— Больному спать. Всем остальным выдохнуть и расслабиться. Меня до города не трогать, — раздав ценные указания я побрёл к выходу, хватаясь время от времени за спинки сидений. Прилично я выложился с лечением, раз меня на ходу так штормит.
— Через пару часов будем проезжать Бисерть. Город примечателен тем, что там наш дорогой Леонид Ильич в тысяча девятьсот двадцать девятом году начал землемером свою трудовую карьеру, — услышал я голос Николая, до сих пор продолжавшего свой краеведческий экскурс для окруживших его людей.
Я только головой покачал. И у нас, оказывается, генсек отметился. Надо же, какой он в молодости шустрый был, не то, что сейчас.
Добравшись до своего автобуса, я пристроил сумку вместо подушки и улёгся спать. Под мерный рокот двигателя мне снился океан и первый выезд факультета боевых магов на практику. Проснулся, когда нас сильно тряхнуло на колдобине, обнаружил, что меня укрыли чьей-то курткой, н снова провалился в сон. Приснился наш корабль. Лера — жизнючка, в которую я тайно был влюблён, впрочем, об этой тайне знала вся наша группа, и первые опыты работы с корабельными накопителями и амулетами.
— Павел, просыпайся, уже в город въезжаем, — тряс меня Алексей, вырывая из сна. Как так, я же только что заснул.
Вынырнув из-под куртки, огляделся. Точно, нам совсем чуть-чуть ехать осталось. Хороший сон приснился. Эх, мне сейчас бы накопитель… Я замер, боясь спугнуть мысль. Сам я артефактором не был, но теоретические основы артефакторики мы проходили, и даже что-то простенькое пытались делать на практических занятиях. Жаль, что их мало было, тех занятий.
Автобусы остановились, и вскоре из первого молодцевато выпрыгнул Лосев, явно играя на публику. Неплохо я его подлечил. Жив, бодр и весел.
Я помог перетащить наши инструменты и костюмы в гримёрную, и пошёл звонить жене. В этот раз у нас в комнате телефона не обнаружилось. В фойе сидел Степан Арамович, с газетой в руках, и явно кого-то поджидал. Нетрудно догадаться, кого.
— Значит 1–6, говоришь, сыграют, — ткнул он пальцем в программу телепередач.
— Угу, и трансляция, как видите, прямая, — ухмыльнулся я, сообразив, что у него в руках делает газета. Это он проверить меня решил, не узнал ли я где заранее итоги матча.
— А что с Лосевым было?
— Я уже говорил — воспаление лёгких, — напомнил я ему наш разговор.
— Так. Ты с улицы определил, что он заболел, потом снёс нас, как кегли, когда мы пытались привести его в чувство, затем пять минут лечил и дал выпить синей водички. И через три часа он выздоровел. После воспаления лёгких. Я ничего не перепутал?
— Вроде нет. Так всё и было, — согласился я, перед этим немного подумав и почесав затылок.
— Павел, мне кажется, нам стоит серьёзно поговорить, — не выдержал администратор.
— Все разговоры завтра. До хоккея полтора часа осталось. А сейчас извините, у меня дела, — через стёкла фойе я увидел, как знакомый Жигулёнок шустро въезжает на стоянку. Выскочив за двери, я только успел бросить сумку на землю, чтобы поймать кинувшуюся ко мне Ольгу. И закружил, закружил её вокруг себя, подхватив на руки. Мы уже потеряли шапки, и шарф у меня развевался, как флаг, и небо над нами тоже кружилось.
Глава 4
— А ты знаешь, мне недавно отец звонил, — сообщила мне вчера вечером Ольга, когда я перекусил и мы разобрали пермские сувениры, решая, что и кому подарим.
— Да, и что говорит? — я как-то не понял, для чего она мне это рассказывает.
— У нас раньше дома два телефонных аппарата было. По одному мы с мамой разговаривали, а второй был для отца. Специальный такой, для слабослышащих. Только он сломался давно уже, и отец с тех пор по телефону не любит говорить. Он половину слов не разбирает. У него на работе все к этому уже привыкли и всё ему через маму передают. Я даже подумала, что они ему специальный телефон снова купили, а мама потом сказала, что отец стал лучше слышать.
— Так это же хорошо, — не смог я сходу переключиться на новую тему, всё ещё поглядывая на стол.
— Я тоже обрадовалась, а мама сказала, чтобы я у тебя спросила — это не от той ли настоечки случилось, которую ты им на Новый год подарил?
— Вполне возможно. Я про побочное действие эликсира пока мало что знаю. А ещё что рассказывали? — заинтересовался я таким неожиданным эффектом своего средства.
— Ну, мама заметила, что у неё грудь подтянулась, — смущаясь, сказала жена, — Она все свои лифчики перемерила, и везде пришлось заново бретельки укорачивать.
Надо же. Я как-то и не задумывался, что у женщин тоже есть свои измерители фигуры. Мужикам проще — увидел, что ремень перестал застёгиваться в привычную дырочку, значит пора худеть.
— Обязательно постараюсь узнать, что смогу, — пообещал я, раздумывая, пойдёт ли профессор с женой на концерт, или у них свои предпочтения в музыке, и я окажусь в неловком положении со своим приглашением. Недолго думая, решил, что лучше я заранее поинтересуюсь.
— Михаил Натанович, добрый вечер, это Павел беспокоит, — поприветствовал я профа, услышав в трубке его бодрое "Алло”, - Хотел узнать, как вы отнесётесь к приглашению на концерт? Проконсультировавшись с женой, Натанович с энтузиазмом воспринял мысль о предстоящем мероприятии. Договорились, что через час я к нему приеду, а заодно и по делам поговорим. Собственно, у меня к профу два вопроса. Попробую выяснить, не обнаружил ли он чего интересного у своих пациентов после лечения эликсиром, а заодно узнаю, нет ли у него знакомого ювелира. Очень мне хочется проверить идею с накопителем энергии.
Пробежавшись по курсу артефакторики, я выбрал для себя рубин в качестве основы накопителя. Он мне идеально подходит по характеристикам, и к тому же существенно увеличивает экстрасенсорные способности. Тут земные знания совпали с мнением учёных из других миров, а руна Магического касания позволит мне пропускать через него сами заклинания, запитывая их накопленной в камне энергией. Всего будет четыре руны, сложнее мне пока не потянуть. Не смогу я рассчитать плетения. Практики мало.
Натаныч, потирая руки, выслушал мой рассказ об улучшении слуха у тестя, и услал супругу на обзвон подружек. Правда, вскоре и ему понадобился тот же телефон. Ювелирным делом занимался его двоюродный брат. Поэтому, выдав мне пять тысяч за ещё один проданный эликсир, он ушёл, чтобы договориться о встрече. Пока он разговаривал, Клавдия Захаровна угостила меня кофе.
— Павел, я не совсем поняла, о чём надо спрашивать. Миша мне ничего толком не объяснил. Какие изменения вы ждёте? — спросила женщина, которую я сначала и не узнал, когда зашёл к ним в дом. До этого я видел её в халате, а тут, в вечернем платье, с причёской — совсем другой вид, — И что вы меня так рассматриваете?
— А я вас сегодня и не узнал сначала, — улыбнулся я, и женщина даже порозовела от такого комплимента, — У моего тестя произошло неожиданное улучшение слуха, с которым до этого были изрядные проблемы. Вот такие побочные эффекты нам н интересны.
— Ой, а ведь и правда. Я сегодня не заметила, что начала журнал без очков читать. Только на третьей странице спохватилась, — Клавдия Захаровна выскочила из-за стола и через минуту вернулась с журналом. — Действительно, я теперь без очков лучше вижу. А в них текст уже не такой чёткий становится, — вынесла она заключение, сделав несколько попыток читать в очках н без них, и нетерпеливо посмотрела на дверь, через которую ушёл Михаил Натанович.
Вернувшийся проф с удивлением выслушал жену, и почесав свою погустевшую шевелюру, заставил её читать более мелкие тексты. Посидев немного в размышлениях, он резко поднялся и вышел из зала.
— Миша, ты куда собрался? — окликнула его жена, услышав хлопанье шкафов.
— Я с Павлом иду к Соломону, — появился переодетый профессор в зале, — Ты помнишь, сколько раз он мне на зрение жаловался. А что такое зрение для ювелира? — назидательно поднял проф палец в потолок.
Клавдия Захаровна, явно огорошенная всплеском профессорской активности н его тоном, только покивала головой в ответ.
Михаил Натанович не умолкал всю дорогу, строя самые различные гипотезы о возможном действии эликсира, и тут же опровергая сам себя. К счастью, идти оказалось недалеко. Минут через десять мы зашли в уютный подъезд старого дома, построенного ещё немецкими военнопленными. Таких домов в Свердловске много, и они заметно отличаются от других построек своим видом, колоннами и украшениями фасада.
Соломон Давидович от Михаила Натановича отличался только ростом и полностью облысевшей головой. Глядя на него, не трудно было представить, как профессор мог бы выглядеть лет через пять. Оставив меня в зале, Натаныч утащил за рукав своего брата, начав ему что-то на ходу объяснять. Из-за работающего телевизора мне не было слышно, о чём братья беседуют, но обратно они вернулись достаточно возбуждёнными.
— Ну-с, молодой человек, и что же привело вас ко мне? — поинтересовался ювелир, внимательно глядя мне в глаза.
— Мне бы кулон заказать. Из серебра, и с рубином приличного качества, — я вытащил из кармана листок, на котором попытался дома нарисовать желаемый вид будущего накопителя, — Ещё цепочка нужна будет покрепче, и чтобы кулон находился здесь, — я указал пальцем в точку, где у меня сходятся нижние рёбра.
— А это что за значки? — наклонившись поближе к рисунку, посмотрел ювелир на нарисованные руны.
— Их надо будет выгравировать в местах креплений камня, перед тем, как вы его туда вставите, — потыкал я пальцем в свой эскиз, показывая нужные точки.
— И для чего нужны знаки, которые никто не увидит?
— Считайте, что это мой каприз, за который я готов заплатить, — мягко обрезал я неуместное, с моей точки зрения, любопытство мастера, улыбнувшись.
— Хм, зря вы переживаете. Раз надо, то сделаю, но простите ещё за вопрос, а почему именно серебро, а не золото, например? — прищурил глаза ювелир, разглядывая меня, словно через прицел.
— Я думаю, с серебром всё проще будет, да и по деньгам не так накладно, а то я по