Большие планы у меня на поездку в гигантский магазин, вроде нашего "Товары для дома", только раз в двадцать побольше. Видел я из машины один такой на окраине Франкфурта.
Завтра беру с собой штук пять запасных плёнок и поеду снимать ванны, унитазы, светильники и ещё сотню всяких мелочей, без которых вроде и вполне можно прожить, но выйдет такая жизнь чуть более унылой и не слишком радостной. Не тянет на высокие принципы? Да мне плевать. Зато нормально укладывается в моё видение будущего.
Вторым увлекательным занятием будет наблюдение за бурно развивающимся романом между Ольгой и Хансом. Теоретически, они и без меня вполне могут справиться, но тут другая беда. У Ольги, при виде Ханса, куда-то исчезает всё её знание немецкого языка, а Ханс, как истинный ариец, по-русски ни бум-бум. Товарищ дерево. Началось у них всё с розыгрыша журналистов, вот только журналистов уже нет, а встречи продолжаются. И глаза у Ольги шальные, когда она этого немца видит. Так что каждый вечер какое-то время провожу с ними, пока они планы согласовывают, помогаю с общением. Потом они уматывают на танцульки, или устраивают прогулку на речном катере, или пытаются меня обмануть… Пусть тренируются. Им предстоит ещё с тёщей знакомиться…
Наблюдение за собой я перестал замечать. Когда к нотариусу ездили, все глаза проглядел, но остался твёрдо уверен, что никто за нами не следил. Больно уж хорошо просматривалась пустая дорога между двумя пригородами во время поездки. Да, я не специалист, и может на своей территории мне КГБ устроило бы похохотать, но тут… Не, не верю.
Скорее всего причина в прибытии представителя нашего торгпредства. Он, якобы, должен поучаствовать в составлении основного контракта. Однако, про контракт этот импозантный дядечка ничего не спрашивал. С брезгливой миной осмотрел гостиницу, в которой мы живём, записал наши телефоны, и сказал, что перезвонит из Франкфурта, как только устроится. Два дня уже прошло, а от него ни слуху, ни духу. Видимо никак устроится не может.
Всю чехарду с предстоящей покупкой акций я начал спонтанно, когда появилась валюта на счёте. Планы, которые я строил раньше, предполагали участие нашей организации в скупке нужных фирм и технологий. Пока государственная машина на эти инициативы ничем не ответила. Вопрос о возврате части валютных поступлений где-то завис, и никакой конкретики от чиновников добиться не удаётся. Вроде валюту и не украли, но она куда-то исчезла.
Мне же необходимо сделать некоторые обязательные шаги, чтобы у страны появилась возможность технологического прорыва. Один из таких перспективных вариантов у меня возник после разговора с отцом.
Если честно, я не понимаю, что на сегодня мешает увеличить плотность монтажа на тех же процессорах.
— Сын, на самом деле причин много. Одной из основных является огромное количество технологического брака. Что у нас, в Подольске, что у японцев цифры примерно одинаковые. В брак идёт девяносто пять — девяносто шесть процентов. Суть проблемы в том, что при выращивании монокристаллов они изобилуют дефектами на атомарном уровне — дислокациями, вакансиями, то есть или отсутствием атомов в кристаллической решетке, или наоборот избытком атомов в решетке. Подложка, сделанная из таких дефектных монокристаллов, не позволяет вырастить нормальную микросхему, состоящую из многих тысяч элементов. При таком проценте брака переходить на следующие уровни просто не имеет смысла. Есть ещё проблемы с затворами транзисторов и токами утечки.
Я слышу от бати те аргументы, которые вполне ожидаемы. Однако, это не причина, чтобы не дать ему выговориться.
— Ну и что. Делают же сейчас процессоры и на таких условиях. Кстати, весьма приличные количества научились производить. Да и цена, я бы не сказал, что заоблачная, — моё спартанское спокойствие заметно оживляет наш разговор.
— Так-то оно так, да не совсем. Те девяносто шесть процентов брака — это же не просто затраты на материал. Его-то как раз уходит не так уж и много. Другое дело — сколько средств приходится тратить на работу оборудования, и ты не поверишь, но и на контроль. Выявление брака у процессора стоит не менее дорого, чем его производство. Выходной контроль, завершающий технологический цикл изготовления устройства, очень важная и сложная задача. Для проверки всех комбинаций схемы, состоящей из двадцати элементов с семьюдесятью пятью совокупными входами, при использовании устройства, работающего по принципу функционального контроля со скоростью сто четыре проверки в секунду, потребуется одна тысяча девятнадцать лет, — отец захлопнул блокнот, из которого он, не надеясь на свою память, выудил необходимые цифры.
— Не знаю, доводили ли до ваших заводчан эти цифры, но на космической станции "Салют-5" получены вполне обнадёживающие результаты. Почти пятикратное повышение качества у полученных там полупроводниковых материалов. Учёные ждут результатов с "Салюта-6", который взлетит уже в этом году. Будут проведены ещё две аналогичные программы. Одна наша, советская, а вторая, "Беролина", подготовлена учёными ГДР.
— Я не экономист, но и так, навскидку, готов тебе сказать, что шкурка выделки не стоит. Никто не потащит на орбиту десятки тонн оборудования и сырья ради производства твоих процессоров. К тому же, ты видел по телевизору фото этих "Салютов"? — отец ехидно прищурился, задавая вопрос. Ага, наверняка не просто так спросил. Есть какой-то подвох.
— А что там не так? — вопрос задаю их вежливости, чтобы не молчать.
— Показывают фотографии первого "Салюта", а в газетах дают описание несколько иной станции. О чём это говорит? — с усмешкой поинтересовался отец.
Ясный пень. Станция насквозь военная, — вздохнул я разочарованно, — Значит ничего приличного к этой программе прицепить не удастся. Кстати, а ты не помнишь, в прессе давали какие-нибудь данные по её орбите?
— Градусы не запомнил, а удаление от Земли вроде километров двести-двести пятьдесят, — почесав в затылке, и задрав глаза в потолок, вспомнил батя.
— Точно! — я вскочил из-за стола и взволнованно заходил по кабинету.
— Мало. Двести пятьдесят километров мало. Даже пятьсот, и то не хватит. Космический вакуум не является абсолютным. Даже межгалактическое космическое пространство и то содержит газ. На высотах около пятисот километров над поверхностью Земли давление газа составляет десять в минус восьмой степени миллиметров ртутного столба. Кроме того, утечки газов из внутренних объемов космического корабля, выделение газов из материалов его наружной обшивки и выбросы двигателей создают серьезные трудности для технологических процессов, требующих глубокого вакуума. По идее нам надо получить давление десять в минус одиннадцатой.
— Не совсем тебя понимаю, но по мне, так ты что-то чересчур фантастическое придумываешь, — лицо родителя выразило максимальную степень недоверия, уходящую в безнадёжный скепсис.
— Ничего невыполнимого не вижу. "Салюты" по девятнадцать тонн весят. Раз их научились выводить на орбиту, значит технология отработана. Идём дальше. Наш космический фонарик, который ты не раз видел у нас в чертежах и на макете, не обязательно должен отражать свет на Землю. Взяв за основу его конструкцию, и сменив материал "лепестков", мы можем получить мощнейшую солнечную батарею. Кстати, когда я в Москве про наш проект рассказывал, меня очень плотно расспрашивали о возможности вывода наших светильников грузовым беспилотным кораблём. Как я понял из намёков, этот "Прогресс" очень скоро будет обслуживать станцию "Салют-6". Значит можно будет решить вопрос с доставкой сырья и вывозом готовой продукции. Трудность будет с созданием глубокого вакуума, но у американцев есть разработанный для "Скайлэба" "молекулярный экран". Вполне возможно, что и у нас такая штука имеется. Хотя она наверняка, как всегда засекречена армейцами.
— Хорошо. Допустим я готов поверить, что техническая, я повторяю и подчёркиваю — техническая, возможность теоретически имеется. Можно в солнечной или электрической печи создать расплав и выдать его в виде ленты. Я даже знаю, что у нас есть такая технология, позволяющая обойти наличие затравочного кристалла в буле. Это на порядок выгоднее, чем варить цилиндрическую булю и резать её на пластины. Несложно, не слишком затратно по энергии, и вполне терпимо по весу. Я даже готов поверить, что в космосе возможно нанести на подложку все необходимые слои полупроводников, изоляции и токопроводящих участков. С учётом вакуума и ограничений по производительности всё это оборудование можно у нас на кухне разместить, и ещё место останется. Допускаю, что существует, в виде ничтожно малой величины, вероятность того, что правительство тебе поверит и найдёт возможность оттянуть у военных одну — две космические станции, и снабдит из обученным экипажем и беспилотными транспортными кораблями. Всё это у страны есть. Теперь о том, чего нет. Для начала нет собственных процессоров. Мы просто копируем западные образцы, с отставанием в два-три года. Этого уже достаточно, чтобы превратить всю твою затею в абсурд. Сам подумай. Мы строим космический завод, до которого тем же американцам расти лет тридцать, а то и больше, и начинаем на нём производить устаревшие детали. Мы и сейчас так делаем, без всякого космоса. Мало нам трёх существующих заводов, можно ещё пару построить, да хоть десяток добавить. Всё равно дешевле получится, чем проводить непонятные эксперименты в космосе, — отец промокнул лоб платком. Зацепила его тема за живое. В чём он однозначно прав, так это в оценке космического потенциала обеих стран. Америка и тридцать лет спустя космическими станциями не станет богата. Запустили они свой "Скайлэб" всего лишь один раз, пробыли там космонавты дней сто пятьдесят, в три захода, и всё. На этом их станция и закончилась. Была она единственная, и последняя, но не повезло. Упала. Да и "Скайлэб" они дольше ремонтировали, чем там работали. А наши космические станции уже годами летают, и не жужжат.
— Смысл есть. Насколько я тебя понял, то экономика производства процессоров выглядит следующим образом. При наземном производстве сейчас в брак уходит девяносто шесть процентов. Остаётся четыре процента рабочих деталей. Если их станет восемь, то цену процессора можно снизить в два раза. Дефектные детали всё равно будут произведены, и пройдут через контроль. Хотя бы первоначальный. Так?