– Вот как, – медленно произнёс Тим.
Эйприл осторожно лавировала среди опрокинутых тренировочных чучел и груд плащей и мантий, разбросанных по комнате. На столе лежали толстые бумажные свитки, книги и тупые ножи, покрытые пылью и ржавчиной. Там же стояла грязная посуда, которую никто не удосужился донести до кухни. Но нигде не было ни следа Габриэля.
Газета Дамы с Карандашиком лежала там же, где Сэйди оставила её в прошлый приход сюда, и на Эйприл с фотографии смотрела её чёрно-белая копия. Девочка перевернула страницу – ей и так хватало воспоминаний о злополучной ночи. Эйприл не хотела, чтобы её самооценка покрылась шрамами так же, как её тело.
– Ребята, что вы здесь делаете? – спросила Сэйди с лестницы. Позади неё стояли Колин и Вайолет. – Ого, что это? – Девочка направилась прямиком к древним свиткам, потому что… это были древние свитки, и Сэйди ничего не могла с собой поделать.
– Карты, – сказал Тим. Дети перебирали груды бумаг. – Тут у нас канализация… водоёмы… Похоже, Винтерборны даже пытались построить подземные ходы.
– Теперь понятно, как Стражи прошлого передвигались по городу так незаметно, – сказал Колин.
– А это что? – спросила Эйприл, когда Вайолет начала перелистывать страницы книги в кожаном переплёте.
– Фотографии, – ответила Вайолет. – Смотрите. Габриэль был таким милым! – Она развернула альбом к остальным, и действительно, на фото был пухлощёкий младенец Габриэль, улыбающийся слюнявым ртом.
Тут же были рукописные журналы в кожаных обложках и резная деревянная шкатулка, полная старых компасов. И кое-что более современное.
– Это ежедневник Иззи. – Эйприл застыла, увидев его.
– Что он здесь делает? – спросила Сэйди, хотя ответ был очевиден.
– Габриэль, – сказала Эйприл, когда Колин взял записную книжку в руки и начал пролистывать страницы. – Габриэль искал Иззи.
– Я скучаю по ней, – сказала Вайолет, и Эйприл погладила девочку по волосам.
– Я тоже. Мы должны её найти, – заявила она, чувствуя, что хоть кто-то должен был это сказать.
– Габриэль бы не хотел, чтобы мы рассказали Иззи о его уходе, – возразила Сэйди.
– Мне плевать на его желания, – огрызнулся Тим. – Эйприл права. Иззи единственная, кому мы можем довериться, чтобы нас не забрала опека.
– Ага. Только есть одна проблема, – сказала Сэйди. – Мы понятия не имеем, куда она пропала. Разве что в этой штуке сказано, куда она собиралась… допустим… сегодня? – её голос звучал с надеждой.
Колин пролистал страницы.
– Ха. Не-а. Всякая скучная ерунда. Так, посмотрим… Чеки об уплате налогов. «ДРТ», что бы это ни значило. Расписание собраний фонда, на которые она уже вряд ли будет ходить. Эм… – Колин замолчал.
– Ну? – поторопила его Сэйди.
– Ужин с Реджи. – Он развернул ежедневник так, чтобы все могли увидеть рукописную запись, а затем быстро пролистал страницы. – Это было несколько раз.
– Реджи – это… – Тим задумался.
– Тот парень с вечеринки, – закончила за него Эйприл.
– Тот, которого Габриэль якобы не знал, – добавил Колин.
Какое-то время Сэйди странно молчала, затем медленно – так медленно, что на это было больно смотреть, – опустила взгляд на газету и ткнула пальцем в страницу.
– Этот Реджи Дюпре?
На странице не было фотографии, только заголовок: «Нападение на Первой улице: пострадал мужчина».
Сэйди начала читать:
«Мистер Дюпре, резидент «Меридиана», был атакован рано утром возле элитного многоэтажного жилого комплекса. На вопрос о нападавшем мистер Дюпре рассмеялся и сказал, – Сэйди подняла глаза, – “На меня напал Страж”».
Колин вытащил газету из-под её ослабевших рук и ещё раз пробежался взглядом по статье.
– Получается, в дом Винтерборнов вломился сумасшедший с мечами… А через несколько часов кто-то напал на джентльмена, с которым дружит Иззи… И в это же время исчез Габриэль… Вопрос в том, кто именно это сделал, – Колин ткнул пальцем в заголовок, – фальшивый Страж…
– Или настоящий Габриэль? – закончила за него Эйприл.
12Первая улица
– Вы уверены? – спросил Колин, ведь кто-то должен был задать этот вопрос. Мальчик посильнее запахнул своё синее пальто и сунул руки в карманы, ёжась от пронизывающего ветра.
Затем он посмотрел на Тима, который, казалось, совсем не мёрз, хотя на нём был только старый джинсовый пиджак, в котором он вместе с Эйприл и Вайолет приехал в дом Винтерборнов много месяцев назад. Сейчас пиджак стал ему слишком тесен, а рукава коротки – как будто мальчик перерос свою прошлую жизнь. Но Тим всё равно его надел, словно свой личный доспех, подняв воротник.
– У тебя есть идеи получше? – Тим не огрызался. Он действительно был открыт новым предложениям, но дети уже много раз перебрали все возможные варианты, и… честно говоря, вариантов у них не было. По крайней мере, хороших. Поэтому дети продолжили идти вперёд. Прочь от пристани и катеров по Первой улице, которая получила своё название потому, что проходила по самому краю города вдоль побережья. С одной стороны была пристань, скалы и полоса каменистого пляжа, с другой – роскошные рестораны, магазины и кафе с верандами, где можно было сидеть, попивая кофе, который был слишком дорогим, чтобы называться простым кофе, но ничем не отличался от других.
Эйприл знала, что дальше красивые здания с уличными столиками и мерцающими белыми огнями сменятся большими старыми фабриками и пустующими складами. Скоро вместо богатых дам с маленькими собачками в дизайнерских сумочках вдоль дорог появятся переполненные мусорные баки с кошками, слишком дикими, чтобы их можно было приручить. Это была Первая улица, на которой росла Эйприл и которую отделяли от детей, обитавших в доме Винтерборнов, несколько кварталов и миллион лет.
Впереди, между двумя частями города, была заброшенная земля – место, где улица удалялась от берега и немного поднималась вверх по холму, оставляя между городом и морем широкую полосу земли. Там не было ничего, кроме развалин и мусора, принесённого волнами, но вокруг этого места всё равно установили высокое ограждение.
– Ого! Наверное, там будет новый парк, – с любопытством сказала Сэйди.
– Нам туда, – Колин указал на показавшееся впереди старинное здание, которое разделяло Первую улицу на две части. Постройки позади него состояли из крошащегося кирпича, разбитого стекла и ржавого металла, но это здание красовалось новой чёрной отделкой, козырьками, отражавшими солнце, и лаковыми дверями, по бокам которых стояли маленькие деревца, увешанные гирляндами, хоть до Рождества было ещё очень далеко.
Дети остановились на противоположной стороне улицы, спиной к высокому ограждению, и стали рассматривать здание, упомянутое в газете.
– В статье говорилось, что Реджи Дюпре живёт в пентхаусе, – напомнила Сэйди, и, прищурившись, посмотрела вверх. А потом ещё выше. Здание было огромным. – Наверное… там? – она указала на верхний ряд окон. Там располагался огромный балкон с видом на море, на котором стояли ещё несколько маленьких рождественских деревьев.
Колин присвистнул.
– Хорошее место.
А Эйприл смотрела на высокие каменные стены и маленькие наклейки на каждом из окон, на которых красовалось название лучшей в городе охранной службы.
– Слишком хорошее, – сказал Тим, когда из здания вышел швейцар в красном кителе с сияющими золотыми пуговицами и встал под козырьком. – Эйприл, есть идеи?
– Обычно в таких старых зданиях есть пожарные выходы, но, скорее всего, они заперты. Колин, как думаешь, мы сможем найти…
Эйприл огляделась и обнаружила, что среди них не хватает двоих ребят.
– Где Колин? – спросила она.
– Где Вайолет? – Тим резко развернулся и начал осматривать улицу, но затем остановился. И уставился на Колина, который, держа Вайолет за руку, уже разговаривал со швейцаром.
– Что он…
– Погоди, – Эйприл схватила Тима за предплечье, останавливая его. – Давай ещё понаблюдаем…
И тут швейцар улыбнулся и распахнул дверь, жестом приглашая Колина и Вайолет внутрь.
Эйприл совсем не волновалась, но она не могла сказать то же самое про Тима. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем служебная дверь с боковой стороны здания распахнулась и из неё показалась Вайолет, которая замахала рукой остальным детям: «Хватит стоять, идите сюда».
Сэйди, Тим и Эйприл в мгновение ока перебежали улицу и проскользнули в открытую дверь, за которой располагалась лестничная клетка. Металлические ступени и бетонные стены усиливали эхом даже самый тихий шёпот, но Тим всё равно спросил:
– Что ты сделал?
– Провёл нас внутрь. – Колин самодовольно вскинул бровь.
– Но как? – спросила Сэйди тоном учёного. Эйприл представила, как крутятся шестерёнки у неё в голове. Казалось, подруга вот-вот заговорит про размеры выборки и стандартные отклонения, и сколько раз им нужно повторить эксперимент, и стоит ли учитывать погоду и день недели.
Колин развёл руками.
– Ты не понимаешь, да? Сейчас мы богатые детки! А богатые детки не просят разрешения войти в элитное здание. Богатые детки подходят прямо к швейцару в новёхоньком костюме и спрашивают, пришла ли уже посылка для их дядюшки Реджи.
Колин сунул коробку Тиму в лицо, чтобы подчеркнуть свои слова.
– А что, если бы он не ждал посылку? – спросила Сэйди, и Колин закатил глаза.
– Любой, кто живёт в таком элитном доме, обязательно ждёт посылку, – мальчик поставил ногу на нижнюю ступеньку. – Идём.
И дети начали подниматься. Всё выше, выше и выше. Металлические ступени лязгали с каждым их шагом.
– Давайте. В. Следующий. Раз, – Сэйди тяжело дышала. – Будем. Искать. Кого-нибудь. На нижнем. Этаже.
Наконец дети поднялись в широкое, ярко освещённое фойе. Свозь стеклянный потолок лился дневной свет. Тут был лифт. И орхидея на большом круглом столе. И глянцевые двойные двери без номера.
– Ну что, – настала очередь Тима вести себя самодовольно, – какой теперь у тебя план?
Но Колин совсем не волновался. Он просто… постучал.