— А откуда такое удивительное сходство с мрамором? — спросил Сай.
— Сверху наносится слой эмалевой краски — белой и цвета слоновой кости. Она тоже быстро высыхает.
— Но глина под ней совсем еще сырая?
— Прежде чем накладывать краску, надо подсушить глину горелкой. Ацетиленовой горелкой. Надо водить ей вниз, вверх, туда, сюда — и так несколько часов. Но на все уходит ровно один день. Двенадцать штук за двенадцать дней, как я и обещал сеньору Файлу.
— У вас есть с собой эскизы других статуй? — спросил Голдсмит. Когда Паоло вытащил их — весьма помятые и испачканные — из кармана, стало ясно, что Файл в очередной раз заключил выгодную сделку.
Они стояли в дверях мастерской, уже собирались уходить, и тут появились Алекс с Клаудией. Продюсер жестом показал, что ей надо залезть в кадиллак, а сам сел за руль.
— Красавица! — произнес Паоло, явно имея в виду машину, а не сестру. Когда автомобиль тронулся, юноша вдруг что-то вспомнил.
— Мотоцикл! — крикнул он Клаудии, и ткнул пальцем в сторону офиса, где они его оставили, но та только развела руками. Автомобиль скрылся из виду.
Паоло тоже сделал беспомощный жест, словно показывая, что смирился с судьбой.
— Автобус ходит нерегулярно, поэтому каждое утро я стану привозить ее сюда на мотоцикле, а потом она поедет на нем в свою школу. Значит, по вечерам мне придется возвращаться на автобусе. Но сегодня, кажется, я спокойно отправлюсь домой на мотоцикле.
— Вам очень повезло, — холодно сказал Бетти. — Знаете, Паоло, Клаудия очень красивая девочка.
— Еще бы мне не знать! — Юноша с безнадежным видом поднял к небу глаза. — Потому-то пришлось так долго уговаривать мамочку с папочкой отпустить ее в город, где она может развиваться, получить образование, стать учительницей, а не женой какого-нибудь деревенского олуха. Родители у нас хорошие, но они наслушались всякого, и им кажется, что все мужчины Рима только и думают, как бы полакомиться красивой девочкой. Они забывают, что Клаудия со мной, а я…
— Паоло! — перебила его Бетти — Иногда она не с вами. Не скажу о других жителях Рима, но про сеньора Файла мне кое-что известно. Как раз он любит лакомиться красивыми девочками…
Юноша был ошарашен.
— Он? Признаться, сеньора, он не похож на того, кто…
— Faccia attenzione, signore, — резко сказала Бетти. — Il padrone e un libertino. Capisce?[4]
— Capisco,[5] — кивнул Паоло. — Спасибо. Я скажу Клаудии. Ей почти шестнадцать, она не ребенок. Она поймет…
Вскоре Мел отметил, что, вопреки установившейся привычке, Файл стал уезжать со съемок днем, а возвращался он поздно вечером или вообще не появлялся. От внимание Бетти это тоже не ускользнуло.
— Ты знаешь, где он проводит время, — объявила она мужу.
— Нет, не знаю. Подозреваю. Разные вещи.
— Послушай, дорогой, давай не спорить по пустякам. Он пытается охмурить несчастного ребенка, и ты все прекрасно понимаешь.
— Ну и что? Во-первых, девушка, которой уже пошел шестнадцатый год, здесь не считается ребенком, как сказал ее собственный брат. Во-вторых, ты сделала все, что в твоих силах — даже от ангела нельзя требовать большего. Ну а я…
— Да, конечно! Ну а ты вместе с Маком и Сайрусом без ума от радости, что Алекс больше не крутится здесь с утра до вечера, и вам наплевать, почему.
Вот на это возразить нечего. То, что Файл уже не путался под ногами, стало настоящим даром небес, и они ни за что не стали бы допытываться, почему он вдруг оставил их в покое, нервы и так были натянуты от постоянного напряжения, но съемки подходили к концу, и приходилось держать себя в форме, чтобы ненароком не испортить фильм. А поскольку Файл обычно изводил их всех, — жаловался, угрожал, отменял их указания, — созерцание того, как его открытый кадиллак выезжает за ворота студии, действовало как глоток чудодейственного бальзама.
Если бы Паоло подозревал о том, что происходит, захотел бы он поднимать скандал? Юноша сам признался, что статуи дают ему возможность протянуть до лучших времен. Как здорово получилось, что сеньор Файл попросил Художественный институт найти специалиста, который все сделает за минимальную плату — ведь порекомендовали его, Паоло, год назад с отличием окончившего это заведение. Большая удача! Молодому скульптору без покровителя прокормиться нелегко. Средств у родных нет, приходилось браться за любую работу, чтобы наскрести денег на очередную плату за жилье. Но теперь…
С самого утра и до позднего вечера голый по пояс, обливающийся потом Паоло увлеченно трудился над изваяниями; одно за другим, их отвозили на тележке в студию и устанавливали на месте будущей съемки. Первые шесть, застывшие в своем парадном величии, хорошо смотрелись на пробах. Следующие, со страшно искаженными лицами, кажется, выглядели еще лучше. Оставалось сделать последнюю, самую, как думал Мел, эффектную: статую обезумевшего Тиберия.
Когда ее поставят в проходе дворца рядом с пятью другими, когда Мак-Аарон отснимет наезды и крупные планы, картину можно считать законченной. Разумеется, ее еще нужно смонтировать. Таким тонким делом займется Сайрус — придется резать кадры, менять сцены местами, найти нужный ритм для каждого эпизода, и наконец соединить результаты в единое целое — фильм, который зрители увидят на экране. В конечном счете все зависит от монтажа, но это уже забота одного режиссера.
В ожидании конца работы никто не собирался устраивать бунт на корабле, однако одной бурной ночью дело едва не дошло до катастрофы.
Гроза началась под вечер. Хлынул один из тех римских ливней после засухи, которые не утихают часами, превращают города, поля и луга в болота, а асфальтированные улицы в реки. В полночь, шлепая по лужам к своей машине, Бетти и Мел увидели Паоло, застывшего в дверях своей мастерской, с безнадежным видом глядевшего на потоп, остановились и предложили его подвести.
Забираясь на заднее сидение рядом с Бетти, юноша пылко благодарил их. Живет он в Трастевере, но, если его высадят где-нибудь в городе, легко доберется домой.
— Нет, мне совсем не трудно доставить вас прямо до дверей, — соврал Мел. — Только показывайте дорогу.
Следуя объяснениям Паоло, они проехали через Понте-Субличо к пьяцца Матраи, площади в центре захудалого рабочего района. Паоло вместе с сестрой жил в доме, которому, кажется, исполнилась не одна сотня лет. Он стоял на одной из боковых улочек. А в начале ее в гордом одиночестве красовался роскошный кадиллак.
Увидев его, Мел машинально нажал на тормоза, и его маленький «фиат», содрогнувшись, замер на середине площади. Он тут же услышал неразборчивое шипение Паоло, почувствовал, как тот, навалившись на переднее сидение, наклонился вперед и замер, напряженно вглядываясь в залитое дождем стекло.
Неожиданно, будто специально выбрав время, чтобы у свидетелей не осталось никаких сомнений, на улице показался Файл. Пригнув голову и сгорбившись под дождем, он быстро затрусил к кадиллаку. Продюсер почти добрался до своей машины, и тут Паоло очнулся от оцепенения и схватился за спинку сидения Бетти.
— Сеньора, дайте мне выйти!
Но Бетти упрямо отказывалась сдвинуться с места.
— Зачем? Чтобы вы совершили убийство и провели оставшуюся жизнь за решеткой? Разве так вы поможете Клаудии?
— Не ваше дело! Выпустите меня! Я требую!
По его тону Мел понял, что если его жена уступит, они потеряют продюсера. Вскоре Файл оказался вне досягаемости. Загорелись задние огни кадиллака, потом они стали стремительно удаляться в направлении виа делла Луче, и наконец исчезли. Паоло стукнул кулаком по колену.
— Вы не имели права! Почему вы не дали мне убить его?
Мел представил себе, что может произойти утром, когда этот совершенно потерявший голову юноша встретится с Файлом на съемочной площадке.
— Слушай, — рассудительно сказал он, хотя понимал, что сейчас всякие доводы совершенно бесполезны. — Никто не знает точно, что произошло в твоей комнате. Если ты успокоишься и поговоришь с Клаудией…
— Ну еще бы! — грубо ответил Паоло. — А потом…
— Сначала я с ней поговорю, — заявила Бетти. — Знаю! — отрезала она, когда взбешенный Паоло попытался возразить. — Не мое дело. Я не имею права, но все равно вмешаюсь. А вы с сеньором Гордоном подождете здесь.
Это было тягостное, беспокойное ожидание. Дождь непрестанно барабанил по крыше машины, усиливая нервное напряжение. Хуже всего, мрачно размышлял Мел, что не имевшая собственных детей Бетти всегда готова приютить любого сбежавшего из дому или заблудившегося бродяжку и не раздумывая берется решать его проблемы. Но в нашем случае любые доводы бесполезны. Юноша, который сидел за его спиной, храня мертвое молчание, слишком за многое должен поквитаться с Алексом. Единственный реальный способ предотвратить крупные неприятности — предупредить Файла в надежде, что у того хватит разума серьезно отнестись к возможной угрозе. Если же нет…
Наконец показалась Бетти. Она вышла из дома и нырнула в машину.
— Ну? — холодно спросил Паоло. — Вы говорили с ней?
— Да.
— И она вам сказала, сколько ей заплатили за… за это?
— Да.
Такого ответа Паоло не ожидал.
— Не может быть, — недоверчиво произнес он. — Она бы соврала, попыталась обмануть вас, как обманывала меня. Она…
— Сначала послушайте, что сказала ваша сестра. По ее словам, вы договорились с сеньором Файлом, что он сразу выдаст небольшой аванс, а основную сумму — после того, как закончите статуи. Так и есть?
— Да. Но какое это имеет значение?…
— Очень большое. Даже решающее. Потому что сеньор Файл сказал ей, что если она не будет с ним любезна, остальных денег вы никогда не увидите. Он объявит, что ваша работа никуда не годится, более того, расскажет всем, и вы никогда больше не сможете получить такой заказ. Ваша сестра уверена, что принесла себя в жертву ради вашего благополучия и доброго имени, а иначе она бы вас подвела.