– Я не смогу довериться человеку, равнодушному к судьбам других людей. Я… я прочла все о мятежах на канале, Тео. Я знаю, что за люди твой отец и твой дед. Что они привнесли в мир. И я знаю, насколько легко будет тебе повторить их путь. И должна быть уверена в том, что ты этого никогда не сделаешь.
Он с решительным видом кивнул:
– Я – не мой отец. Обещаю.
Рен не стала указывать ему на то, что на самом деле он не в состоянии ничего ей обещать. Вероятнее всего, то, чем станет Тео, в итоге будет определять Ландвин Бруд. Возможно, после возвращения в Катор он даже потребует, чтобы сын разорвал связь. Эта процедура потребует очень больших затрат магии – и будет довольно опасной, – но она находится в пределах возможностей дома Брудов. Рен взвесила все за и против и поняла, что ее страхи не идут ни в какое сравнение с возможными выгодами.
Тео предложил ей то, о чем она не смела даже мечтать.
– Да, – прошептала она. – Сотню раз да.
Он сжал ее ладонь.
– Два дыхания – в одно. Все, что есть, даю тебе.
Старая тусканская пословица. Слова, подкрепленные намерением, вплелись в магию. Заклинание обвилось вокруг запястья, словно невидимый браслет. Тео пошевелил пальцами. Рен замерла, пытаясь понять, наложились ли узы, и тут ее разум открылся навстречу сознанию Веги. Все ее тело наполнила размеренная пульсация магии. И в этом сознании она чувствовала и Тео – словно запах сада, словно аромат сада, созданный специально для нее. Она даже испугалась – настолько это было приятно для ее чувств.
Затем в ее разуме появились заклинания – Рен с облегчением перевела на них внимание. Все, что Тео годами сохранял в Веге, все его магические познания заняли свое место в рассудке Рен. Она посмотрела на него. Это был такой сокровенный жест. У Тео встали дыбом волоски на руках. Рен понимала, насколько уязвимым он себя сейчас чувствует. Он отдал ей нечто глубоко личное.
Рен попыталась разбавить торжественность момента:
– Говорят, основательного мага всегда можно вычислить по тому…
– Знает ли он постулаты Эверта. Не только ты читаешь книги. Я помню все эти заклинания. Не беспокойся.
Она рассмеялась. Тео закинул сумку на плечо.
– Надо идти.
Он сказал это, как будто только что не произошло самой важной вещи на свете. Он не успел развернуться – она поймала его за воротник. Рен не раздумывала, руки сами потянулись. Когда он говорил о будущем, то был совершенно искренен. Теперь она сделает то, что от нее ожидалось. Она легко его поцеловала и отстранилась. Глаза Тео были закрыты, а губы полуоткрыты.
– Приоритеты, – напомнила она ему. – Идем домой.
Вега взлетел и сел на плечо Рен. Немного тяжеловат, но мысль о том, сколько магии заключено в этом каменном существе, делала его вес вполне терпимым. Планы Рен постепенно адаптировались к новым обстоятельствам. Она уже видела несколько путей развития. Какие-то более перспективные, какие-то – менее. Только бы вернуться в Бальмерик. Они шли, а ее разум сосредотачивался на этой единственной цели. Пора было уточнить их план.
– У меня есть идея на тот случай, если нас догонит Клайд, – сказала она. – Я размышляла о воспоминаниях, которые он на нас насылал. О темной фигуре, присутствовавшей в моих снах – и в снах Коры, – но не в твоих. Я уверена, что поняла, почему так происходит. И если я права, это означает, что у нас есть способ его победить.
«А я всегда права», – подумала она.
39
День дохнул на лес теплом. Рен и Тео сняли верхнюю одежду и повязали ее вокруг пояса. Пса слышно не было, но Рен это не успокаивало, поскольку теперь они не могли определить, приближаются к ним головорезы Деллы или нет. Воздух застыл – лес будто бы затаил дыхание. Рен смирилась с тем, что им придется сражаться, пока они будут дожидаться активации путевой свечи. Хорошо бы знать, кто из преследователей догонит их первым.
Вечер застал их на полпути к долине. Однако когда солнце начало садиться, Тео предусмотрительно скорректировал их маршрут.
– Если мы будем телепортироваться в Поднебесье, нам лучше находиться примерно на той же высоте от земли.
Рен кивнула. Удивительно, но она упустила эту деталь.
– Ты прав. Мы и так хотим от магии, чтобы она отправила нас на большое расстояние. Не стоит заставлять ее в последний момент поворачивать вертикально вверх.
Они направили шаги уже не вниз, а вдоль склона. Справа возвышалась черная громада Сторожевой горы. Тяжелые облака закрыли свет звезд, и в наступившей темноте им пришлось пойти медленнее. По крайней мере, с этой стороны горы были протоптаны хорошие тропы. Здесь можно было даже встретить пеших туристов, хотя Рен не знала, к добру это было бы им или к худу. Ферма Деллы им уже повстречалась. Нет никакой гарантии, что им станет кто-то помогать так далеко от цивилизации.
Шли часы, и на них наваливалась усталость. Тео болтал, стараясь разогнать сон:
– …там у них лучшие десерты. На углу, недалеко от пристани. Это то здание, перед которым стоит свинья из живого камня. Пирожки там размером с голову. В Поднебесье даже близко нет ничего подобного.
– Угу, – пробормотала Рен.
– Интересная статуя. Ты в курсе, что неизвестно, кто ее сделал?
– Да?
– Ага. Неизвестный автор. Все остальные живые статуи считаются произведением того или иного художника. Необязательно, что авторство приписано верно, однако оно есть у каждой статуи. Свинью ученые даже не пытались на кого-то повесить. Однако она доказала свою полезность. Во время Войны соседей именно она обнаружила убийцу, засевшего под домом наместника. В общем, наместника спасла свинья. В прессу это, естественно, не просочилось.
Рен, пошатываясь, брела вперед. Они шли по широкой ровной тропе. Если бы не это обстоятельство, она давно бы попросила Тео остановиться передохнуть.
– …но сначала мы поедем в наше фамильное поместье. Мать захочет с тобой познакомиться. Там так красиво. Она покажет тебе сад – свою гордость. Она лично занимается им с самого дня свадьбы. Там будут собаки Фиск, Сильвер и Роланд. Они уже такие старые…
Рен остановилась. Тео это не сразу заметил. Под его ботинками хрустели камни, голос уже едва долетал до нее. Он рассказывал о своем любимом дереве в их имении. Как будто ничего не произошло. Как будто то, что он сказал, было совершенно нормально. Рен снова и снова переворачивала в мозгу одну и ту же подробность – как будто это был камень, под которым притаилась змея. Но она не могла не поглядеть, что там, под ним, какой ужас прыгнет ей прямо в лицо. Тео остановился и посмотрел на нее. Они теперь присутствовали друг в друге. Рен ощутила отголосок его нервозности.
«Я чувствую его эмоции, – поняла она. – Наверное, это значит, что он чувствует мои».
– Рен? Хочешь передохнуть?
– Как, ты сказал, зовут твою собаку?
– Фиск?
– Других.
– Сильвер и Роланд.
Хорошо, что было темно. Наверняка ее бешенство было написано у нее на лице.
– Роланд?
Он кивнул:
– Да, странное имя для собаки. Я не знаю. Отец выбирал.
– Это твой отец его назвал? Когда?
Тео склонил голову набок. Он явно не понимал, зачем она это спрашивает. Но Рен было все равно. Ей сейчас как никогда требовались ответы.
– Ну, я маленький был…
– Сколько лет?
Тео пожал плечами в темноте.
– Девять или десять? Мой первый щенок. Не то чтобы мы относились к ним как к домашним любимцам. Скорее, как к охотничьим собакам. Я никогда не забуду, как мы…
– Тео, замолчи. Пожалуйста, замолчи.
У нее дрожали руки. Все годы гнева развернули внутри нее свои кольца. Ей потребовалась вся сила воли, чтобы закрыть двери перед этим рвущимся из темницы чудовищем. Если она этого не сделает, кто-то пострадает. И этим кем-то будет Тео.
Он испугался ее тона. Понял, что что-то не так, и замолчал, недоумевая, где допустил ошибку. Но Тео не мог даже вообразить всю глубину ее ярости. Рен несколько раз вдохнула и выдохнула. Она направила гнев на предмет, о котором хотя бы можно было рассказать.
– Я просто… пытаюсь понять. Ты рассказываешь о своей любимой кондитерской. О ресторанах у набережной. Планируешь, чтобы я встретилась с твоей матерью, когда мы вернемся домой. Ты правда думаешь, что это нужно сделать в первую очередь?
Тео промолчал. У него хватило ума придержать язык.
Роланд. Его отец назвал собаку Роландом. Сразу после того, как погиб мой отец… бездушный мерзавец.
– Потому что я думала, что вначале ты захочешь пойти в кофейню, которую ты разрушил. Помочь им убрать обломки. Взять на себя затраты по ремонту. Выяснить имена всех, кого в тот вечер увезли в больницу. Навестить их и спросить, не нужна ли им помощь. Некоторых из них наверняка уволили, если они не состоят в профсоюзе. Такое постоянно происходит. Может быть, ты это должен сделать в первую очередь? Помочь пострадавшим – или хотя бы поинтересоваться, не нуждаются ли они в чем-либо. И ты мог бы связаться с музыкантами, у которых ты украл арфолютню. Мог бы заказать им новый инструмент. Вот это я бы сделала сначала, если бы была на твоем месте.
Тео кивал, пока Рен говорила об одном, а думала о другом. Она успешно снабдила свой гнев фальшивой мотивировкой, но перед глазами у нее стояла совсем другая картина: собака по кличке Роланд с высунутым языком на ступенях фамильного особняка Брудов. Роланд. Юмор палача. Как он, наверное, мысленно улыбается всякий раз, когда подзывает собаку. Вспоминает о своей победе. О том, как раздавил дурака, осмелившегося встать у него на пути.
Это вызывало в Рен такую ярость, что ей хотелось сжечь весь материк.
– Ты права, – прошептал Тео. – Сначала покаяние. Я сделаю все как надо. В ту же минуту, как окажусь в городе. Даю слово.
Рен впервые ясно увидела лежащий перед ними путь. Их связь обеспечит ей положение – даже если отец оспорит решение сына. Но она также усложнит схему ее атаки. Тео теперь одновременно проводник и препятствие для ее планов. Давным-давно она дала себе обещание. В те безмолвные и бессонные часы после смерти отца она поклялась наказать всех, чьи руки были в его крови. И теперь она вновь повторила ту клятву. Дважды. Трижды. Пока мысль не обрела четкого контура пророчества.