– Летом здесь должно быть очень весело, – прокомментировал Колин, вытаскивая экстренный батончик мюсли из экстренного рюкзака, который он вынул из экстренного мешка Санты, оставленного на катере. – Хотите поиграть в волейбол? Хотите покидать фрисби? Нет, давайте лучше подвесим чучело и воткнём кол прямо ему в… – мальчик не успел договорить, потому что оступился. И упал. Батончик выскользнул из его руки и упал на землю. И отскочил. А затем просто… пропал. Пуф.
– Эм… он сейчас… эм…
– Исчез? – подсказала Вайолет.
– Он не мог просто исчезнуть. Это ненаучно! – сердито воскликнула Сэйди, но гнев не помешал ей быть очень осторожной, пока девочка подходила ближе. – Если только… – Сэйди обернулась и посмотрела вокруг. Неподалёку друг на друге лежало три тяжёлых камня. Девочка подняла один и бросила на середину дороги.
Эйприл сделала шаг назад, ожидая, что камень отскочит. Или скатится вниз по холму. Она ожидала чего угодно, но только не того, что большой камень ударится о покрытую листьями дорожку и рухнет вниз… как камень.
Дети осторожно подошли к широкой тёмной яме посреди тропинки и одновременно заглянули через край.
– Эй! – воскликнул Колин, когда Сэйди сунула руку в его рюкзак. Девочка достала, надломила и бросила в яму светящуюся палочку, которая, вращаясь, полетела вниз, пока, наконец, не остановилась на глубине примерно шести метров.
– Да, – произнёс через некоторое время Колин. – Очень по-Винтерборновски.
Эйприл перевела взгляд с маленького огонька на холм, полный ловушек. В конце концов она закричала:
– Габриэль!
Ей хотелось броситься вперёд, но за последние две минуты Эйприл успела понять, что бежать без оглядки в этом месте было бы очень, очень глупо. А Эйприл не хотелось быть глупой. Ей лишь хотелось вернуться в дом Винтерборнов, где сухо, тепло и безопасно, где их ждут Смиттерс, Иззи и Габриэль. Даже ворчливый Габриэль бы подошёл. Даже Габриэль, который ругался на неё и велел убираться из погреба.
Ей хотелось…
– Габриэль! – снова закричала Эйприл и быстро зашагала вперёд, а Тим за спиной крикнул:
– Смотри под ноги! Вайолет, не отходи от меня.
– Габриэль! – Эйприл завопила громче, но никто на острове ей не ответил.
Тропинка петляла, поднимаясь на холм, и скоро сердце Эйприл учащённо забилось – впереди показался дом. Это был коттедж, небольшой и уютный. Но разрушенный, как и сама семья Винтерборн.
У крыльца Эйприл резко остановилась, немного побаиваясь двери и того, что могло скрываться за ней.
Половина крыши обвалилась. Несколько окон были разбиты. Камни стен покрывали трещины и сажа, словно огонь пытался – и не смог – стереть дом с лица земли, и коттедж остался стоять здесь, брошенный и позабытый всем миром. Дверь была приоткрыта, и ветер раскачивал её с неприятным скрипом.
Эйприл больше не могла осторожничать. Она бросилась вперёд, крича:
– Габриэль! – потому что он просто обязан был найтись здесь. Должен был. Но шагнув в дверь, девочка застыла.
От увиденного кровь Эйприл превратилась в лёд.
– Эйприл, это…
– Я, – ответила девочка подошедшей следом Сэйди, не дожидаясь, пока подруга договорит. – Это всё мои фотографии.
Одну из стен покрывали десятки фотографий. Было очень странно смотреть, как Эйприл на снимках превращалась из двухлетки с пухлыми щеками и волосами цвета новенькой медной монеты в худенькую девочку с разбитыми локтями и в дырявых туфлях, а затем – в подростка в клетчатом сарафане с гербом Винтерборнов на груди.
Эйприл не знала, радоваться ей или прийти в ужас от того, что мать не просто ушла и забыла о ней – мама за ней следила.
Девочка слышала, как остальные дети ходили по дому, осматривая комнаты. Но там не обнаружилось ничего, кроме испорченной еды на кухне и салфеток на полу. Ни крови. Ни записок. Ни подсказок.
– Похоже, кто-то всё-таки здесь был, и это хорошая новость, – сказал Колин за спиной у Эйприл. А девочка пристально смотрела на камин и стену, где должны были висеть меч и кинжал. Но там было пусто. Разумеется, там было пусто.
– Его здесь нет, – голос Эйприл казался ей слишком тихим и слабым, словно доносился издалека. Словно девочка слышала его во сне. – Может, его здесь никогда и не было. Мы столько времени сюда добирались. Мы могли покалечиться или утонуть, или… он мог покалечиться или утонуть. Но его здесь нет.
– Эйприл?
– Не надо, – девочка стряхнула руку Сэйди. Она не хотела, чтобы кто-нибудь к ней прикасался, потому что Эйприл чувствовала себя грязной и глупой, и слишком чувствительной. Всё болело. Особенно её гордость. – Его здесь нет. – Девочка невольно начала смеяться. – Он ушёл. Сейчас Габриэль, наверное, уже на полпути в Белиз. Где бы это ни было. Я не в курсе. Сэйди, ты знаешь, где находится Белиз? Я нет.
– Эйприл…
– Но подождите, – Эйприл не дала Сэйди договорить. – Мы всё-таки не зря сюда приплыли. То есть теперь мы точно знаем, что кто-то за мной следил, и это просто супервесело. Предположительно, это была моя мать. И, скорее всего, это она не поленилась расставить ловушки по всему острову, потому что так поступают хорошие матери. Я права? Мне-то неоткуда знать, – Эйприл развела руками. – Пойдём. Давайте вернёмся домой, пока не кончились экстренные мармеладные мишки или что ещё…
– Эйприл!
Девочка резко развернулась к Колину, который прижал палец к губам.
– Слушайте.
Снаружи сгустились тучи, небо потемнело, и издалека доносились тихие раскаты грома.
– Да. Надо бы поторопиться. Эти облака выглядят нехорошо…
– Нет! – повысил голос Колин. А Колин никогда не повышал голос. – Слушайте.
И тогда Эйприл услышала. По полуразрушенному дому гулял ветер, свистя между деревьев. Нет. Это был настоящий свисток.
В жутковатом жёлтом свете от фонарика Колина девочка увидела, как округлились глаза Сэйди, когда свисток издал три коротких сигнала и один длинный.
– Это «Сэйдисигнал», – сказал Колин.
Эйприл бросилась к двери.
– Габриэль!
Разделяться было опасно.
Двигаться быстро было опасно.
Находиться на этом острове, почти заброшенном и полном ловушек, было опасно. Здесь совсем недавно жил какой-то сумасшедший. Или преступный гений. Или и то и другое. Мама Эйприл наверняка была и тем и другим. И девочка вдруг ощутила тоску по временам, когда она не была ничьей дочерью.
В воздухе висела тонкая пелена тумана, а земля была сырой и скользкой, поэтому Эйприл приходилось внимательно смотреть, куда она ступает, но это не мешало девочке кричать:
– Габриэль!
Её горло саднило, а голос был слабее, чем хотелось бы. Эйприл чувствовала, что её слова уносит ветер, но куда они летели – к Габриэлю или прочь от него? Понять было невозможно.
Поэтому Эйприл остановилась и прислушалась, ожидая, когда свисток зазвучит снова.
– Что, если Габриэль застрял где-то на улице? Если у него нет укрытия… – начала Сэйди, но заканчивать не было нужды.
Снова зазвучал свисток, и Тим крикнул:
– Туда!
Дети двигались медленно и осторожно. Они уже сошли с тропинки и теперь шагали по неровной земле, покрытой камнями и ветками, продираясь через колючий кустарник, и казалось, что сам остров Винтерборнов – с ловушками или без – пытался их убить.
Шторм подошёл ближе, тучи засверкали молниями, а лёгкий туман сменился проливным дождём, и Эйприл поняла, что погода будет становиться только хуже, пока гроза не закончится.
Вскоре вниз по холму побежали потоки воды. Земля размякла и стала скользкой. Детям не удавалось расслышать звук свистка. Может, он больше и не звучал. Гроза заглушала все звуки вокруг. По лицу Эйприл текла вода, заливая глаза, и девочка не могла ничего разглядеть. Не могла ничего расслышать. Она могла только кричать:
– Габриэль!
– Нужно возвращаться! – закричал Тим.
– Нет!
– Лучше переждать грозу в доме! Здесь опасно.
– Габриэль где-то здесь! – Он был тут уже много дней. – Возвращайтесь, если хотите, а я буду искать дальше!
С этими словами Эйприл побежала вперёд. Вот только побежала она слишком быстро, а земля была слишком скользкой, и результат вышел слишком драматичным – девочку подхватил поток грязи, камней и воды.
Она словно вернулась в парк на гору гравия – земля резко ушла у Эйприл из-под ног, девочка распласталась в грязи и заскользила, ускоряясь, вниз по холму. Она цеплялась за размокшую землю, пока ладони не начали гореть, а ногти – ломаться, но не смогла замедлиться даже на секунду.
– Эйприл! – закричал кто-то, и рядом с девочкой упала любимая верёвка Сэйди.
Эйприл мгновенно за неё ухватилась. Мир дёрнулся. Где-то закричал Колин, и Эйприл перестала скользить. Какое-то время девочка лежала не шевелясь, покрытая грязью и ссадинами от острых камней, неожиданно для себя радуясь проливному дождю, который смывал землю и мелкую гальку с её заплаканного лица.
– Эйприл, ты…
– Всё нормально, – ответила девочка подошедшему Тиму. – Спасибо.
Ей нужно было повернуться и встать, но что-то удерживало Эйприл на земле.
– Ты не поранилась?
– Нет. Я… – Эйприл замолчала, заметив рядом три камня, сложенных друг на друга, как маленькая метка. Как предупреждение.
Девочка не знала, зачем она это сделала. Она даже не понимала, что именно делает, выхватив светящуюся палочку из рук Тима и бросив её в поток воды, который мчался вниз по холму. Затаив дыхание, девочка смотрела, как палочка просто… исчезла.
– Эйприл? – позвал Тим, но та его почти не слышала. Она отчаянно ползла по каменистой земле, пока не достигла края ямы как раз вовремя, чтобы заметить, как светящаяся палочка, переворачиваясь в воздухе, приземляется рядом с грязным лицом Габриэля Винтерборна.
– Ну наконец-то, – прорычал он.
И потерял сознание.
24Девочка с ключом
– Габриэль? Габриэль, мы дома.
Мужчина пришёл в себя, когда его вытащили из ямы. Габриэль что-то бормотал, рычал и ворчал, пока дети проверяли, не сломал ли он что-нибудь, и вели его к причалу. Мужчина даже не спорил, когда Сэйди отвязала катер, а Тим встал за штурвал. Через некоторое время, где-то между второй бутылкой воды и третьим батончиком мюсли, Габриэль свернулся в клубок на дне катера и заснул. Эйприл наблюдала за тем, как он спит, считая каждый туманный от холода выдох.