По своим каналам мне удалось оценить один из камней, которые я вынес из подземелья. Сумма, которую мне озвучили, была впечатляющей, хотя я и понимал, что мне назвали, дай Бог, если половину его истинной стоимости. В трёх небольших пакетиках таких камешков было ровно сорок пять штук. Золотые червонцы я разделил на три части и преподнёс их в качестве неприкосновенного запаса детям и своей бывшей жене. Мне запомнился её долгий изучающий взгляд, которым она провожала меня с порога когда-то нашего, а теперь уже только её дома.
По субботам, когда у себя в кабинете я подводил итоги прошедшей трудовой недели и занимался подготовкой к предстоящей, у меня появилась привычка звонить в посёлок, где так содержательно прошли мои два летних месяца. Баба Варя рассказала мне, что спустя неделю после моего отъезда объявился Василий, которого выпустили, наконец, из сизо. Однако, долго он в посёлке не пробыл, потому, что здесь не любят, когда неопытного человека бросают умирать в катакомбах. Его рассказам о том, что сам он здесь не при чём, никто не поверил. Тогда он собрался и уехал в город, где, по слухам, завербовался на какой-то сейнер, промышляющий в южных морях.
А ещё она составила завещание, в котором всё своё имущество, дома и землю завещала мне, поскольку никаких родственников не имела. Мне оставалось только благодарить её и обещать всегда помнить о том, что в маленьком посёлке Аментеполис на берегу моря есть немолодая уже женщина, о которой я обязан беспокоиться.
Сергею пока так и не удалось найти тот монастырь, куда ушла Анна. Но он упорно занимался поисками исчезнувшей матери и верил, что найдёт. Найдёт и попытается убедить её вернуться, чтобы дать ей ту надёжную опору и то мужское тепло, в котором она всю жизнь так нуждалась. Мы подолгу разговаривали с ним, и я пришёл к выводу, что парень правильно понимает жизнь и вырастет достойным мужчиной. Я дал себе слово способствовать его карьерному росту, тем более, что такая возможность у меня была.
Наступил октябрь, и чем дальше в прошлое уходили летние события, тем сильнее мне хотелось увидеть Анну. Мне часто снилась она такой, какой я увидел её первый раз в сумерках на берегу моря: большие выразительные глаза, худощавое лицо, чуть припухшие губы. Я просыпался и уже до утра не мог уснуть, строя планы её поиска. Монастыри в наше время довольно закрытые учреждения, и добраться до их архивов, особенно, если они ведутся по старинке на бумажных носителях, непростая задача.
Однажды я включил телевизор и попал на передачу, которая занималась поисками пропавших людей. Мне в голову тут же пришла идея воспользоваться ею. Я не стал откладывать дело в долгий ящик, и уже через неделю был на телевидении. Мне удалось рассказать, не вдаваясь в ненужные подробности, о моих летних приключениях и обратиться к многомиллионной аудитории с просьбой найти пропавшую Анну. Я даже в разговоре с ведущей программу девушкой высказал предположение, что она может быть в одном из монастырей. Оставалось только ждать.
И вот однажды поздно вечером, спустя несколько дней после моего дебюта на телевидении, раздался зуммер телефона. Я взглянул на дисплей и увидел знакомый номер. Не веря собственным глазам, я нажал клавишу вызова:
– Слушаю вас.
– Здравствуй, Андрей. Это я.
– Аня? Здравствуй, ты где? Как тебя найти?
В телефоне возникла пауза, затем она сказала:
– Я в Марфином монастыре, ты легко сможешь отыскать его. Наша настоятельница случайно увидела передачу с твоим участием и поняла, что разговор идёт обо мне. Она убедила меня в необходимости позвонить тебе. Вот я и звоню. Прости, я ведь не знала, что ты жив: здесь практически нет связи с внешним миром.
– Аня, со мной всё в порядке. Ты Сергею позвони, парень места себе не находит.
– Хорошо, я позвоню ему. Ты когда приедешь?
– Завтра, я приеду завтра, как можно раньше. Будь готова, хорошо?
– Хорошо, ты позвони, когда будешь подъезжать.
– Я позвоню.
– Андрей, у меня садится телефон, поэтому я говорю тебе спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Аня, и до завтра. Жди меня, слышишь?
– Андрей, я буду ждать тебя ровно столько, сколько понадобится, только ты забери меня, ради Бога. Я так устала…
В трубке раздался щелчок и разговор прервался.
В интернете я быстро нашёл местонахождение монастыря. До него было не более шестисот километров. Я послал эсэмэску Сергею, собрал свою походную сумку и лёг спать. Шло время, но сон не приходил ко мне. Светящийся циферблат часов на стене показывал полночь. Я понял, что мне не уснуть, быстро встал и начал собираться в путь, к Анне.
Спустя короткое время я уже сидел за рулём своей ауди. На соседнем сидении лежал термос с кофе и бутылка с небольшим количеством воды из мира мёртвых, как я про себя называл то вместилище древних механизмов, в котором мне довелось побывать. Большая часть светящейся жидкости ушла к детям, бывшей жене и бабе Варе. Я хотел, чтобы они были здоровы. Остаток же её предназначался Анне.
Дорога в лучах ксеноновых фар непрерывной лентой ложилась под колёса машины. Быстро летело время. Через каждый час я останавливался, пил крепкий горький кофе, всматриваясь в звёздное небо, и снова садился за руль.
В пять утра я был, если верить навигатору, в сорока километрах от конечной цели. Анна была уже где-то рядом. Дорога сузилась и шла теперь в окружении лесного массива. Я даже не подозревал, что в нашем отечестве могут быть леса, к которым применимо определение «дремучие». Огромные, в два обхвата, деревья подступали к дороге с обеих сторон, образуя далеко вверху купол, через который лишь изредка проглядывали искорки звёзд. Впечатление было таким, словно я ехал по темному бесконечному тоннелю. В памяти опять всплыли картины подземелья, у входа в которое нёс свою вечную вахту гигантский трёхглавый пёс.
Ощущая непонятную тревогу, я обогнал медленно едущую фуру и сбросил скорость до безопасных девяноста километров в час. Прошло ещё несколько минут, и дорога пересекла обширную поляну. Я выехал на её середину и остановился. Чувство тревоги усилилось. Надо мной было безоблачное небо, лес отступил от дороги и уже ничем не угрожал одинокому путнику, скрытому от возможных опасностей внутри высокотехнологичного немецкого автомобиля. Но что-то было вокруг такое, отчего вдруг вспотели руки и острые иголки страха пробежали по затылку. Вскоре я понял его причину.
Впереди на дороге клубился, приближаясь ко мне, туман. Угроза была в нём, в тех голубоватых искорках, которые беспорядочно вспыхивали внутри плотной накатывающейся массы. Я взглянул назад, но оттуда медленно надвигался такой же искрящийся туман. У подножья деревьев с обеих сторон дороги, путаясь в траве, появились первые похожие на сизый дым щупальца. Убедившись, что пространство вокруг меня медленно сокращается под натиском непонятной субстанции, я сел в машину, плотно закрыл все двери и повернул ключ зажигания. И впервые за два года эксплуатации надёжнейший в мире двигатель отказал. Несмотря на все мои попытки, он так и не завёлся. В луче фар было видно, как туман подползает всё ближе, образуя правильную полусферу, в центре которой находилась машина.
Я почувствовал, что невыносимо хочу спать. Мои попытки позвонить Анне ни к чему не привели. Телефон выскользнул из руки и упал куда-то на пол. Я откинул назад спинку сидения и перестал сопротивляться. Туман вскоре полностью поглотил мою машину. Голубоватые искорки теперь выполняли сложный пространственный танец на поверхности полусферы. Слабеющим рассудком я успел уловить тот момент, когда они сформировали лицо Воина из подземелья. Он казался спящим, но затем глаза его вспыхнули, и он холодно посмотрел в мою сторону. В это мгновение я понял, что нельзя безнаказанно простому смертному прикасаться к миру мёртвых и с облегчением уснул, положившись на Его волю.
Водитель тяжёлого грузовика, ехавший по той же дороге, потом клялся, что сам видел, как мимо него пронеслась ауди, как она въехала в непонятно откуда возникший туман и исчезла вместе с ним. Насмерть испуганный увиденным, он развернул машину и поехал к ближайшей автозаправке. И только поутру, дождавшись едущей в попутном направлении колонны грузовиков, тронулся вместе с ней по злополучной дороге. Проезжая через поляну, он трижды перекрестился, хотя раньше никогда этого не делал.
Анна так и не дождалась звонка от Андрея. Создавалось впечатление, что абонент просто исчез из этого мира. Она оставила монастырь и вернулась к сыну, чтобы вместе заняться поискам вновь утраченного человека. Прошли долгие восемь месяцев, и они поняли, что искать бесполезно. Анна смирилась и вернулась в санаторий к детям, страдающим от рождения детским церебральным параличом. Она находила что-то общее в их судьбах и своей собственной, начало мутациям которых было положено где-то там, далеко в прошлом. И тогда же кто-то, обладающий абсолютной властью, вынес приговор, который теперь каждый из них должен был пронести через всю свою жизнь.
Женщина снова стала ходить на берег моря по вечерам и пристально вглядываться в садящееся солнце. При этом она мысленно повторяла одну и ту же фразу, которая во время вспышки зелёного луча должна была бы вернуть ей Андрея. Она была уверена, что произошедшее, это не более, чем очередное испытание, ниспосланное свыше. Сейчас луч вспыхнет, испытание закончится, и он позвонит, как и обещал. Нужно только дождаться этой вспышки.
Телефон, с которым она ждала тогда Андрея, всегда лежал на её прикроватной тумбочке, как напоминание о несостоявшемся счастье, единственном в её жизни. Перед сном она каждый раз брала его в руки, смотрела на мёртвый экран дисплея и снова листала в памяти события той ночи, перешедшей в мрачное утро.
Однажды в конце августа, повинуясь неожиданному порыву, она набрала номер Андрея и соединение вдруг произошло. Сквозь странный треск электрических разрядов суровый мужской голос произнёс короткую гортанную фразу. В посёлке для многих жителей греческий язык являлся таким же родным, как и русский. Анна знала много слов и выражений на нём. То, что она услышала, можно было перевести, как «Надейся и жди».