– Все так ужасно, да?
Уля, которая все еще не до конца верила, что двери лифта открылись, а она даже не попыталась выйти, вздрогнула. В воздухе повисло напряжение. У Ули вспотели ладони, и она поспешно вытерла одну из них о юбку, а потом переложила в нее кружку и вытерла вторую руку.
– Ох, значит, все действительно настолько плохо. – Плечи женщины поднялись еще выше, и Уля чуть не фыркнула: незнакомка пыталась съежиться, и с ее ростом это было в какой-то степени впечатляюще. – Я так и думала. Так и думала.
Она тряхнула головой, и пара черных с проседью кудрей выбилась из прически.
– Я могла бы догадаться, что все испорчу! – К ужасу Ули, плечи незнакомки затряслись, словно от беззвучных рыданий.
Сейчас она была бы даже не против, если бы женщина ее не видела. Пусть это и означало бы, что сама Уля либо превратилась в призрака, либо была электрическим импульсом в умирающем мозгу, либо… либо что-то еще такое же депрессивное.
Что вообще нужно делать в подобных случаях? Почти все внутри Ули велело ей подать голос и, может, успокаивающе похлопать незнакомку по плечу. Впрочем, прикасаться к человеку, не спросив разрешения, все-таки дурной тон. Что Уля чувствовала бы на месте этой женщины? Скорее всего, ненавидела бы себя за то, что кто-то увидел ее в таком состоянии. Ей бы определенно хотелось провалиться сквозь землю. В бесконечность лифтовой шахты. В адское пламя, или что там их ждало?
А может… может, незнакомка хотя бы знает, где они находятся?
Коридор за створками вроде бы выглядел таким же, как и все остальные офисные коридоры. Значит, оставалась вероятность, что проблема не в лифте, а в самой Уле. Но все-таки…
Она открыла рот, но так и не придумала, что сказать первым. Наверное, не стоило вываливать все сразу, не то ее примут за сумасшедшую. Или наоборот, если она начнет издалека… Что ж, была ни была.
– Говорила мне Женя, подумай, а потом подумай еще раз, проговори все перед зеркалом. И улыбайся, улыбайся, черт возьми!
Уля не успела: из уст незнакомки вырывался, кажется, целый монолог. Она резко повернулась к Уле – странно, что кабина лифта не качнулась, – и улыбнулась. Вымученно, так, словно это ее третья улыбка в жизни. Словно ее мышцы для этого не предназначены. Словно она нацепила чужое лицо и никак не может к нему привыкнуть.
Уля так и застыла с приоткрытым ртом и расширившимися глазами. Все, что она перечислила, могло оказаться правдой. Любая ужасная глупость, любой глупый ужас. Она почти улыбнулась в ответ, но замерла: вдруг незнакомка решит, что Улина улыбка подойдет ей лучше? Вдруг украдет и ее лицо? Свободная рука сама взлетела вверх: Уля спешно пощупала кожу (на месте!). Она дорожила своим лицом. Пусть в прежние времена оно вызывало у нее почти ненависть и было причиной нескольких стаканов юношеских слез, но Уля к нему привыкла. Научилась его ценить, в конце концов.
Улыбка незнакомки исчезла, уголки рта поползли вниз.
– Так и знала.
Она выпрямила спину, и Уля вдруг поняла, что прежде незнакомка еще и пригибалась, чтоб ее улыбку легче было рассмотреть. Теперь она словно стала еще выше, превратилась в гору, попирающую небеса. В Атласа, на чьи плечи легла какая-то невыразимая проблема.
– Так и знала, горе мне, горе. – Женщина вытащила из правого рукава белый кружевной платочек и с чувством в него высморкалась.
Уля опустила руку и схватилась за кружку всеми пальцами. Если что, у нее есть хоть какое-то оружие.
– Вот скажите, только честно! – Женщина всхлипнула, утерла уголок глаза и запихала платочек обратно в рукав. – Шляпка – это чересчур?
Уля слегка нахмурилась. Ей многое казалось чересчур: и непонятный костюм-тройка, от которого невозможно было отвести слезившихся глаз, и пластиковая улыбка, и… невидимая ее взгляду шляпка, наверное, тоже. Уля привстала на цыпочки. Женщина заметила это и опустила голову. Ее щек, покрытых легкой сетью морщин, коснулся румянец.
Казалось, в черно-белой прическе запуталась причудливая птица. А птицу придавило огромными часами, похожими на те, что таскал с собой Белый Кролик, причитая: «Я опаздываю, я опаздываю!» Из-под золотистого циферблата торчало – раз, два, три… – шесть крошечных крылышек, до мурашек похожих на настоящие. Уля понадеялась, что ни одна птица ради этого модного чуда не пострадала.
– Мило, – выдавила из себя Уля, чтобы заполнить повисшую тишину.
Незнакомка подняла голову, посмотрела Уле прямо в глаза и притопнула ногой.
– Ну вот, так и знала!
– Я не… Я ничего такого… – начала было Уля, но женщина еще не закончила.
– Я так замучилась с этими крыльями, лепила их три недели, печка сломалась, и пришлось варить их прямо в кастрюле, словно я варвар какой! – Она замотала головой, и выбившиеся из прически локоны закачались, как маятники.
Улю даже не замутило. Странно. Она-то была почти уверена, что в сочетании с фиолетово-зеленым костюмом это будет почти смертельным трюком.
Незнакомка нахмурилась, а потом вдруг хихикнула, и на ее лице расцвела вполне обычная улыбка. Почти не пугающая.
– Варить… варвар… – повторила она и снова легонько прыснула.
Значит, версию о похитительнице лиц можно было вычеркивать. Скорее всего.
– Вы… сами их сделали? – спросила Уля, не успев сдержать удивление.
Она и сама любила работать руками, но золотыми их назвать было нельзя. И серебряными тоже. На труде и на изо она выезжала только за счет необычного подхода, а вот с техникой были знатные проблемы. Именно поэтому она впала в свою первую в жизни истерику – из-за двойки по черчению. А ведь она рисовала буквы для половины класса! Если подумать, та ее истерика немного походила на нынешнюю. Уля быстро распалялась и так же быстро успокаивалась. Но последствия всплывали позже – в самый неожиданный и для окружающих, и для Ули момент. Приятного в этом было мало. Как и в том, что Уля, судя по всему, ничуть за это время не изменилась.
– Только крылья. – Женщина снова слегка склонила голову, и золоченый циферблат блеснул в свете лифтовых ламп. – Часы и шляпку нашла в старом бабушкином сундуке. Чего только не кроется в этих старых сундуках.
– И сервантах, – радостно продолжила Уля.
– Именно так! – закивала незнакомка.
Снова повисла тишина, но уже не настолько неловкая.
– В таком случае, думаю, не все так уж и ужасно, – проговорила Уля и сама этому удивилась. Она ведь даже не знала, что незнакомка имела в виду!
Но та вдруг чуть поджала губы, а потом задумчиво протянула:
– Может, так и есть.
– Вы сюда зачем? На интервью? – попыталась угадать Уля.
Иногда людей приглашали в редакцию, и за время работы тут Уля видела уже много странных личностей. Не в таких впечатляющих костюмах. Не таких высоких. И совершенно точно не с такими навыками рукоделия. Но все же. Например, однажды к редактору раздела садоводства прошагала девушка, которую иначе как Персефоной назвать было нельзя: с пшеницей в волосах, в платье, похожем на цветную тогу с украшениями. Уля тогда пожалела, что в холодильнике нет гранатов: было бы интересно посмотреть на реакцию гостьи. А почти в самом начале карьеры Уле пришлось сопровождать тракториста, который травил байки все время, что они поднимались на двенадцатый этаж, – пешком, потому что с лифтом были проблемы. Так Уля узнала о потрясающем путешествии по полям, которое тракторист затеял с другом, чтобы обмыть премию. Наградили их за то, что они ни разу не садились за руль пьяными. Что, конечно, изменилось в тот же вечер, стоило им доехать до соседней деревни и раздобыть бутылку.
Женщина кивнула и сцепила руки в замочек. Уля невольно опустила взгляд: пальцы у мастерицы-на-все-руки были длинные и узловатые, чуть более морщинистые, чем лицо. По ним можно было легко изучить анатомию кисти.
– Тогда всё в порядке. Вы им понравитесь, зуб даю. – Уля улыбнулась и с удивлением поняла, что расслабилась.
– Можно обойтись без зуба, – заверила незнакомка, и Уля рассмеялась. Впервые за все то время, что болталась в лифте, между небом и землей. Надо же.
Женщина тоже улыбнулась, еще шире, чем прежде, и Уля махнула в ее сторону кружкой.
– Вот так и улыбайтесь! Без всяких репетиций! Вспоминайте про зубы, и всё.
Незнакомка коснулась пальцами уголков своего рта и заправила за ухо мешающуюся прядь. Глаза ее засияли.
– Спасибо вам! Я так волновалась, а вы… вы прямо волшебница!
– Все волнуются перед интервью, это нормально. – Уля пожала плечами.
– Но не перед такими! – Женщина заговорщицки понизила голос. – Перед такими нельзя волноваться. Мне кажется, они это сразу почуют и развернут меня до того, как я и слово успею сказать.
Уля нахмурилась. Для какого вообще материала ее пригласили? Оставалось надеяться, что для статьи в раздел с хобби. Может, костюм этот дама тоже сделала сама? Это многое бы объяснило.
– Насколько мне известно, такое редко происходит. Вас обязательно выслушают!
Уля сколько угодно могла жаловаться на начальство, но к большинству вещей на этажах подходили профессионально. Особенно к работе с людьми, которых пригласили в офис.
– Но я слышала… – Женщина снова наклонилась и прошептала Уле почти на ухо: – Что, если не произвести должного впечатления в первые три секунды…
Уля фыркнула.
– Расслабьтесь, в самом деле! Они не пригласили бы вас сюда, если бы не хотели вас слушать.
Незнакомка сдвинула брови.
– Пожалуй… пожалуй, что так.
– Шляпка у вас просто улет. Именно такого здесь и не хватает, если честно.
– Правда? – Незнакомка снова выпрямилась, и на этот раз тяжести небес на ее плечах не было. – Что ж, раз конторе не хватает цвета, я это исправлю!
Уля улыбнулась.
– Удачи вам!
– Спасибо! – почти промурчала незнакомка. Настроение у нее явно повысилось. Вот и славно. Лучше на такие встречи идти в хорошем расположении духа: мало ли на какого редактора наткнешься. Так что это не повредит.
Несколько секунд они ехали в тишине. А потом незнакомка нарушила ее – может, потому что все еще волновалась.