Рен вдруг осознала, что они с Тео еще стоят на верхней платформе. Кора уже почти спустилась – но обернулась и позвала их. Ее голос вернул Рен к реальности. Она стала быстро спускаться, замирая только в те моменты, когда импровизированная рампа начинала уж слишком раскачиваться. Чем больше они приближались к драконьей туше, тем неотступнее шептали голоса. Рен не могла разобрать слова. Из книг она знала, что у драконов был свой язык, отличный от человеческого. Но когда она взглянула на неподвижную гору драконьего трупа, до нее явственно донеслись вполне осмысленные слова.
Я могу тебе помочь. Дать тебе все. Хочешь мальчишку? Он твой. Хочешь Брудов? Они поклонятся тебе. Смотри.
Тео коротко вскрикнул. Рен обернулась и увидела, что он стоит на коленях и тяжело дышит. Его заставила поклониться драконья магия. Он скрежетал зубами от боли.
Видишь? Разве это не прекрасно? Его унижение? Я могу заставить его пить эту чашу каждый день и каждую ночь. Все, на что он претендует, будет твоим. Приди ко мне, малышка. Дотронься до моей чешуи. Ощути силу…
Кора влепила ей пощечину. Рен вскрикнула, и шепот затих.
– Продолжай идти. Не смотри.
Тео уже был на ногах. Они поспешили вперед и догнали Кору под вытянутым драконьим крылом. Голоса вернулись, но они вновь не складывались в осмысленные слова. Казалось, у них ушел час на то, чтобы пройти вдоль всего дракона. Рен понимала, что это невозможно. Не настолько же он большой. Но здесь пространство и время вели себя как-то странно. Она вздохнула с облегчением, когда они оставили светящийся труп позади.
– Сюда, – прошептала Кора.
Как она и предсказывала, в конце погребальной пещеры нашелся узкий ход – они едва в нем уместились. Рен понятия не имела, откуда Кора знала, что он там окажется. Возможно, мертвые драконы входили в сферу ее интересов.
– Отлично сработано, Кора.
– Подождите радоваться, – ответила та. – Скорее всего, ход ведет к склону обрыва. Возможно, придется прыгать с большой высоты.
Они поползли вперед на четвереньках. Рен как могла старалась избегать луж конденсата, скопившегося на дне трубы. Они вели себя совсем не так, как обычная жидкость. Чем меньше их касаться, тем лучше. Без сомнения, они были не менее ядовитыми, чем здешний воздух.
Когда они проползли последний поворот, голоса наконец совсем стихли. К концу труба расширялась и выходила на естественную плоскую каменную площадку шагов восьми в поперечнике. Затем обрыв.
– Я говорила, – сказала Кора и подошла к краю площадки. – О, не так уж плохо. Не очень высоко.
Их ждал лес. Далекие ветви клонились друг к другу, и, казалось, Кора стоит под сводом огромного собора. Кора и Тео спустились первыми и помогли спуститься Рен. До зеленого укрытия оставалось пятьдесят шагов. Пригибаясь, они побежали через открытое пространство – и тут Рен увидела, что из-за деревьев прямо перед ними вышли две фигуры с поднятыми арбалетами.
Один – ее мучитель из блеклых воспоминаний. Второй – худой мужчина с крыльца. «Лев», – вспомнила она. Старик навел арбалет на одну цель, Лев – на другую. Тео и Кора были в нескольких шагах впереди. Они не замедлили бег, так как не увидели, что преследователи оказались впереди них, а не сзади. У Рен было меньше вздоха на то, чтобы решить, кого она спасет.
С ее пальцев сорвалась магия.
38
Шаги заклинания гладко ложились друг на друга.
Преграда, рассеивание, перераспределение.
Теперь с ней не было Тиммонс, и она не усиливала ее магию, как во время практики в архивной комнате, но прилив адреналина более чем компенсировал ее отсутствие. Арбалетный болт, выпущенный Левом, остановился в воздухе перед Тео. По оперению было видно, что он вращался. Его энергия растекалась по полусферической поверхности преграды, и Рен собрала ее для своих собственных целей. В этом состояла ее модификация заклинания – в перераспределении импульса.
Лев еще даже не опустил оружие, а болт уже вонзился ему в шею. Он упал на спину и забился, словно рыба на берегу. Старик лихорадочно перезаряжал арбалет, когда Тео поразил его отлично сформированной и направленной взрывной волной. Тот отлетел к ближайшему дереву. Его тело с хрустом ударилось о ствол. Сердце Рен бешено колотилось.
– Мы их сделали! Пойдемте…
Но тут она увидела Кору. Та упала на колени. Второй болт попал ей прямо в грудь. Кора начала заваливаться набок, и Рен едва успела ее подхватить.
– Кора, мы с тобой. Не бросай нас…
Ее карие глаза были широко раскрыты и безжизненны. Болт попал ей прямо в сердце. Они не обнаружили ни пульса, ни других признаков жизни. Осторожно опуская Кору на траву, Рен дрожала всем телом. Грудь сжалась, дыхание перехватило. Она потянулась, чтобы закрыть Коре глаза, и в это время мертвое тело девушки скрутила судорога.
Из перехваченного горла Рен вырвался крик. Спустя несколько секунд тело перестало биться в конвульсиях. Тео наклонился и закрыл Коре глаза. Они переглянулись. Он кивнул в ответ на вопрос, который Рен не нашла в себе сил высказать. У них не было времени похоронить тело – или взять Кору с собой. Если они хотят выжить.
– Давай выбираться отсюда, – сказал Тео.
Темнота усложняла побег.
Спускаясь с холмов, они не рискнули применить осветительное заклятие. В этой пустынной местности любой огонек привлечет внимание преследователей. Их вели по пути только звезды. Им хватило бы и одного адреналина, но периодически они слышали то, что побуждало их ускорить шаг еще больше: пронзительный лай пса Деллы. Если их преследователи не останавливались для отдыха, то не следовало и им.
Кора Маррин мертва. И это я позволила ей умереть.
Рен попыталась не концентрироваться на этой мысли. Они с Тео шли и шли. Три раза им встречались ручьи, и они переходили их вброд. Если берег был слишком обрывистым, они забирали на юг, вдоль Сторожевой горы, – надеясь, что, несмотря на препятствия, постоянно двигаются в сторону Катора. Делла говорила, что до города четыре дня ходу. Рен понятия не имела, правда это или нет. Но им не придется проходить все это расстояние. У них есть свеча.
Занялось утро, прекрасный наступающий день совсем не отражал их самочувствия. Рен никогда в жизни так не уставала. Протестовала каждая мышца ее тела. Смерть Коры лежала на сердце тяжким грузом. И еще где-то на краю сознания пульсировало воспоминание о захламленном сарае. О крови и отрезанных пальцах. На самом деле этих событий не произошло, но Рен пугала сама возможность того, что могло случиться, если бы тот временной поток тек своим чередом. Был уже полдень, когда они остановились передохнуть.
Выбранное ими место излучало покой. Небольшой водопад скатывался в мелкий пруд, где вода была такой прозрачной, что было видно дно. Казалось, в таком тихом уголке им ничто не может угрожать. Тео сбросил с плеча сумку и принялся расшнуровывать ботинки.
– Останавливаться надолго здесь нельзя, – сказал он. – Умоемся, поедим, двинемся дальше.
Кора стащила со стола целую буханку хлеба. Во время бегства из кухни Рен этого не заметила, но теперь прошептала «спасибо» погибшей подруге. Однако, размышляя о том, что произошло, она испытывала сложные чувства. Тот факт, что у Коры был девориум, неизбежно приводил к тяжелому вопросу:
– Почему она не применила девориум, чтобы их спасти? Тиммонс и Ави?
Тео снимал рубашку и штаны, чтобы помыться в пруду.
– Мне кажется, она в этом призналась.
– Я помню, что она нам это рассказывала, – сказал он и похлопал себя по затылку. – Где-то вот здесь, хотя я знаю, что этого никогда не происходило. Она призналась, что хранила девориум для себя. Она не знала, что произойдет дальше, поэтому решила не применять его для спасения Тиммонс. Я не согласен с ее решением, но теперь это не имеет значения. Она погибла, а мы идем дальше.
«Она погибла, потому что я решила спасти тебя», – подумала Рен. Инстинкт взял верх. Кора ей нравилась больше, чем Тео. Рен уважала любого человека, выбившегося из низов и пахавшего в академии ради лучшего будущего. Но Тео – это ее путь наверх. Эгоистическое решение, вызванное стремлением к самосохранению. Сколько еще раз в жизни ей придется его принимать, чтобы продолжать идти наверх, продолжать бороться за выживание? Ей на плечи, словно тяжелый плащ, легла вина.
Рен сосредоточилась и отбросила эти мысли в сторону. Или, скорее, сложила их в отдельный ящичек в мозгу для последующего рассмотрения. Сейчас надо думать о выживании. Она посмотрела на Тео. Он стоял по пояс в пруду и тер руками голые плечи и бока. Мыла у них не было, но даже простая вода смоет пот и грязь и хорошо их освежит. Они шли всю ночь и половину дня. Рен дождалась, пока он заметит ее взгляд.
– Что?
– Вспоминаю, как ты танцевал перед виверной.
Он слабо улыбнулся:
– Уверен, что то, о чем ты сейчас думаешь, подразумевает большой расход энергии, которой у нас и так исчезающе мало.
Она вскинула бровь.
– Ну хорошо. Ты заслуживаешь звания благоразумнейшего мальчика. Тогда разберем вещи и заодно подумаем, что делать дальше.
Рен открыла их единственную сумку. Лежащий там девориум Коры выглядел так, будто его переехала карета. Раньше он был ровного янтарного цвета, а теперь покрылся белесыми пятнами. На ощупь он был еще теплый. Рен отодвинула его в сторону и нашарила тот предмет, который искала.
– О, вот это не очень хорошо.
Браслет ее матери. Она достала его из сумки на свет. Прожилки на драконьем металле выцвели. Рен надела браслет на запястье и сотворила самое простое заклинание из всех, ей известных. Раздалось шипение, магия рассыпалась брызгами. Заклинание не сработало. Тео даже застыл в воде.
– Ты что, запорола заклинание? Я стал свидетелем уникального в своей неповторимости события?
– Знаешь, твои мыслительные способности оставляют желать лучшего. – Рен показала браслет. – Корин девориум высосал из него всю магию. Наверное, они касались друг друга в сумке, когда она активировала заклинание. В нем ничего не осталось. Все окли, которые я там хранила, сгорели.