в историю, — прошептала она. — Откуда ты взялся и как тебе удалось так растрогать меня? Я размякла, ты лишил меня твердости. О, Кетчуп!
Но он не лишал ее твердости — он просто показал ей, что такое жизнь. Юрты были ее фантазией, а Кетчуп был реальностью.
И Бейли был реальностью.
— Почему мы не можем жить у мисс Лоуренс?
На это было миллион причин. Но Ник не мог изложить их сыну. Кроме одной.
— Ты слышал, она сама сказала «нет». Я думаю, что мисс Лоуренс нравится жить одной.
— Нет, не нравится! Я слышал, она сказала, что пыталась сдать жильцам часть дома. И нам тогда не придется перевозить мебель.
И почему Бог послал ему такого смышленого ребенка с большими ушами?
— Может быть, она хочет поселить к себе одинокого жильца. Может быть, какую-нибудь даму.
— Мы лучше, чем какая-нибудь дама. — Бейли забрался на свое сиденье и задумался. — Нам было бы хорошо. Я хотел бы жить с Кетчупом.
Ник был согласен с сыном насчет Кетчупа. Бейли был поистине счастлив — впервые после смерти своей матери. Песик заставил его улыбаться.
— Может быть, мы тоже заведем собаку, — сказал Ник и, услышав свои слова, с трудом поверил в них.
Он сошел с ума? Где его твердость и решительность?
Но было уже поздно отступать. Лицо Бейли осветилось, как новогодняя елка.
— Мы возьмем себе собаку? — выдохнул он.
— Может быть, — сказал Ник, чувствуя, что голова у него начинает кружиться. — Поскольку мы не можем жить у мисс Лоуренс…
Но Бейли уже забыл о мисс Лоуренс. Он видел теперь только хвост и четыре лапы.
— У меня будет своя собака?..
— Щенок, — сказал он. По крайней мере, это было разумно. Маленький здоровый щенок не доставит им неприятностей. Возможно, не доставит…
— Он будет играть с Кетчупом! — воскликнул Бейли, не уловив напряжения отца. Глаза его загорелись от волнения. — Ты думаешь, наш щенок будет тереться носом? Мы с Кетчупом прикасались друг к другу носами. Как и вы с мисс Лоуренс прикасались друг к другу руками.
— Не думай, что…
Но Бейли уже не слушал. Прикосновение рук осталось свершившимся фактом.
— Собаки — это так замечательно! — сказал он, едва дыша от радости. Сегодняшний день оказался для Бейли самым счастливым днем, и он с энтузиазмом начал строить планы: — Мы поедем с нашим щенком в гости к Кетчупу. И устроим пикник на берегу моря. И будем все прикасаться друг к другу — и носами, и руками.
Ну что Ник мог сказать ему в ответ на это?
— Мы построим будку?
— Я… да.
— Не могу дождаться, когда я скажу об этом мисс Лоуренс.
— Может быть, мы не увидим мисс Лоуренс до понедельника, — проворчал Ник.
— Но нам надо забрать нашу мебель! — радостно напомнил отцу Бейли. — И поэтому мы увидим ее завтра. А мы сможем завтра взять собаку?
— Как ты думаешь, поселить у себя Николаса Холта с сыном в качестве жильцов — это плохая идея?
Конечно, это была плохая идея. Сложности со всех сторон. Мисти даже и думать нечего об этом, но она не могла забыть лица Бейли…
И что в этом мальчике было такого особенного, что так тронуло ее душу? Другие дети тоже теряли матерей. Может быть, то, как они терлись носами с Кетчупом? Она видела, какое удовольствие доставляет ребенку это простое прикосновение.
Мисти рассказала все это бабушке, и бабушка выслушала ее.
Глаза у бабушки были закрыты, когда Мисти посадила Кетчупа к ней на кровать, рядом с ее рукой, и увидела, что пальцы бабушки зашевелились, дотронувшись до пушистой шерсти.
Бабушка любила собак.
Любовь — это великая вещь, подумала Мисти. Она влюбилась в Кетчупа, влюбилась в Бейли, и что теперь было с ее планами и мечтами? Они полетели кувырком.
— Мне не надо было брать Кетчупа.
Пальцы бабушки снова пошевелились.
— Ты тоже добрая душа. Тебя так же легко уговорить, как и меня. — Мисти подняла руку бабушки и прижала ее к щеке. — О, бабушка, это глупо! Я влюбилась в Кетчупа, и мне хочется, чтобы кто-то поселился в другой половине моего дома. Бейли должен жить в хорошем месте, и это разумно. Просто… Ник затронул мое сердце. Я боюсь влюбиться в него, а я хочу быть свободной. Но свобода в данном случае — не лучший вариант. Наверное, я веду себя глупо…
Полгода назад врачи сказали, что бабушке осталось жить несколько недель. Но бабушка все еще была с нею, и Мисти даже не думала о ее смерти. Но в конце концов… Разве может она мечтать о будущем, когда бабушки не будет с нею?
Ник услышал звонок в дверь, когда стоял под душем. Вода была холодной. Горячая вода текла лишь тридцать секунд.
— Бейли…
— Я слышу! — возбужденно крикнул Бейли. Именно так он теперь разговаривал после того, как отец дал добро на собаку.
— Не открывай дверь! — Схватив полотенце, Ник тихо выругался себе под нос. Неизвестно, кто там за дверью. Им не нужны никакие риски. — Бейли, не открывай… — вновь крикнул он, но было уже слишком поздно.