Ночью тот услышал звуки пилы и постукивание и, будучи человеком смелым, встал и в одиночку спустился в приемную залу. Ступал он тихо и держал пистолет наготове. Из-за двери, которую днем скрывала занавесь, шел свет. Заместитель комиссара пробрался в темноте к сокровищнице и заглянул внутрь. Голам с перевязанной рукой держал фонарь, а Самуд возился с отмычкой и какими-то ключиками. Оба были босиком, но в дорожной одежде.
Заместитель комиссара был крайне сообразителен для чиновника. Он снова скользнул в темноту, и спустя пять минут замешкавшиеся Голам и Самуд услышали быстрые шаги и увидели вспышку света. Голам со стоном вытянул вперед больную руку с фонарем, но было поздно. На пороге появился лейтенант Эрл в пижаме и сапогах, а за ним – солдаты с пистолетами и ружьями. Голам и Самуд попались. Самуд щелкнул затвором пистолета, но затем бросил оружие на пол, поняв, что он один против троих: Голам мало того, что с перевязанной рукой, так еще и в военном деле не особо сведущ.
Весть о государственной измене распространилась в городе, начались волнения, и с десяток представителей направились к заместителю комиссара, дабы сообщить ему о том, какое отношение Самуд и Голам на самом деле имеют к смерти раджи. Первым во дворец удалось попасть разгневанному факиру из поселения возле храма. Заместитель комиссара терпеливо его выслушал, стараясь уловить суть в потоке проклятий, лившихся из уст монаха.
– Исключительное дело, – заметил заместитель комиссара лейтенанту, оглядывая сокровищницу, которая выглядела так, будто дворец обстреляли из пушек, и побитый, но по-прежнему целый сейф. – Похоже, перед нами – ключ к разгадке.
– Ключ! – воскликнул лейтенант. – Как раз его-то и нет.
– Какое любопытное столкновение современности и старины, – продолжал заместитель. – Железный сейф и клад.
– Полагаю, следует послать человека в Аллапур и телеграфировать в «Чоббс», – предложил лейтенант.
Заместитель комиссара заявил, что именно это он и собирался сделать, а посему до получения инструкций относительно вскрытия секретного замка перед сейфом, позади него и по всей сокровищнице была выставлена стража.
Итак, тайные богатства раджи торжественно перешли во владение Британской империи, и когда в Шимле[137] узнали новости, то от души позавидовали приключениям заместителя комиссара. А поскольку быстрота и решительность, с которой он действовал, заслуживали похвалы, все сошлись во мнении, что Миндапур будет присоединен к округу, коим он ведает. Только живущий в Аллапуре грузный старик по фамилии Мак-Терк, что смеялся громоподобно, колыхаясь всем телом, и вел тайную торговлю с некоторыми местными правителями, не слыхал новостей последних дней, кроме того, что раджу убили, а заместитель комиссара отбыл из Аллапура. И не ведал Мак-Терк о конфискации сокровища – не ведал, к прискорбию, ибо это он продал радже сейф, помимо прочих ценностей, и, возможно, даже знал секретное слово, открывавшее замок.
Заместитель комиссара был неравнодушен к театру. И потакал своему пристрастию под предлогом того, что в общении с восточными людьми зрелищность имеет первостепенное значение. Он показательно заключил под стражу четверых злоумышленников, а когда пришли указания из «Чоббс», распорядился перенести сейф в приемную залу, дабы превратить его открытие в захватывающее действо. Заместитель комиссара восседал на троне, а инженер трудился над замком сейфа на ступенях, покрытых алым ковром.
В центре залы расстелили белую ткань. Это напомнило заместителю комиссара картину, на которой Александру Македонскому в Дамаске преподносили сокровища Дария[138].
– Там золото, – прошептал один из наблюдателей другому. – В сейфе что-то звякало. Мой брат помогал его заносить.
Инженер щелкнул замком. В глазах у всех зажглось острое любопытство.
Только заместитель комиссара, которого положение обязывало сохранять достоинство, восседал на троне с таким видом, будто олицетворял собой все величие Британской империи.
– Не может быть! – воскликнул инженер и захлопнул дверцу сейфа.
По зале пролетел встревоженный гул. Каждый спрашивал у соседа, что тот успел углядеть.
– Аспид! – выругался кто-то.
Утратив свою невозмутимость, заместитель комиссара вскочил на ноги.
– Что там?!
Инженер перегнулся к нему через сейф и прошептал два слова, первое из которых было бранным эпитетом.
– Что-что?! – резко переспросил заместитель комиссара.
– Стекляшки! – с сожалением прошептал инженер. – Разбитые бутылки. Сотни!
– Дайте посмотреть! – сказал заместитель комиссара, окончательно утрачивая величие.
– Виски, если не ошибаюсь, – принюхиваясь, сказал инженер.
– Проклятье! – выругался заместитель комиссара, ловя на себе насмешливые взгляды. – Э-э… Все свободны.
– Надо же, каким дураком он себя выставил! – крякнул Мак-Терк, которому не нравился заместитель комиссара. – Каким дураком! – Потом заметил: – Разгадка довольно проста, если знать, что было всему причиной.
– И что же? – спросил станционный смотритель.
– Тайный алкоголизм, – ответил Мак-Терк. – Бурбон. Я сам же раджу и угостил. Бедный старик не решался признаться в том, что выпивает! Миндапур – один из городов в Гималаях, где особенно много истовых приверженцев магометанской веры. Раджа и так всегда был скрытен и предавался своим занятиям в одиночестве. Вот и заказал себе сейф, где можно было бы прятать бутылки. А когда пустых скопилось слишком много, разбил, чтобы занимали поменьше места. Боже мой! Как я не догадался?! Когда заговорили о сокровище, мне и в голову не пришло связать одно с другим! А разгадка так проста! Паркинсон ни при чем! Битое стекло! Накопленное за несколько лет! Боже мой! Да я бы похудел на пару стоунов[139], лишь бы увидеть, как открыли сейф!
1896
Двойник мистера Маршалла
Среди многих любопытных случаев, которые мне – в ту пору деятельному члену Общества защиты аномальных явлений[140] – довелось расследовать, эпизод с призраком мистера Маршалла, явившимся викарию сассексвиллской[141] церкви преподобному Джорджу Бервошу и его помощнику преподобному Филипу Вендоверу, несомненно заслуживает отдельного рассказа. Примечательно уже то, что преподобный Джордж Бервош самолично известил наше научное общество об этом загадочном происшествии и представил, вопреки сложившейся практике, массу убедительных фактов.
Преподобный Джордж Бервош принадлежит к малочисленной армии разбросанных по стране ученых-любителей – священников, отставных военных, профессоров на отдыхе и дам-энтузиасток всякого звания и положения. Эти честные и бескорыстные рыцари спиритизма хотя и не имеют большого опыта работы со свидетельствами очевидцев, оказывают нам неоценимую услугу, возрождая почти исчезнувшую веру в реальность духовных сущностей. В нашем обществе преподобный был на хорошем счету благодаря своим экспериментам по передаче мыслей на расстояние.
Описанный им случай произошел в сочельник 1895 года, и сообщение мистера Бервоша было зачитано на январском заседании. Соответствующее расследование в Сассексвилле проводилось мной в апреле-мае.
Едва ли нужно объяснять читателям значение недавно вошедшего в английский язык слова «доппельгангер», напомню лишь, что оно подразумевает двойника: вы здесь и в то же время неожиданно являетесь своему приятелю или знакомцу в совершенно ином месте. Коротко говоря, доппельгангер есть фантазм живого человека. В наши дни многие достойные люди придерживаются мнения, будто подобные фантазмы возникают сплошь и рядом, зачастую, как и в том случае, который мне предстояло изучить, безо всякой видимой причины, словно по чьей-то нелепой прихоти. Итак, вышеупомянутый мистер Маршалл внезапно явился мистеру Бервошу и его помощнику и, будучи явно не в духе, обрушил на преподобного чудовищные, ничем не оправданные, бессвязные проклятия и угрозы, после чего так же внезапно исчез. Извлечь из его дикой выходки какой-либо символический смысл не представлялось возможным. Однако выглядел фантазм столь правдоподобно, а звучал столь оглушительно, что мистеру Бервошу и в голову не пришло усомниться в его реальности, несмотря на странное перемещение фигуры в пространстве, – как если бы человек не шел, а скользил над землей. И только когда непрошеный гость исчез из виду, у преподобного закралась мысль о призраке, ибо Маршалла как ветром сдуло и вокруг тотчас же воцарилась тишина. Действительно, это описание вполне согласуется с обычаями призраков, и всякий здравомыслящий человек именно так бы и рассудил.
Разумеется, для выяснения всех обстоятельств мне следовало перво-наперво посетить место действия и по возможности деликатно, но детально допросить мистера Бервоша и мистера Вендовера.
Преподобный Джордж Бервош занимает дом на холме, прямо над церковью; когда семейство его разрослось, он построил себе наверху, на том же склоне, небольшой, но удобный деревянный домик-студию, где уединялся поработать в тишине. Через вершину холма проложена пешеходная тропа; поравнявшись с калиткой возле студии, тропа круто сбегает вниз между живой изгородью пасторского дома и каменной церковной оградой и в конце концов приводит вас к кладбищенским воротам у проезжей дороги.
В сочельник мистер Бервош допоздна писал рождественскую проповедь – днем ему доставили посылку с литературой о привидениях и он принялся ее разбирать, – так что последнюю точку он поставил уже за полночь. Его помощник, с которым викарий держался исключительно по-приятельски, не чинясь, заглянул к нему на огонек выкурить трубку. Размечая завтрашнюю проповедь, викарий время от времени перебрасывался с ним словцом. В интересах дела следует упомянуть о том, что помощник викария, мистер Вендовер, был отъявленный скептик.