В номере залечил обе пятки. Использую свою Силу. Слишком шикарно лечебное заклинание браслета на собственные мозоли использовать. Удивительное дело — содранной, до мяса, мозоли уже нет, а ощущение боли остаётся. Как так-то? Хожу по номеру, как инвалид. Охая, ковыляя и вздыхая. Ольга подозрительно щурится. А вот зря она так. Реально больно. И не стоит меня провоцировать, а иначе у нас с сексом сегодня всё будет немного не так, как всегда. Зеркальное отражение к людям — самое справедливое. Как бы кто-то не начал так же себя завтра чувствовать. Пусть и не в том же месте…
Впервые понимаю смысл слов — "фантомные боли". Это вроде того, что у вас раздробило ногу, которую ампутировали, но вы чувствуете, что она болит. Может, кто и готов поржать, что у меня такая трагедия из-за кровавых мозолей на пятках, но мне не смешно. Под действием заклинания мозоли как бы ссохлись, и вот-вот грозятся отлететь сухими ошмётками кожи, но боль так и осталась. Не всё в магии совершенно. Есть свои тонкости и нюансы, а у меня завтра начало соревнований.
Утро. Отборочные соревнования. Психую. Нервничаю. Мелок установлен на восемь ноль пять, но я на второй попытке выпрыгиваю на восемь шестнадцать. Промазал немного. Укоризненный взгляд тренера. Мы договаривались, что дальше его отметки я не прыгаю. Ни к чему нам козыри раньше времени вываливать. Восемь метров для отборочных — то, что надо. Проклятые мозоли! Они болят так, как настоящие. Из-за них я порой теряю контроль. Абсолютное впечатление, что носки у меня пропитались кровью и хлюпают на ноге. Так и хочется расшнуровать шиповки и проверить.
Спортсменов много. Понятно, что не все заняты прыжками. Сегодня ещё и забеги у бегунов. Хоть тут мне повезло. У нашей команды всё в порядке и я никому на замену не требуюсь.
— Две попытки чуть выше восьми, и одна на восемь шестнадцать. Остальные как себя показали? — спрашиваю я, когда мы идём с тренером к раздевалке. Я разминался, и не так внимательно следил за остальными спортсменами. Немного хромаю. Такое ощущение, что правая нога зажила, а на левой рана осталась, и кровит.
— Лучший результат у них пока семь семьдесят пять. Сантиметров десять-двадцать он ещё сможет добавить, но не больше, — довольно хмыкает Семёныч, просмотревший всех претендентов, — Все остальные намного хуже. В район семи пятидесяти не больше пяти-шести выпрыгнет. Пока таких двое. Любой твой прыжок в финале за восемь метров, и считай, что медаль в кармане. Но нам надо, чтобы в протоколе было больше, чем восемь и десять.
— Я так понимаю, что отборочные в протокол не идут?
— Протоколов два — технический и официальный. В последний попадают только показатели в финале.
— Семёныч, не грейся. Сколько надо — столько и прыгну. Ты, главное, мелок не ставь больше мирового рекорда. А то вдруг порвусь, или допрыгну… — я очень легко запрыгиваю на перила трибун, мимо которых мы шли, а потом мягко спрыгиваю на землю, расставив руки в стороны, — Я в отличной форме. Кого хочешь порвём, — успокаиваю я тренера, и понемногу успокаиваюсь сам. Даже боль исчезает, и я иду, слегка пританцовывая.
— А чего хромаешь тогда весь день? Думаешь, я не заметил?
— Ноги вчера немного стёр, но уже всё прошло. Москва есть много ходить, — вспомнил я фразу, случайно услышанную от группы иностранцев, и постарался воспроизвести её с нужным акцентом.
Меня сегодняшние прыжки радуют. Прыгал-то далеко не в полную силу. Я на наш фотоаппарат, с тремя разными выдержками, результаты на табло стадиона зафиксировал. Какой-нибудь кадр, да получится в виде нормальной фотографии. Результат второй попытки, и моя фамилия там написана. Про чудеса фотошопа в СССР не знают. Так что в Ольгину дипломную работу такие фото лягут, как железобетонный фундамент и бесспорное доказательство её тренерских успехов. Жаль, конечно, что моей маленькой тренерши сегодня с нами не было. Сделав две попытки подняться, она всё-таки решила остаться в номере. Лично я её понимаю. Сам недавно так же с пятками страдал. Даже не знаю, что на нас вчера нашло, но дома мы так не отрывались. Это я виноват, наверно. Сначала сделал вид, что в шутку начал мстить ей за хихиканье, а потом так затянуло…
С Семёнычем расстаюсь на нашей станции метро. Я ещё вчера высмотрел на противоположной стороне улицы "Дом книги", и одна из витрин, над которой была надпись "Научная литература", меня сильно привлекала.
Почти час изучения полок обогатил меня пятью книгами. Три из них одинаковые — это новые толстенные справочники по радиоэлектронике. Один мне на полку, а два на подарки отцу и Юре. Тоненькая брошюрка, про выращивание женьшеня на Алтае, и чуть толще — книга про грибы в СССР. Вспомнился мне неожиданно рецепт дроу. Делали же они вытяжку из грибного настоя, которая позволяла выходить на поверхность без очков. Может и мне удастся найти для себя что-нибудь подходящее. Тёмные очки, в которых я постоянно хожу — слишком хорошо запоминающаяся деталь, по которой меня легко опознать и выделить из толпы. В свете новых жизненных реалий — для меня это большой минус.
Увесистая связка книг не помешала мне зайти в кафе, недалеко от гостиницы и забронировать столик на вечер, а пять маленьких и смешных тюльпанов я купил в переходе, у лица кавказской национальности.
Сегодня у меня по плану лёгкий пробег с женой по магазинам, а на обратном пути немного посидим в кафешке. Это я так карму чищу и чакры прополаскиваю. Шучу, конечно. Самый натуральный подхалимаж, направленный на собственную милую. Есть у меня такое чувство, что сегодня моё внимание ей особенно нужно. Вполне возможно, что именно сегодня надо показать ей, как она для меня много значит. Не знает она пока, как ей относиться к тому разгулу, что мы ночью устроили. Женщины — они такие мнительные, столько могут напридумывать, руководствуясь одними им понятными мотивами. У любого мужика крыша съедет, если он затеет разбираться в тех логических цепочках, которые их привели к тому или иному выводу.
Под размышления о семейных отношениях добрался до гостиницы. Жена чувствовала себя получше, но меня это не устраивало. Поборов сначала свою, а потом и её стыдливость, провёл контактный сеанс лечения. Дело даже не в том, что я лечу руками, пропуская магию через каналы. Эффект получился вполне ожидаемый. Милую выгнуло от наслаждения, а когда она пришла в себя, то обиженно отвернулась к стене и сердито засопела. Решив, что не стоит ей мешать разбираться в ощущениях, я чмокнул её в шейку и, усевшись в кресло, начал изучать приобретённый справочник. Вот тут-то меня и накрыло.
Просмотр я начал из любопытства и чтобы время убить. Так продолжалось недолго. Уже третья страница раздела микросхем меня захватила своей возможностью их практического применения. Сознание сработало, и запустило процессы параллельно. Я не только изучал саму схему, но одновременно обдумывал, в каких изделиях она может хорошо работать, просчитывал возможные конструкции и компоновки, и прикидывал возможность воплощения изделия в металле. Можно сказать, что я одновременно работал за троих, а иногда за четверых. К радиотехнику, конструктору и технологу иногда подключался дизайнер, прорисовывая мне окончательный вид будущего изделия.
— Паша, я готова. Ты меня слышишь? — жена, склонившись надо мной, нетерпеливо теребила моё плечо, заставив оторваться глаза от книги. Секунд пять ничего не мог сообразить, а потом я вернулся.
Как всё-таки косметика меняет облик женщин. Жена у меня ей мало пользуется. Перед институтом чуть подрисует глазки и добавит тушь на ресницы. Сегодня она постаралась. Даже помада с блеском для губ присутствует, которую я до сих пор у неё видел всего-то пару раз. Да и с остальным не поскупилась. Не могу сказать, что мне это нравится, но вслух я сегодня такое точно не буду озвучивать. Хорошее настроение дороже.
— Мне нужно пять минут, — пробормотал я и ринулся в душ, так как был потный, словно после тренировки.
В пять минут не уложился. Даже мои короткие волосы не успели высохнуть за такое время, а с мокрой головой меня на улицу жена не выпустила.
— Что с тобой было? Ты словно в обмороке находился, только дышал чаше, чем обычно и страницы переворачивал. Я к тебе дважды обращалась, а ты не слышишь. Пока трясти тебя не начала, ты не откликался.
— Считай, что я улетал в страну электронных грёз. Книга очень интересная, — показал я на толстый справочник. Жена, не поленившись, взяла его н недоверчиво начала перелистывать. С каждой страницей её лицо выражало всё большее сомнение, — Ты просто не представляешь себе, сколько всего нужного и полезного можно сделать, если правильно применить хотя бы половину того, что там есть. Надо только включить воображение, а потом прилично потрудиться. Желательно, всей страной.
Глава 9
— О, Анастас Иванович, а мне сказали, что ты плох совсем, даже из дома не выходишь, — высокий седовласый мужчина, чем-то похожий на прибалтийца, встал навстречу неожиданному гостю.
— Не дождётесь. Виктор Николаевич, — улыбнулся в ответ Дед, пожимая руку одному из своих соседей по дачному посёлку. — Отлично себя чувствую. Вот, погулять вышел, а тут смотрю, твоя машина во дворе стоит. Дай, думаю, зайду по-соседски. Смотришь, и чаем угостишь.
— Можно чаем, а можно и покрепче чего-нибудь организовать, — не стал торопить события хозяин дома, вопросительно поглядев на Деда. На даче он оказался не случайно. Предложение о встрече было передано через одного из его самых доверенных людей.
— Нам бы Колю позвать, тогда и покрепче чего можно было бы. Помнится, у тебя вина ваши, ставропольские, были весьма неплохи. Мне сегодня уже разрешили немного на грудь принять, — усмехнулся Дед чему-то своему.
— А что, есть повод?
— Есть, как не быть. Да и нам третий не помешает, чтобы традицию поддержать, — улыбнулся Микоян, — Так что зови. Тема интересная может получиться. На всех хватит, — подмигнул он собеседнику, — И на твоё приглашение он быстрее откликнется. Меня, поди уж, и списал уж со счетов.