Подал голос Мэт Талли:
– Я думаю, чудовище должно быть страшным.
Агора снова посмотрел на рисунки.
– И мы видим подтверждение этой идеи в ваших изображениях. Уродливый вид. Слишком много глаз. Слишком длинные зубы. Любопытная тенденция, ведь мы знаем, что строение высших хищников отличается красотой и симметрией. Предполагается, что чешуя живых драконов переливалась всеми возможными цветами. Нимфы завлекают моряков сладкозвучным пением и грациозным танцем. Вы видели когда-нибудь глаза вайана? В них видны две маленькие галактики. Очень немногие хищники имеют такое непропорциональное сложение, как те, что мы видим на ваших рисунках. Большинство из них привлекают жертву своей красотой.
Рен увидела линию, которую можно было бы прочертить к Тео. Золотой мальчик, который наверняка никогда не столкнется с последствиями своих действий. Агора стоял перед студентами и своим молчанием побуждал их к дальнейшим ответам. Рен было неловко, оттого что она не решалась назвать вслух имя Тео Бруда. Если она выскажется прямо и об этом узнают, она сожжет те мосты, какие ей ни в коем случае нельзя сжигать. Тогда о карьере в одном из великих домов можно будет забыть. Но ведь можно использовать метафоры. Она подняла руку.
– «Хищник» – это слишком простое и неполное определение. Но что, если какое-либо существо начнет действовать вне рамок своей роли в природе? Возьмем для примера ястреба Клайда. Если он поймал в поле мышь, нас это не обеспокоит – для ястреба это является нормой. Но если бы мы в один прекрасный день гуляли в лесу и увидели, как ястреб мучает мышь? Хватает ее когтями. Отпускает. Снова ловит. Бросает ради забавы на камни. Если бы он не просто охотился, но наслаждался причиняемой болью? Это было бы чудовищно.
Глаза Агоры блеснули.
– Раскройте вашу мысль подробнее.
– Возможно, чудовищем мы называем существо, вышедшее за пределы нормального для его вида поведения. Ястребы охотятся, чтобы жить. Это нормально. Ястреб, который пытает свою пищу? Чудовищно. Мы можем применить этот принцип и к людям. Воин, убивающий противника в битве, – это одно. Но если он разбивает камнем голову невинного ребенка – это совсем другое. Слово «чудовище» может быть применимо к субъекту, который осознает свое назначение в этом мире и намеренно действует вопреки ему.
Например, ради развлечения сбрасывает двухтонный инструмент на кофейню с людьми.
Между ней и Агорой проскочила искра понимания. Они оба говорили об одном и том же человеке – и у них обоих недоставало мужества назвать его имя. Рен не осуждала за это профессора. Таков уж был их мир. Преподаватель завершил дискуссию несколькими ссылками на научные труды, которые они сейчас проходили.
– После каникул жду от вас эссе, – заканчивая занятие, сказал Агора. – Докажите одно из двух утверждений. Первое: в нашем мире чудовищ не существует. Второе: в нашем мире существуют только чудовища. Цитируйте источники. Не забывайте давать ссылки. Объем – по крайней мере три свитка. Готовность – первое занятие после каникул. Можете идти.
Рен смотрела, как остальные студенты тянутся к выходу. Вина за расчетливое молчание тяжело давила ей на плечи. Она собралась и тоже вышла, так и не решив для себя, чего ей не хватало для того, чтобы честно высказаться: силы воли или простой смелости. Грань между этими двумя понятиями казалась такой тонкой. Однако неожиданное задание Агоры породило в ее мозгу множество противоречивых мыслей. Все время в академии она проявляла сдержанность и тщательно следила за своим поведением. Из нескольких вариантов возможных действий она всегда выбирала наименее рискованный. Возможно, настало время проявить решительность и предпринять какие-либо активные шаги для обеспечения собственной будущности.
Некоторые чудовища заметны менее остальных.
С улицы донесся удар колокола, отмечающий начало следующего часа.
10
Скоро откроется академическая станция воскового пути. Рен двинулась в ее сторону – а все остальные студенты собирались на главном дворе, где их ожидали готовые к отправлению личные фаэтоны. Инциденту на вечеринке Тео Бруда уже уделялось меньше внимания, почти все разговоры вертелись вокруг предстоящих каникул:
– Куда ты едешь на этот раз?
– Отдыхаешь на островах?
– Мы рванем к северным предгорьям. Отец настоял…
Рен нога за ногу добрела до зеленой рощи, в которой располагался академический портал воскового пути. Гнев, клокотавший в ее груди, полностью выгорел, оставив после себя только тяжелую усталость. Портал занимал приземистое широкое здание, скрытое среди пышных деревьев. Она устроилась на скамейке в тени одного из них и стала дожидаться Тиммонс. Академический портал отличался от любой казенной станции воскового пути – и, в частности, той, через которую она всегда добиралась до Небес. Здесь отсутствовали индивидуально зачарованные путеводные свечи – вместо них зал воскового пути был окутан заклинанием, активизировавшимся через равные промежутки времени. На вызванной им волне магии могли одновременно совершить пространственный прыжок до двадцати человек. Подготовка к прыжку включала в себя все обычные шаги: визуализацию места назначения, зажжение и гашение свечи – но мощное путеводное заклинание делало процесс перемещения более удобным для студентов Бальмерикской академии. Не то чтобы эта станция пользовалась у студентов популярностью. Кроме Рен и Тиммонс, регулярно сюда приходили всего двое.
И одна из этих двоих как раз проходила мимо сидевшей на скамейке Рен. Небольшой рост и тихий голос позволяли Коре Маррин затеряться в любой толпе. Видимо, именно поэтому Рен никогда не встречала ее в студенческом городке. Кора коротко стригла свои темно-каштановые волосы, оставляя только длинную косую челку на лбу. Ее правую бровь украшал небольшой янтарный шарик. Наверное, она проколола бровь недавно, потому что раньше Рен его не видела. Смуглая от природы, она выглядела немного бледной, потому что много времени проводила в подземном академическом морге. По этой же причине она была одета так, будто сейчас стояла глухая зима: толстые штаны, пушистый шерстяной шарф и длинное пальто в светлую и темную зеленую клетку. Рен никогда не бывала в расположенном под одним из корпусов академии хранилище трупов, но, глядя на Кору, еще раз убедилась в том, что его не зря называли холодным.
За годы учебы она узнала, что Кора выросла в крохотном городке к северу от Катора, живущем в основном за счет сельского хозяйства. С хирургической практикой она познакомилась еще в детстве, разделывая предназначенных в пищу животных. В академии она изучала медицину. Как и Рен, она попала сюда по стипендии, так как еще в школе демонстрировала выдающиеся успехи в анатомической магии. Кора в своей обычной манере – застенчиво и не сбавляя шага – помахала Рен и скрылась внутри здания.
Четвертый студент, с которым Рен постоянно пересекалась в академическом портале, являл собой полную противоположность Коре. Из-за угла станции разболтанной, уверенной походкой, сияя широкой улыбкой, которая, казалось, никогда не сходила с его лица, вышел Ави Вильямс. Он был светлым, но загорелым, и его кожа всегда немного блестела. В ярком свете она выглядела бронзовой. Рен знала, что блеск ей придавало масло, которое он всегда наносил на тело перед борцовскими схватками. Это разрешалось правилами. Скользкая кожа затрудняла надежный захват и тем самым давала небольшое преимущество перед противником – как будто Ави уже не обладал всеми мыслимыми преимуществами в физическом противостоянии.
Он являлся самым молодым участником Игр за всю их историю. Его выступление обеспечило ему полную стипендию в Бальмерикской академии. Само собой, теперь он занимал видное место в ее спортивной команде. Бальмерикская академия гордилась своим многолетним превосходством над другими учебными заведениями Катора в атлетических и магических дисциплинах. Ави был одет в традиционный кардиган на пуговицах, предпочитаемый большинством спортсменов, с вышитыми на правом грудном кармане символическими академическими башнями. Рен не особенно следила за спортивными новостями, но знала, что Ави в этом году был непобедим. Удивляться этому не приходилось. Даже гранитный Девлин в сравнении с ним казался игрушечным воином.
До того, как Ави стал знаменитым борцом, Рен всегда думала о нем как о младшем – и гораздо менее серьезном и сдержанном – брате При Вильямса, ее первого парня. Она знала его с самого детства, и он с давних пор был подвержен резким скачкам настроения. Вот он смеется над удачной шуткой – а в следующий момент уже готов пробить стену чьей-нибудь головой. Трудно сказать, какой вид конфликта он предпочитал: кулачную драку или магический поединок – потому что ввязывался и в то, и в другое.
Академия старательно избегала афиширования этой стороны их драгоценного атлета. Дирекция шла на любые ухищрения, позволявшие уклоняться от его исключения. Но правда была налицо – вернее, на лице: в прошлом году кто-то выжег Ави глаз запрещенным заклинанием, и теперь его широкое, еще детское лицо уродовал страшный черный шрам от магического ожога.
– Рен Монро. Расскажи что-нибудь, чего я не знаю, – улыбаясь, сказал он.
Он всегда говорил это при встрече с ней и всегда с одной и той же певучей интонацией. Она улыбнулась в ответ, а он упер руки в бока, ожидая, когда она поразит его каким-нибудь новым фактом. В эту игру они играли много лет, и у Рен всегда имелась парочка козырей в рукаве именно на такой случай.
– Ты в курсе, что первым магическим сосудом, согласно документальным историческим источникам, было кольцо для сосков?
Черные брови Ави взлетели вверх.
– Да ну?
– Человек по имени Прайор использовал кольцо для… неподобающих занятий и обнаружил, что боль направляет магию в металл и ее можно оттуда извлечь в нужный момент. Он стал хранить в кольце заклинания, в основном для их дальнейшего применения при неподобающих занятиях.
Ави ухмыльнулся:
– Удивительно, что он об этом рассказал.