Соседи разошлись, а мы с Ильёй пробрались в кладовую и присели на сундук возле окна – обсудить события.
Разговор почему-то не вязался: Илья напряженно молчал.
Наконец он внимательно посмотрел на меня и спросил:
– Ты что вчера делала?
Я поняла: Илья пытался, как давеча я Юлечку, расспросить – мы действительно гуляли в прошлом, или всё это ему приснилось?
– Ты что – забыл? Мы вместе выходили по черной лестнице в 1913 год.
– Значит, это был не сон?
– Не сон, – покачала я головой. – Кстати, у тебя в пальто должно лежать доказательство, если, конечно, ты его не слопал во сне, – конфетка.
Илья встрепенулся, оказалось, от избытка впечатлений он забыл про карамельку с надписью «С Рождеством 1914 года!», подошёл к шкафу со старой одеждой, пошарил в карманах и вытащил конфету на свет божий.
Я развела руками: теперь веришь?
Илья засунул конфету в рот, с хрустом разгрыз ее – «ничего особенного, со вкусом лимона», и, наконец, стал прежним – разговорчивым и открытым.
Мы принялись шаг за шагом вспоминать пережитое приключение, а когда дошли до событий в парадном, я вспомнила: вчера из него вышла женщина с двумя детьми, интересно, в которой квартире они жили? Может, в нашей?
Я спросила Илью, но он с сожалением покачал головой: откуда ему знать, всё было слишком давно.
Но почему я вспомнила об этой женщине? В голове крутилось… шуба? Санки? Шляпка? Нет, не то.
И вдруг: мама дорогая! не может быть! нет, точно, два слова, неуловимо вертевшиеся в голове – перчатки и духи!
На даме из того Петербурга были такие же перчатки с дорожкой круглых пуговок, и я помнила шлейф крепких духов, опахнувший меня!
Я судорожно схватила Илью за руку, едва удержалась на сундуке, и бессвязно выпалила:
– Эта перчатка, на диване, сегодня, собака нюхала!
– Что?!
– Она была на женщине, я встретила ее вчера в 1913 году!
– Уверена? Такие перчатки сто лет назад в Петербурге носили, наверное, сотни женщин.
– Это не все: ещё духи, очень резкие. Дама в таких же перчатках душилась такими же духами и при этом вышла из нашего парадного? Не слишком много совпадений?
– Пожалуй, ты права, – согласился Илья. – Но как эта перчатка оказалась в нашей квартире на диване?
Мы задумались.
И я опять судорожно схватила Илью за рукав: что, если кто-то из соседей знал о тайне чёрной лестницы, как и мы, ходил в прошлое и там подобрал перчатку возле дома, или общался с этой дамой. Потом принес, возможно нечаянно, по рассеянности, в кармане в квартиру да и обронил на диван?
Мы долго обсуждали кандидатуры путешественников в прошлое, и пришли к выводу – похоже, Петрович: уж очень близко к сердцу принимал пенсионер все события, связанные с лестницей, без конца твердил о нечистой силе!
– Кстати, ты обратил внимание, как привратник в парадном похож на Петровича? Вспомни! – сказала я Илье.
И по его округлившимся глазам поняла – вспомнил!
– Может, Петрович ходит в прошлое и подрабатывает вахтером? Впрочем, эту версию мы отмели – чересчур невероятно, но не оставляло подозрение: Петрович что-то знал.
К сожалению, на этом цепочка наших умозаключений прервалась: похож, как две капли воды, знал, и дальше – что?
Мы с Юлей выставили на стол последние тарелки с салатами и закусками и в изнеможении опустились на диван.
За час до Нового года квартира напоминала пчелиный улей: в коридоре полная иллюминация, двери в комнаты нараспашку, беготня, суета, смех, шум телевизоров, оживленные разговоры и переклички, в общем, дым коромыслом, разве что фейерверка нет.
Кто мог подумать, что ветераны так разойдутся!
Петрович нарядился в валенки, тулуп – интересно, где взял, может, из прошлого притащил? – и под видом Деда Мороза с баяном ходил из комнаты в комнату, в надежде опрокинуть рюмочку.
Лидия Алексеевна взяла на себя роль Снегурочки: обмотала прическу и шею серебристой мишурой.
Наконец, бабуля сняла фартук, мы уселись за стол и принялись поднимать бокалы с фантой за уходящий год.
Без пяти двенадцать Юля поспешно вскочила, вырвала из блокнота листок и подала мне кусочек бумаги: надо написать желание, под бой курантов сжечь листочек над свечой, пепел бросить в бокал и с последним ударом залпом выпить – желание непременно сбудется!
Бабушка засмеялась – ой, выдумщицы, но вытащила из шкафа и зажгла свечу.
Я схватила карандаш и мелко-мелко написала: пусть раскроется тайна двери на черную лестницу!
На экране телевизора появились часы, с двенадцатым «бом-м!» я проглотила опалённый кусочек записки и запрыгала от радости: Новый год!
Бабушка принялась звонить Раисе Романовне, мы с Юлечкой – родителям, потом обменялись подарками: бабуля со словами «что это Дедушка Мороз нашей Машеньке принес?» вручила мне пакет, оказалась, с бархатной юбкой.
Юля подарила мне флэш-карту для компа, я ей – фотоальбом.
А бабуле мы вручили термос – заваривать травяной чай, тапочки из овчины и витамины «Молодое сердце».
Соседи вывалили из комнат, пошли по гостям обмениваться подарками: собирались толпой у Светланы и Ильи, переходили к Лидии Алексеевне.
Я дарила пакетики фруктового чая и получила в ответ тринадцать конфет, пять шоколадок, две кружки и мягкую игрушку-котёнка.
После взаимных здравиц и объятий самые веселые ветераны плясали под баян Петровича в коридоре, и потихоньку, к часу ночи, все добрались до кухни.
Из духовок тянуло ароматами мяса, тут же устроили дегустацию утки, запеченной Светланой по китайскому рецепту, разливали шампанское.
В суматохе никто не обратил внимания, как, откуда и когда возле стола бабули оказалась гостья с мертвенно бледным лицом, одетая в длинную черную юбку, тонкую, но широкую шубу и шапочку с вуалью.
Потом вспоминали: кто-то краем глаза видел – женщина постояла за спинами, а затем проскользнула в коридор, но незнакомому человеку не придали значения, мало ли к кому пришла встретить Новый год дальняя родственница или знакомая!
Мы с Ильей решили покинуть шумную гвардию – обменяться подарками, и примчались в бабулину комнату.
Я подлетела к шкафу и вскрикнула от неожиданности: возле елочки стояла вчерашняя сумасшедшая тетка!
Она держала в руке и пристально вглядывалась в игрушку, висевшую на ветке – деревянного ангела с облезшей позолотой.
Я ринулась назад, к Илье:
– Меня эта соседка вчера ночью достала! Как ее зовут? Надо вывести ее отсюда!
– Первый раз вижу, – пожал плечами Илья. – Она у нас не живет, наверное, к родственникам пришла?
– Женщина, извините, вы к кому пришли? – издалека громко спросила я.
Незваная гостья повернула голову, посмотрела невидящим взглядом и нервно выкрикнула:
– К себе я пришла! К детям! Где они, куда вы дели Лизочку и Борю?!
Какая Лизочка, какой Боря?!
– Извините, в нашей квартире детей нет, может вам этажом ниже? – спросил Илья.
Его слова разозлили женщину, она скривила рот, взмахнула сухими кулаками, столик с Юлиным ноутбуком пошатнулся, ждущий режим сменился на активный, экран осветился, проявив фотографию петербургского семейства.
Гостья бросила взгляд на снимок, приоткрыла рот, задрожала, протянула к экрану трясущиеся руки и всхлипнула:
– Боренька, Лиза, деточки мои!
Я не знала, что и подумать: может, это несчастная мать? Потеряла детей в автокатастрофе, сошла с ума от горя, и теперь во всех малышах видит своих детей?
Мы растерянно переглянулись.
– Извините, вас как зовут? – спросил Илья.
Женщина выпрямилась, вздернула подбородок и высокомерно бросила:
– Маргарита фон Тиз, в девичестве Фогель!
– Где-то я эту фамилию слышал, – пробормотал Илья. И добавил, понизив голос: – Может, она раньше здесь жила, до моего рождения?
– Вы, наверное, в этой квартире жили? – вежливо сказала я.
– Вы очень догадливая барышня: я действительно имела счастье жить здесь со своим мужем и детьми, пока пьяницы и мерзавцы не лишили нас всего, что мы имели.
– А в каком году вы здесь жили?
– С одна тысяча девятьсот седьмого года.
– Сколько же вам лет, больше ста? – с иронией спросила я.
– Вы дурно воспитаны, но другого отношения я от самозванцев им не ждала. Ещё раз повторяю: мне 36 лет, и я проживала в этой квартире с одна тысяча девятьсот седьмого года.
Мы с Ильей вытаращили глаза: сумасшедшая! Что будем делать?
– Ты беги на кухню, спроси, к кому пришла Маргарита ван… фон… – скомандовал Илья. – В общем, скажи, чтоб забирали свою даму, а я здесь покараулю, чтоб не буянила.
Как только Илья произнес «дама», меня охватило подозрение: что если сумасшедшая на вид женщина – ТА «черная дама» из таинственных разговоров бабушки и рассказов Петровича?
Странно, но мысль – перед нами стояло привидение, не напугала меня, а, наоборот, вызвала возбуждение и интерес.
– Простите, пожалуйста, Маргарита, не знаю вашего отчества, кем был ваш муж?
– Инженером путей сообщения, служил на императорской железной дороге.
Инженер путей сообщения! Бабуля говорила: квартиру занимали инженер и художница.
– А вы кем работали?
– Я – живописец, художница. Мама дорогая, все сходилось!
Что я еще знала о даме? Вспомнила: прислуга, женщины с молоком, упоминали Арлекина.
– Маргарита, вы рисовали портрет Арлекина?
Глаза дамы затуманились, она грустно качнула головой, слабо приподняла руку, указывая на шкаф, и тихо сказала:
– Да, была такая фреска, я ее написала водяными красками на этой стене.
– Илья, она из прошлого! – взволнованно прошептала я.
– Пришла по чёрной лестнице? – тоже шепотом предположил Илья. – Из 1913 года, в котором мы были?! И что теперь делать?
Мы не успели придумать, как поступить – вопрос разрешился сам собой: черная дама стремительно прошла мимо нас, обдав холодом и затхлыми духами, обернулась, вгляделась в Илью, потом встряхнула головой, бросила: «Вы ответите за моих детей!» – и скрылась в коридоре.