Твердое горячее сильное тело, вес которого оказался удивительно приятен, вжало меня в матрас. И даром что Кир был стройный и поджарый. Пружины под нами жалобно скрипнули. Я ощутила напряженные мышцы дивного, его живот и не удержалась, потерлась о него своим. А затем глубоко вздохнула, отчего ночная сорочка еще четче обозначила мою грудь.
Дивный при виде этой кружевной провокации гулко сглотнул и, приподнявшись на локтях, замер, глядя на меня как завороженный. Я в нетерпении поерзала под ним, требуя продолжения. Потому что вот эта пауза… Она была просто невозможно возбудительная! Настолько, что в моем животе словно свились огненные змеи, а затем это пламя потекло по моим жилам и…
– Ты вся горишь, – выдохнул Кир.
– Ты только заметил? – выдохнула я.
– Я в буквальном смысле, – ответил дивный.
– Решил припомнить мне вчерашнее? – Я нахмурилась, припомнив свое же «позеленел». Но, когда посмотрела на свои руки, которыми обнимала мужские плечи, поняла, что нет, это не месть Кира.
По моей коже действительно пробегали всполохи пламени…
– Вот фтырх! – выдохнула я зло, понимая, что разгул и распутство придется отложить. А я только на них настроилась…
– Это не фтырх, это твой дар. Он готов прорваться… Ему нужно помочь… – произнес с придыханием дивный и легонько укусил в шею.
Я вздрогнула, на миг забыв обо всем, а в следующую секунду ощутила, как по моему телу растекается сила. Это чувство было настолько пьянящим, пронизывающим от макушки до пяток, что я застонала от удовольствия, и с губ слетело:
– Ки-и-ир…
Еще один поцелуй, после которого стало совершенно все равно, что там с моей магией и как она пробуждается… Куда важнее было, что мужские пальцы скользнули под мое нижнее белье и… Божечки-кошечки, как же хорошо!
Я каждой клеточкой своего тела ощущала, как ладони фэйри прикасаются ко мне, гладят, мнут, ласкают. И я выгибалась им навстречу.
Он провоцировал. Я отвечала. Мы знакомились, узнавали друг друга и себя самих, сходили с ума от дразнящих ароматов наших тел. Оказалось, что Кир пах сандалом и можжевельником, а у его кожи был привкус моря. Я ощутила тот, когда провела кончиком языка по шее сидхе. А затем прикусила мочку уха, ощутив, как дивный вздрогнул от удовольствия.
Он судорожно выдохнул:
– Еще!
Мы целовались как безумные. До укусов. До хриплых стонов. Я впивалась ногтями в кожу Кира так, что оставались следы. Обвивалась плющом вокруг его тела, требовала большего. Без слов. Лишь телом. Получила… И едва не сошла с ума от удовольствия. Такого полного, насыщенного и наполняющего, от которого по моему телу прошла дрожь еще от первых движений проникновения. Я не выдержала и застонала. Моя мольба, стон, просьба. Ну же… Дава-а-а-ай… Подалась навстречу. И тут Кир послал к демонам свой контроль. Его флер затопил нас обоих с головой. Я окунулась в его чувства, желания, ощущения.
Я думала, что фэйри сдержанные и хладнокровные. Ха! Как бы не так. То ли это был миф, то ли мне попался какой-то неправильный фэйри. И это было… невероятно. Под маской самоконтроля, оказывается, был шторм. И сейчас меня им накрывало…
Кажется, под нами заскрипела кровать. Кажется, что-то вспыхнуло. Но я почти этого не заметила. Лишь Кир. Его руки, губы… Он сам. Во мне. И снова. И снова…
Я цеплялась за мужские плечи, выгибалась, чувствуя, что вот-вот… и… вот сюд-д-да! Огромный мир сжался, как пространство в дивном холме, до единственной точки, которой была я сама, чтобы в следующий миг взорваться ослепительной вспышкой наслаждения.
Кир догнал меня через несколько глубоких движений и опустился, прошептав мне на ухо:
– Моя любимая ведьма…
– Как ты меня назвал? – лениво спросила я.
По телу растекалась нега, и не хотелось не то что говорить – даже поднимать веки было лень.
– Ну а кто еще способен устроить инквизиторский костер в собственной кровати? – со смешком поинтересовался дивный.
Эти слова заставили меня распахнуть глаза и… Упс! Простыни зияли подпалинами. Из подушки торчали подгорелые перья… Хорошо хоть, Кира не подожгла. Кажется…
Словно прочитав мои мысли, дивный произнес:
– Главное, у тебя окончательно пробудилась магия.
И указал взглядом на мои руки.
Там вокруг запястий светились круги силы! Четыре! Один, вписанный в другой.
– Можно поздравить тебя с инициацией? – шутливо спросил фэйри.
– Поздравляй, – милостиво согласилась я.
И Кир таки поздравил. На этот раз постель мы не жгли. Почти.
Зато на работу я категорически опоздала. Но сделала это счастливо. Даже Норрис заметил, что я сегодня выгляжу как-то необычно и радостно.
– Дар проснулся, – сообщила я коллеге. – Взамен аллергии.
– Хороший обмен, – хмыкнул двуликий.
А вечером меня уже ждал у крыльца отдела правопорядка Кир…
Наш роман с дивным был ярким, оглушительным и… коротким. Фэйри срочно потребовалось отбыть в Долину Холмов. Он обещал вернуться как можно скорее и часто писать. Увы, артефакты связи на столь дальние расстояния не работали. Но… жизнь в приюте научила меня не питать напрасных надежд. Хотя по ночам я плакала в подушку. А днем была сильной. И в глубине души ждала весточки. Но почтовый ящик был пуст.
Все это длилось ровно до того момента, пока профессор Ойло, у которого тяга к науке оказалась неистощимой, вдруг не произнес:
– Все, с сегодняшнего дня никаких тестов. Только наблюдения. И не только у меня, но и у женского лекаря.
Так я узнала, что беременна. Хотя пила же противозачаточное зелье! Но, как оказалось, оно было для людей, а не для фэйри…
Ошарашенная этой новостью, я вышла из лечебницы, не зная, что делать: написать ли письмо Киру? Но он так и не прислал мне ни одного…
Единственное, в чем я точно была уверена: ребенка я не брошу, не отдам в приют ни за что! Да, сейчас я работала. А еще готовилась к экзамену в магакадемию, который должен был пройти через пару недель… И у меня не имелось особых сбережений. Но откуда-то внутри была уверенность: справлюсь со всем. И с заочкой, и с работой, и с малышом.
Это был мой выбор. Моя ответственность. Так я думала, подходя вечером к дому Дженкинс, и, ложась спать, впервые за это лето плотно закрыла окно. И на следующую ночь… И на следующую…
Чтобы однажды утром проснуться оттого, что слышу, как на улице тихо идет дождь, в комнате витает запах свежести, а в лицо мне тычется мантикора!
Я резко распахнула глазами и увидела лежащего на кровати как ни в чем не бывало Кира! Только был он каким-то осунувшимся и усталым. Но даже такой вид не повод заходить ко мне в спальню вот так! После почти месяца молчания!
– Ты так громко думаешь, – услышала я сонный голос дивного.
– Я? Думаю? Да я сейчас действовать буду! – выдохнула я и, со злости схватив подушку, обрушила ее на Кира. – Ни! Одного! Письма! Ни! Весточки! Ни! Че! Го! Отец года! Фтырх тебя подери! – ритмично дубася сидхе, начала было я свою гневную тираду.
Но тут Кир резко сел, впился в меня взглядом, а затем резко схватил за плечи и выдохнул:
– У нас будет ребенок?
А я застыла, как громом пораженная. Потому что на рубашке у дивного расплывалось огромное алое пятно.
– Ты ранен? – наконец, сглотнув, спросила я.
– Уже ничего серьезного, – хотел было отмахнуться фэйри, но не тут-то было!
Я вытрясла из него все. И слегка потрясла известием, что ни одно из писем, что писал мне Кир, до меня не дошло. Хотя, как выяснилось позже, это всего лишь Мэб не понравилось, что ее рыцарь влюбился в простую смертную. Впрочем, спустя пять лет она все же смирилась с этим. Когда я стала дипломированным магом. Артефактором. Хотя когда-то зарекалась, что буду кем угодно, но только не магомехаником!
– Что ж… Статс-дама у меня специалист по взломам, почему бы и леди Блуждающего Холма не быть профессионалом в прослушке и наружном наблюдении? – вынесла вердикт королева. – К тому же знание схинского никогда лишним не бывает. О своих заклятых союзниках нужно знать как можно больше!
В общем, как была я Мышкой-наружкой, так и осталась. Пусть и леди Мишель! К слову, свадьбу с Киром мы сыграли сразу после того, как я сдала экзамены в академию. Тихое торжество состоялось в посольстве.
Со стороны жениха были дивные. С моей – дивные друзья и коллеги. Последние, кстати, столько жучков наоставляли в резиденции, что фэйри их потом с полгода еще находили в самых неожиданных местах! А все потому, что напарники беспокоились за меня. Все же человек, да среди сидхе, славившихся тем, что любили покопаться в чужих головах. Мало ли что… Но офицеры не знали, что помимо магии во мне проснулась еще и кровь предков. Так что ментальные щиты я научилась и создавать, и держать. А если что, Кир всегда оказывался рядом и был готов прикрыть. И прикрывал.
Не скажу, что наша жизнь в посольстве, а потом и в Тиббенойской долине была всегда простой и легкой. Но интересной – это уж точно.
За то время, что мы с Киром пробыли в столице, я получила диплом артефактора. Хотя профессор Ульрих фон Грейт, впервые увидев меня на своей лекции, заявил: «Только через мой труп!» На что я заявила, что у меня знакомых – целый следственный отдел. И если магистр желает умереть, мы все организуем в лучших традициях самоубийства! Преподаватель шутку не оценил, но грозными заявлениями больше не бросался. И даже через пару лет я снискала его расположение (сколько моего флера на это ушло – не счесть!).
Но те пять лет в столице подарили мне не только диплом, но и двух деток. Дочку и сына. Оба белокурые и остроухие, как папочка, для которых мантикора стала отличной няней. Впрочем, Урнир была во многом замечательной. Она очень талантливо срезала шнуровки у фрейлин, обчищала холодильные шкафы и даже возглавила банду крыс-шпионок во дворце! И была тем абсолютно счастлива.
А мы с Киром были счастливы друг другом. Потому что любили и были любимы, и нам не нужно было ничего, кроме того, что уже есть.