Она крепче сжимает оружие побелевшими пальцами, ярко выделяющимися на фоне ржавого железа. Ботинком опираясь о мое бедро, она отталкивается, пытаясь вырвать оружие.
Вот и все. Я встаю и резко дергаю шип на себя. Ее крошечное тело врезается в мой бок, словно в кирпичную стену. Она отскакивает и приземляется задницей на пол прямо передо мной.
Я двигаюсь в ее сторону, и она дергается, отползая назад.
Проклятье. Я прижимаю ладонь к голове, зажмурив глаза от пульсирующей боли, отбрасываю шип в сторону. Он с громким звоном ударяется о бетон. Прежде чем пылающий во мне гнев успокаивается, я делаю несколько шагов, чтобы справиться с пламенем, обжигающим болью мой череп.
- Именно о такой глупости я тебя предупреждал, - чувствуя себя немного спокойнее, я поворачиваюсь и смотрю на нее. Прикрыв лицо ладонями, она сидит, привалившись спиной к стене. - О, прекрати это. Ты же не какая-нибудь испуганная девица. Вставай, мать твою.
Она медленно опускает руки. Затем, вызывающе вздернув подбородок, встает на ноги.
- Я все еще служу в полиции. Они - моя семья. У меня есть доверенные люди и друзья, которые ищут меня. Они поймут, что я пропала, и когда не получат от меня никаких вестей...
-То что? - рявкаю я, шагая к ней. - Как насчет твоей машины? Или телефона? Никто не хватится тебя, Мак.
Она моргает.
- О чем ты?
Я отрываю ладонь от головы, рассматривая разводы крови на пальцах.
- Твоя машина припаркована у твоего дома. Вытерта дочиста. Твой телефон, который ты использовала, чтобы набрать «9-1-1», согласно журналу вызовов, выключен. Сим-карта уничтожена. Даже если полиция отследит звонок и поймет, что ты присутствовала на месте убийства Майера, даже если они достаточно подозрительны, чтобы получить ордер на осмотр твоего лофта, все, что они найдут, это календарь с четко обозначенными днями твоего отпуска.
- Ты болен на всю голову, - тихо произносит она.
На моих губах медленно расплывается улыбка. Такое глупое оскорбление.
- Больные люди не склонны к рационализму, Мак. Твое обучение явно не было посвящено последовательной психологии. - Я оставляю ее на минуту, пока собираю сумки прямо за дверью. А затем я бросаю их в центр подвала.
Макенна стоит неподвижно, ее волосы в диком беспорядке. Рубашка, которую я ей дал - моя рубашка, - свисает с одного плеча. Цепочка все еще соединяется с манжетой, обмотавшей ее лодыжку. Взлетевшие брови вверх, выдающие ее растерянность, были единственным проявлением эмоций, когда она поднялась к сумкам.
- Что это такое? - спрашивает она настолько робким голосом, что я едва слышу.
Я снимаю свою кожаную куртку и бросаю ее в противоположную сторону от принесенных мною вещей. В холщовую сумку я забросил ее одежду, зубную щетку и прочее дерьмо, а в пакете для мусора лежали папки с документами.
- Ты останешься здесь на некоторое время, - я подталкиваю барахло ботинком в ее сторону. - Тебе нужно принять душ, чтобы не вонять в моем доме. А это, — я указываю на мусорный мешок, - твои файлы. Ты же следователь. И детектив.
- Была, - перебивает она.
Я издаю насмешливый вздох.
- Ради твоего же блага, лучше бы тебе оказаться чертовски умелой в этом деле.
Она потирает руки. То ли от холодного воздуха, то ли от осознания, что я проник в ее квартиру и рылся в ее вещах. Может, и то, и другое.
- Чего ты хочешь от меня, Истон?
Она впервые произносит мое имя. Называет меня не чудовищем, а кем-то другим.
Я достаю из кармана подвеску с сердечком и поднимаю ее перед собой.
- Я пытаюсь убедить себя, что ты не при чем. Иначе, могу поклясться, ты была бы уже мертва.
Я опускаюсь на колени и роюсь в мусорном мешке, отыскивая досье на Дженнифер Майер. Я грубо и резко швыряю папку через весь зал. - Ты уже вышла на след. Продолжай.
Она не прикасается к папке. Просто смотрит на нее, будто та принадлежит кому-то другому или другой жизни.
- Я ничего не буду делать, пока ты не дашь мне ответы.
Я не уверен, что она сможет переварить ту правду, которая у меня есть для нее. Я смотрю на подвеску, в груди угрожающе пусто.
- Это тебе дал Ройс Хадсон, - обвиняюще говорю я. - Ты работала в отделе особо тяжких преступлений. Поэтому знаешь, что такое трофей.
Когда я бросаю на нее взгляд, бледность и ужас на ее лице заставляют меня задержать дыхание. Она отрицательно качает головой.
- Значит, ты знаешь, кто я.
- Я точно знаю, кто ты.
- Ты сошел с ума. Ты... извращенный кусок дерьма. Я видела, как ты убил моего напарника, а теперь... Что? Ты говоришь ужасные вещи, чтобы опозорить его память? Что ты с ним сделал? Где его тело?
Ее темные глаза - тлеющие угли - прожигают меня насквозь. Она помнит ту ночь. Она помнит меня. Вот почему она держала Келлера под прицелом и хотела моей смерти.
Она охотилась за мной.
Когда я продолжаю молчать, она хватается за голову, растопырив пальцы в своих спутанных волосах.
- Ты убил его. Ты украл его у меня. Ни за что! - она вскрикивает и бросается в мою сторону. - Расскажи мне, что ты с ним сделал.
Она, словно дикий зверь, карабкается по моей спине, царапая ногтями лицо и шею. Ее рука тянется к ножу, привязанному к моей ноге, и я встаю, поднимая ее легкое тело вместе с собой. Затем завожу руку за спину, чтобы подхватить болтающуюся цепь. Я дергаю за цепь, подтягивая ее тело ближе к себе, чтобы дотянуться до ее руки. Я стараюсь не сломать ее, когда стаскиваю со спины и ставлю перед собой.
Она и так сломлена.
-Успокойся, - я держу ее руки по бокам, пока она пытается вырваться. Но вскоре усталость берет свое, и она сдается, тело обмякает. - Дыши.
Она на грани гипервентиляции. Все ее тело содрогается в болезненных спазмах.
- Меня сейчас стошнит, - предупреждает она.
Я отпускаю ее, и она сгибается пополам. Сухие всхлипы скручивают ее тело, заставляя ее давиться воздухом. Только ничего не получается. Она обезвожена и слаба. Остатки сил, которые у нее были, она использовала для борьбы.
- Я принесу тебе... что-нибудь, - говорю я и поворачиваюсь, чтобы уйти.
- Скажи, что ты просто сумасшедший, - все еще сгорбившись, она держится за живот, ее слова пропитаны ядом. - Скажи это сейчас.
- Эти слова никогда не слетят с моих губ.
Она смотрит прямо на меня. Эти темные озера мерцают от злобы.
Я стою у двери, выдерживая ее взгляд, и говорю ей единственную правду, которой она может доверять в своем состоянии.
- Мы оба хотим отомстить. Помоги мне найти мою цель, и я дам тебе твою.
Когда все закончится, я позволю ей всадить чертову пулю мне в лоб.
Тяжелая дверь захлопывается. Эхо отдается в темном коридоре, преследуя меня, когда я поднимаюсь по лестнице, как эхо голосов, никогда не покидающих мою голову. Чертова пуля в голову могла бы стать отличным выходом.
Глава 9Внизу.
Макенна.
Область, чуть ниже моей шеи, жжет, там, откуда Истон сорвал мой кулон. Я тру раздраженную кожу, ощущение боли все еще не отпускает, как и отсутствие прохладного серебра, которое стало привычным за прошлый год.
Хадсон подарил мне его, когда я стала детективом.
Он сделал мне подарок в тот день... а потом ночью мы занимались любовью.
Мы знали правила. О смешивании личных отношений с рабочими. Переспать со своим напарником было не просто неприлично - это был позорно. Но в самую первую неделю нашего знакомства мы поняли, что невозможно отрицать взаимное влечение.
Ты не можешь помочь тому, в кого влюблен.
Хадсон сказал мне это в первый раз, когда мы поцеловались. Мы неловко столкнулись громоздкой формой, гремя шкафчиками за спиной, когда наши губы встретились. Во время поцелуя мы смеялись, и от смеси желания и восторга у меня кружилась голова.
Он тренировал меня. Был на десять лет старше, и я боялась, что относилась к той категории женщин, которых влечет к своему боссу и притягивает силой и уверенностью. Но все было не так. Он был нежен, когда я нуждалась в нем, и жесток, когда работа требовала большего.
Мы поддерживали баланс между нашими отношениями и работой. Работа стояла на первом месте. Мы оба это понимали. И поэтому мы продолжали усердно трудиться, пока наши романтические устремления отходили на второй план, не имея каких-либо перспектив.
Он был моей первой любовью. Он был моим первым всем.
А потом его не стало.
Я бросаю рассеянный взгляд на груду папок в центре подвала.
Я не хочу к ним прикасаться.
Мои навязчивые поиски привели меня сюда. Это единственный ответ, который мне нужен. Монстр реален, и я нашла его.
Я ложусь на пол, прижавшись лицом к холодной плите. Я потерпела неудачу. Эти файлы мне не помогут. Даже если бы я направила пистолет на нужного человека... если бы я нажала на курок... ничто из этого не вернет Хадсона.
Это пустое осознание облегчает принятие моей судьбы.
Реальность мрачна. Меня убьет тот же зверь, что забрал жизнь Хадсона.
Почему?
Любопытный голос внутри меня задается вопросами, сомневаясь в мотивах убийцы. Я пытаюсь заглушить его, но эта мысль заразительна. Вирус, захватывающий мое сознание. Как и все дела, над которыми я когда-либо работала.
Из-за этого Хадсона и убили.
Его убили из-за меня.
Я крепко зажмуриваюсь от мучительной мысли. Но доказательства на лицо.
В своем невротическом стремлении найти убийцу Хадсона, я разработала параллельную теорию причин его убийства. И я упрямо держалась за нее. Я жевала эту тонкую ниточку, пока окончательно не лишилась вкуса. Малейшая, тончайшая зацепка стала центром моего разрушенного мира. Но я все равно держалась
«Майер Кейстоун Энтерпрайз».
Дело о пропавшей девочке - дело, из-за которого у меня развилась идея-фикс, а затем погиб мой напарник.
Я прерывисто выдыхаю и смотрю на стропила. Я провожу взглядом по балкам до того места, где стена смыкается с серым потолком. Я слышу глухой удар. Приглушенный звук отражается от стен.