– Ты знаком с теорией персон Мима?
Он вздохнул, успокаивая дыхание.
– Да.
Она подняла бровь.
– И?
– Что?
– Что она утверждает? Давай. Просвети нас.
– Она утверждает… – Он сдвинул брови. – Мы не один человек. Мы – тысячи людей. Мы непрерывно изменяемся в зависимости от того, что с нами происходит. В каждый момент времени мы являемся не тем человеком, каким были минуту назад или час назад.
Рен слегка удивилась тому, что он дал определение почти дословно из учебника. Она вытянула правую руку и покачала ей, как будто ее ладонь была чашей весов.
– Иногда ты испорченный дурак, из-за неумной шутки которого чуть не погибли люди. Иногда ты сын человека, который построил каналы, погубил сотни рабочих, лишил домов тысячи людей и перетряхнул весь уклад Катора – и все ради того, чтобы потуже набить деньгами семейные сундуки. Внук убийц и тиранов. И я не могу перестать видеть эту версию тебя. – Она вытянула левую руку. – Но иногда ты – симпатичный парень. Надежный товарищ в пути, основательно владеющий магией, – в пути, который будет становиться тяжелее день ото дня. Для меня существуют обе твои стороны одновременно.
Он долго смотрел на нее.
– Основательно владеющий магией?
– Ну вот, ты опять напоминаешь мне об испорченном хозяине жизни, который в тебе существует. Ты мне правда нравишься, Тео. Я понимаю твое объяснение – сословное бремя и все такое. Но для того чтобы твоя вторая версия стала больше, чем первая, требуется время. Уважение надо заработать.
Он кивнул. Сложил руки в традиционный знак клятвы.
– Заработаю. Даю слово.
– Хорошо. Тогда давайте немного поспим и притворимся, что этого разговора никогда не случалось.
Тиммонс, казалось, была удивлена сдержанностью Рен. Она одобрительно кивнула и подбросила веток в потухающий костер. Тео прошептал: «Спокойной ночи» – и лег. Рен подумала, не наказать ли его, заставив почувствовать всю тяжесть пустого вечернего неба.
Но в итоге тоже прошептала:
– Спокойной ночи.
Над головой мерцали звезды, словно зубы скрытого тьмой зверя.
30
Следующим утром Тео был просто воплощением услужливости.
Он помог Коре разделить оставшееся мясо на порции и завернуть их в листы газеты, которая была в сумке Рен. Она не могла не заметить иронию в том, как его искренние усилия непосредственно касаются его самой крупной ошибки. Он затушил костер и собрал еще дров. На Рен это произвело бы большее впечатление, если бы она не знала от матери, что первые несколько дней после скандала легко демонстрировать примерное поведение. Настоящее испытание начинается тогда, когда скандал изглаживается из памяти. Как быстро человек возвращается к своему обычному образу мыслей и действий?
Он также сотворил все необходимые заклинания. У Коры осталось всего 70 окли. Это лишь несколько серьезных заклинаний. Они договорились беречь ее магию на случай какой-нибудь травмы. После того как Рен запечатала их лагерь в пещере, у нее осталось всего 200 окли. У Тиммонс было 170. Запасы Тео составляли немыслимые 900. Рен считала, что с резервами у них все в порядке – если только они не потеряют долю Тео. К чему они, надо признать, уже один раз подошли очень близко.
Итак, вооруженные магией и наевшиеся до отвала, они тронулись в путь. Рен подозревала, что эта часть путешествия будет самой тяжелой, но все ее предположения побледнели перед лицом действительности. Тропа круто забирала вверх.
Снег под ногами быстро сменился льдом. Сначала они смеялись над тем, что временами соскальзывали вниз на несколько шагов. После полудня им стало не до шуток. Стало так скользко, что ноге не за что было зацепиться. Опасности добавляли непредсказуемые порывы ветра. В любой момент можно поскользнуться и покатиться со склона, увлекая за собой остальных.
Заклинание конверсии медленно превращалось в пытку. Снаружи его невидимой границы было слишком холодно, а это означало, что внутри радиуса его действия было чересчур жарко. Рен и остальные обливались потом. В итоге им пришлось перейти на более затратное утеплительное заклинание, действовавшее так, будто у их одежды появилась утепленная подкладка. Оно работало замечательно, но значительно быстрее расходовало драгоценные окли.
По мере подъема к существующим опасностям прибавились и другие. Рен видела кружащих в небе птиц и понимала, что, если сейчас появится виверна, ей ничего не будет стоить убить их и унести в гнездо, – они были похожи на устриц на стенке пристани во время отлива. Тео велел Веге показывать путь. Ястреб, скрипнув каменными крыльями, садился на выступы, куда им надо было добраться, и ждал. Сначала это оказалось полезным, но скоро они поняли, что рельеф уже не позволяет им достичь выбранных Вегой площадок.
– Слишком скользко, – выдохнула Рен, потеряв равновесие на одном месте в третий раз. – Пора обратиться к заклинаниям-веревкам.
Все четверо жались друг к другу на небольшом плоском выступе. Далеко внизу расстилалась зеленая долина и поросшие лесом холмы. Гор не было видно – их скрыл склон, на который они сейчас взбирались по ледяной тропе. Вверху их ждал очередной плоский уступ, откуда на них глядел Вега.
– Нужно установить якоря. – Тео показал вверх. – Здесь, здесь и здесь.
Рен кивнула:
– Знаешь, как это сделать?
Последние несколько часов он был само смирение. Ее вопрос наконец вытащил на поверхность его обычную заносчивость.
– Да, я знаю, как установить якоря.
Но она все равно внимательно проследила за тем, как он применял магию. Удостоверилась, что каждый анкер сидит глубоко в скале, а не в покрывающем ее слое льда. Он осторожно провел прядь магии через невидимые якоря и закрепил ее, использовав заклинания для формирования узла. Рен и сама не справилась бы лучше – разве что она сделала бы все гораздо быстрее. Он бросил на нее вопросительный взгляд, она кивнула.
– Заклятия устойчивости, – сказала она остальным. – Тиммонс, если ты их усилишь, нам достаточно будет базовой версии, чтобы не скользить на льду. Все готовы?
Остальные кивнули. Рен почувствовала знакомый прилив магических сил – это к ним подключилась Тиммонс. Заклятие устойчивости не избавляло от опасности поскользнуться полностью, но все же немного усиливало сцепление подошвы со льдом. Тео уперся ногами в склон, проверил прочность льда и начал подниматься, перебирая в воздухе руками. Через несколько шагов он обернулся и передал Рен конец невидимой веревки. Она схватила ее. На ощупь та напоминала старый корабельный канат – ладонь чувствовала жесткие пеньковые волокна. Рен ухватилась покрепче и полезла вверх, стараясь не обращать внимания на накрывшую ее волну тошноты. Кора шла сразу за ней. Последней, бормоча ругательства, поднималась Тиммонс. Под их совокупным весом веревка натянулась, словно струна.
– Первый якорь у тебя прямо под рукой, – оглянувшись, сказал Тео. – Пощупай рукой рядом с ним.
Он протянул руку вправо, нашел следующий отрезок невидимой веревки и ухватился за него. Дальше он двинулся по диагонали вправо, куда уходила ледяная тропа. Рен повторила его путь. Ее желудок сжался, когда она перехватывала веревку. По статистике это была самая опасная часть любого восхождения. Они находились примерно в пятнадцати шагах над выступом.
– Чтобы я еще когда-нибудь полезла в горы… – пробормотала Рен.
Тиммонс хмыкнула:
– А как же все эти приглашенные лекторы, которые бесконечно выступают в академии? Проклятые первопроходцы, которые лазят по горам просто для забавы. Преподаватели всегда пытались ставить их в пример. «А где ваша Сторожевая гора? Какое препятствие вы преодолеете в этом семестре?»
Рен нервно усмехнулась:
– В данный момент моя Сторожевая гора – это и есть Сторожевая гора.
Тиммонс опять хмыкнула. Тео наконец добрался до верхнего уступа. Рен до него осталось еще несколько шагов – и тут она что-то почувствовала. Как будто ногтем провели по затылку. Как будто кто-то скребся в дверь ее разума. Она невольно приоткрыла эту дверь и услышала знакомый шепот: «Я голоден. А вы – еда».
Тео протягивал руку, чтобы вытащить ее на уступ. Рен не обратила на нее внимания – она наклонилась, чтобы посмотреть вниз. Намного ниже нее Кора изо всех сил цеплялась за веревку. В ее глазах застыл страх. Она тоже слышала голос. Клайд приближался.
– Тиммонс! – крикнула Рен. – Создай ментальный щит. Быстро!
Ее длинные волосы распустились, и сила тяжести превратила их в направленный вертикально вниз серебряный водопад. Она потянулась к висящему на поясе жезлу. Снизу к ней приближалась тень. Клайд изменился. Кожа его по-прежнему была одним сплошным шрамом от ожога, но он неестественно вырос с тех пор, как они видели его в последний раз, – по меньшей мере на голову. Его грудь и плечи налились мышцами. Он не обратил внимания на созданную Тео веревку и лез вверх просто по склону, от камня к камню, с неимоверной быстротой. Тиммонс все возилась с жезлом. Рен видела, что она не успеет сотворить заклятие вовремя.
– Кора. Прижмись к скале!
Кора распласталась на холодном камне. Рен прицелилась. Мысль, заклинание, магия. С ее жезла сорвался огненный шар. Он пронесся мимо Тиммонс и ударил Клайда в плечо как раз в тот момент, когда он хотел поймать ее за волосы. Его голые ступни соскользнули по льду, но он с неистовой силой рванулся вверх. Схватился за невидимую веревку, чуть не стряхнув с нее трех девушек. Клайд зашипел и зарычал. Тиммонс подняла жезл, и как раз в это мгновение он выбросил вперед руку.
Его магия – темная, пульсирующая, холодная – со свистом рассекла воздух. Заклинание Тиммонс по сравнению с ней выглядело как вспышка теплого солнечного света. Ментальный щит останавливает любую магию, направленную в его сторону. Заклинания вот-вот должны были столкнуться. Рен удивленно вскрикнула: заклинание ее подруги зашипело и погасло. У нее не вышло правильно его сотворить.
Глаза Тиммонс метнулись к Рен.