— Ты выглядишь совсем как Маман, — сказал он. — Папа предупреждал нас.
— Мы с твоей мамой близнецы, — с улыбкой ответила Кристи. — Я — твоя тетя Кристи из Америки.
— А наша мама тоже в Америке? — спросил он.
— Извини, Пьер. Я не знаю, где ваша мама, — мягко произнесла Кристи. — Я не знала ни о ней, ни о вас, пока мне не рассказал ваш папа. — Она протянула к мальчику руки. — Но теперь я очень хочу узнать вас поближе. Надеюсь, мы с вами подружимся.
Пьер кивнул, серьезным оценивающим взглядом изучая Кристи.
— Мама часто обнимала меня, — проинформировал он ее.
Наверное, он очень скучает по матери, подумала Кристи. И ее сердце рванулось навстречу малышу.
— Мне тоже очень хочется тебя обнять, Пьер. Ты разрешишь?
На лице мальчика расцвела улыбка. Он подпрыгнул и побежал через комнату навстречу Кристи. Она подхватила его на руки и крепко прижала к себе. Пьер обхватил ее руками за шею и затарахтел:
— Элоиза не помнит маму. Она была еще очень маленькой, когда мама уехала. Я так рад, что папа нашел тебя, тетя Кристи. Теперь Элоиза тоже будет знать, как выглядела мама. — Пьер многозначительно посмотрел на Кристи — мол, что взять с такой крохи. — Я рассказывал ей…
У Кристи защемило сердце, когда она представила, как этот малыш пытается разделить свои воспоминания с сестрой, как это важно для него. Но как быть ей? Она совсем ничего не знает о своей сестре. Будет ли для них достаточно того, что она похожа на их мать внешне?
— Хорошо, что тетя Кристи теперь с нами, да, папа? — Пьер посмотрел на отца, ища у него поддержки.
Лицо Армана смягчилось, когда он посмотрел на сына. Он взъерошил волосы на его голове и ответил:
— Это очень хорошо, Пьер. А теперь иди ко мне и дай Элоизе возможность обняться с тетей Кристи.
Малыш с готовностью перебрался на руки отца, а Кристи повернулась к маленькой девочке, которая уже слезла с дивана, но застенчиво прижималась к коленям бабушки.
— Элоиза… — позвала Кристи, протягивая к ней руки.
Огромными синими глазами малышка посмотрела сначала на отца, потом на брата.
— Иди же, Элоиза, — нетерпеливо скомандовал Пьер. — Посмотри на ее волосы. Они точно такого же цвета, как у тебя. И как у мамы. Я ведь тебе рассказывал.
Вот уж командир так командир, подумала Кристи. Взгляд девочки переместился на волосы Кристи. Затем она подняла руку и потрогала свои блестящие локоны, все еще не решаясь подойти. Кристи решила взять инициативу на себя и медленно пошла навстречу ребенку с нежной улыбкой на лице.
— Пьер всегда говорит тебе, что ты должна делать, Элоиза?
Маленькая девочка кивнула с серьезным видом.
— И ты всегда его слушаешься?
С таким же серьезным видом малышка отрицательно покачала головой.
— А ты не хочешь мне сказать, чего бы тебе хотелось?
Робкий утвердительный кивок. Кристи наклонилась к девочке.
— А можно, я первая скажу, чего бы мне очень хотелось?
Голубые глаза в обрамлении пушистых ресниц с любопытством уставились на Кристи.
— Я хочу обнять тебя, как папа обнимает Пьера.
Иди ко мне на ручки.
Глубокий вздох — для храбрости, еще один взгляд на волосы Кристи и, наконец, кивок.
Кристи подхватила девочку на руки и прижала к груди, испытывая невероятное счастье. Элоиза дотронулась до ее волос, запустила в них пальцы и засмеялась от восторга.
— У всех темные волосы, как у Пьера и у папы. А теперь есть кто-то, у кого такие же волосы, как у меня.
Горькое чувство потери вновь пронзило Кристи.
«У твоей мамы были такие же волосы», — хотелось закричать ей.
И, скорее всего, у ирландской бабушки, которая погибла во время землетрясения. Но этого им уже не узнать — ни Кристи, ни малышке Элоизе.
Но зато теперь они обрели друг друга и никто не сможет их разлучить. Ни Арман, ни Шармэн, ни бабушка… Внезапно по коже Кристи пробежал холодок — она совсем забыла о матери Армана, а та сидит, наблюдает, оценивает.
В течение всей сцены знакомства мать Армана не произнесла ни слова. Кристи только сейчас осознала это. Подумав, что ее поведение могут счесть грубым, она быстро повернулась к пожилой женщине, и уважительно обратилась к ней на французском:
— Мадам Дютурнье…
У женщины было красивое лицо, глядя на которое ей можно было дать и сорок, и шестьдесят лет.
Впрочем, белые пряди в темных волосах свидетельствовали о том, что она не пытается скрыть свой возраст. Глаза были серыми и холодными, и по ним невозможно было определить ее отношение к происходящему. Мадам Дютурнье производила впечатление сильного и властного человека, не сомневающегося в своей правоте ни при каких обстоятельствах.
Она слегка наклонила голову и чуть скривила губы в улыбке.
— Мадемуазель Холлоуэй…
— Удовлетворена, Матап? — с вызовом обратился к ней Арман.
Женщина встала, по-царски величественно, и насмешливо посмотрела на сына.
— На самом деле ты ведь не сомневался, что я не пропущу приезд такой гостьи. Но теперь я оставляю вас с детьми, как ты и хотел. Няня ждет их в детской.
— Благодарю. — Арман тоже не скрывал сарказма.
Мадам Дютурнье перевела холодный взгляд серых глаз на Кристи.
— Мы поговорим за обедом. Это будет интересный вечер.
Кристи выдержала этот взгляд, сохраняя приветливое выражение лица.
— Приятно было познакомиться с вами, Madame, — вежливо поблагодарила она, не позволяя себе испугаться.
Одна изогнутая бровь удивленно приподнялась.
— Как я вижу, сходство сестер лишь внешнее.
Полагаю… — ее насмешливый взгляд был прикован к сыну, — Mademoiselle преподнесет нам много сюрпризов. Не так ли, Арман?
— Потерпи до вечера, Матап, — не остался в долгу Арман.
Не сказав больше ни слова, мадам Дютурнье покинула комнату.
Кристи не сомневалась, что между матерью и сыном что-то происходит, но пока не поняла — что. Арман затеял какую-то свою игру, одним из участников которой стала она, Кристи. Но если эта игра предполагает ее общение с детьми, она согласна.
Что же до остального, то постепенно она разберется во всем.
Но сейчас самое главное — это два замечательных ребенка, ее племянники.
Глава ДЕВЯТАЯ
Кристи была счастлива, что дети приняли ее. Они наперебой старались завладеть ее вниманием, показывая свои комнаты и делясь сокровищами: игрушками, книгами, электрической железной дорогой с тремя разноцветными поездами, домиком для кукол, где была мебель, посуда и полный гардероб нарядов…
С их няней Жанной не возникло никаких проблем. Та, казалось, была даже довольна, что у Пьера и Элоизы появилась тетя, которая горит желанием проводить с ними как можно больше времени. Жанна была молодой женщиной, жившей в доме лишь последние полтора года, а значит, она не знала Колетт и ничего не могла рассказать Кристи. Но самое главное — Жанна прекрасно ладила с детьми, и те любили ее.
Арман остался с ними. Кристи с удивлением наблюдала за ним в роли отца. Он был искренним и естественным. Элоиза не слезала с его колен, Пьер же был невероятно горд, стоило Арману похвалить его за что-нибудь. Кристи должна была признать, что ее племянники не обделены ни вниманием, ни любовью. Это радовало ее и в то же время огорчало — в ее присутствии не было такой уж насущной необходимости и ее главным достоинством было всего лишь то, что она — зеркальная копия их матери.
Кристи все время чувствовала на себе испытующий взгляд Армана. Она понимала, что он настороженно следит за тем, чтобы она не допустила неверного шага и не сказала ничего такого, что могло бы травмировать детей. Жаль, что он не защищал так же рьяно интересы ее сестры.
Служанка принесла детям чай, и Арман дал понять, что пора покинуть детскую.
— Тетя Кристи должна отдохнуть, она устала после долгого путешествия. Я провожу ее в комнату, а завтра вы снова увидитесь.
— Утром, папа? — настороженно спросил Пьер.
— Утром, — ласково пообещала Кристи, полная решимости проводить с детьми каждую свободную минуту.
Она по очереди поцеловала детей и только после этого последовала за хозяином. Прежде чем Арман отвернулся, Кристи успела заметить благожелательность в его взгляде, но все-таки решила уточнить, не против ли он. Как только они покинули детскую, она спросила:
— Надеюсь, ты не возражаешь?
— Ни в коем случае. — Он бросил на нее добрый, мягкий взгляд. — Ты была очень естественна с детьми и очень им понравилась.
От этих слов и этого взгляда Кристи окатила теплая волна.
— Они такие… милые.
Арман резко отвернулся и сухо заметил:
— Они далеко не со всеми идут на контакт.
— Кого ты имеешь в виду? Ведь не Жанну?
Арман ответил не сразу. Они молча дошли до лестницы, и только тогда он сказал:
— Я сам выбрал Жанну.
Мрачная усмешка на его лице заставила Кристи спросить:
— Им не нравилась няня, выбранная Колетт?
— А Колетт и не выбирала. Предыдущую няню выбрала моя мать. Она считает, что детям нужны дисциплина и твердый распорядок дня. В свое время я согласился с ее выбором, о чем до сих пор сожалею.
— А почему не Колетт выбирала детям няню?
Арман тяжело вздохнул.
— После рождения Элоизы у Колетт была тяжелая послеродовая депрессия. Она стала ко всему безразлична и была не способна принимать какие-либо решения.
Из своего медицинского опыта Кристи знала, что такого рода заболевание очень серьезно, хотя многие придерживаются противоположного мнения, считая это чуть ли не блажью. Еще одно подтверждение, что с психикой Колетт было не все в порядке. Кристи размышляла об этом, пока они бок о бок поднимались по лестнице, потом спросила:
— Ее совсем не волновало, кто занимается детьми?
— В последние дни — совсем, — с тяжелым вздохом ответил Арман. — Ее ничто не радовало, не интересовало. Сейчас я понимаю, что мне надо было прислушаться к ее жалобам. Я должен был повести себя по-другому…
Он оборвал себя на полуслове. Жалеет ли он, что не был внимателен к проблемам жены? Кристи растерялась. Увидев Армана рядом с детьми, она уже не могла думать о нем как о бессердечном негодяе. Почему же тогда он не помог жене преодолеть депрессию? Что произошло два года назад в этом доме?