отали сутками, чтобы хоть как-то выжить и обогреть свои нищие жилища. И тогда народ решил действовать. Но для начала они избрали самого достойного из них, самого честного и справедливого вождя, который и повёл за собой остальных – Виктора Васильевича Правдина. Это были честные и справедливые выборы. Каждый гражданин Вышел на улицу, несмотря на то, что он был слаб и нищ, и лично отдал свой голос за Виктора Васильевича Правдина. Именно это и символизирует ежегодный День Всеобщего Голосования, в котором предстоит принять участие каждому из вас. единение народа и власти, окончание кровавого режима и возвращение к нормальной и полноценной жизни. Вы все знаете, что наш избранный президент оправдал возложенные на него надежды. Он обеспечил каждого гражданина самым надёжным убежищем – собственным домом, защищённым от всех врагов, от террористических атак, от вирусов, распространяемых иноагентами, не желающими признать своё поражение. В своём доме каждый человек может получить продукты питания и ежедневного обихода, которые доставляют дроны, сконструированные под руководством Правдина, абсолютно бесплатно. Он также перевел все производство в автомотический режим и гражданам теперь не нужно утруждать себя постоянной изнурительной работой. Президент сформировал невиданные до этой поры военные силы, которые и по сей день перехватывают вражеские атаки и вычисляют маскирующихся иноагентов, немедленно уничтожая их. Виктор Правдин работает не покладая рук, и ему очень важно знать, что каждый из вас поддерживает его. Именно поэтому в этот торжественный день он открывает двери ваших квартир, гарантируя вам безопасность на улицах ваших городов.
Он хочет увидеть лицо каждого из граждан нашего Государства и лично убедиться в том, что вы в очередной раз доверяете ему свою жизнь. Чтобы продемонстрировать преданность Президенту, вам нужно сделать только одно: в назначенное время, согласно графику, подойти к стойке для голосования в вашем районе и вслух назвать имя того, кто, по вашему мнению, достоин быть вашим президентом. Если вы по какой-то причине не сможете лично подойти к стойкам для голосования, вы сможете оформить заяфку на государственном информационном портале и специальные устройства будут доставлены прямо к вам домой. Вся информация со стоек для голосования будет немедленно передана в избирательный штаб и обработана, а результаты будут объявлены на следующий день. Напоминаем, что в прошлом году 100 % избирателей отдали свои голоса за Виктора Васильевича Правдина. Надеемся, что в этом году будет так же. Удачи вам, дорогие соотечественники, встретимся на выборах. Конец сообщения.»
– Что за чушь! – закричал Борис. – Это же полный бред!
Он сидел напротив транслятора и чувствовал ярость вперемешку с бессилием. Как они могли так обманывать людей? Как люди могли верить этим лживым словам, люди, которые видели, что происходит вокруг них, у которых когда-то был шанс на другую, достойную, жизнь? А теперь ему нужно будет проиллюстрировать этот обман? Ну уж нет.
«Я – единственный свободный гражданин этого Государства, и я сделаю так, как велел мне дед, как велит мне совесть. Да, я убью Правдина! Пусть он лишь нарисованная картинка, но я убью его, потому что я могу! Я один могу это сделать, и, клянусь памятью деда, я не отступлю!» – произнеся в уме эту речь, Борис рассмеялся от собственного пафоса и собственного могущества. Смех должен был получиться победным и немного зловещим, но тут в его комнату, как всегда без стука, вошёл Славик, и испортил всю мизансцену.
– И что это нас так веселит в этот ранний час? – без любопытства поинтересовался он. – Новый заказ? Очередной танк, или, может быть, боевой зайчик?
– Хуже, – улыбнулся Борис, – агитка для Дня Голосования.
– О боже, я не верю! Ты уже опустился и до этого?
– Пока нет, но, чувствую, что если так дело пойдёт, то скоро буду рисовать пособия по варке перловки…
– А что поделаешь, дорогой друг. Творец должен страдать. Как сказал один великий человек, не помню уже кто, в творчестве должен страдать либо писатель, либо читатель, либо герой. Кто у тебя читатель, это понятно, и у него вряд ли есть силы и мозги для такой ерунды. С героем тоже всё ясно. Остаётся, дорогой Борис, взять эту миссию на себя. Выстрадать, так сказать, свою агитку и получить за это несколько серебряных монеток, чтобы не сдохнуть с голода. Такова жизнь, как мне недавно доложили. – Славик задумчиво посмотрел на обои, а потом на Бориса, – Помочь?
– Да! – обрадовался он. – А то мне в голову только всякие танки лезут.
– Так включай сопроводилку, а то у меня у самого ещё куча заказов. Нормальных, прошу заметить, заказов.
Славик слушал сопроводительный текст и всё больше погружался в размышления. Когда запись закончилась, он некоторое время немного помолчал, как бы соображая что-то, а потом обратился к Борису.
– Разреши спросить тебя, как художник художника. Ты за кого голосовать-то будешь?
– А что, есть варианты? – неохотно ответил Борис.
– Варианты есть всегда, даже когда кажется, что их нет, – философски заметил Славик. – Впрочем, мы отошли от темы. Знаешь, здесь обязательно должен быть и конфликт, и катарсис. Давай нарисуем бывшего президента, ну того, который злодей, вот этим чёрным, самым крайним. Он должен быть массивным, как будто нависать над зрителем, расположим его чуть сверху, чтобы была иллюзия нападения, угрозы, короче, чтоб все обосрались. Так пойдёт?
– Не пойдёт…
– Почему?
– Потому что я не согласен.
– С чем, с угрозой?
– Со всем…
– А с каких это пор ты политиком заделался? – ехидно спросил Славик.
– А что ты имеешь против политики? Как будто ты сам в ней разбираешься.
– Никогда не разбирался, и можешь пристрелить меня, если вдруг узнаешь, что я начал интересоваться этим дерьмом. Борис, политика – это корм для тупых баранов, которые не имеют собственного мнения и всё ждут, когда им кто-то укажет, что хорошо, а что плохо, и их пастухов, ещё более тупых, разрушающих из себя пафосные лозунги, паспортные не ведутся даже дети. Политика – это попытка разделить мир на чёрное и белое, а это никогда не работало, и дело не в мире, а в тех, кто пытается его разделить своими толстыми лапками. Ну что, согласен рисовать злого президента, поверженного добрым спасителем?
– Не согласен…
– Нет? А когда вообще спрашивали твоё согласие? Когда тебе заказ прислали? Или, может быть, когда ты подписывал контракт с министерством обороны, обрекая себя всю оставшуюся жизнь рисовать тупые танки и бездушные агитки? Борис, очнись, ты в 2070 году, здесь вообще никто никого не спрашивает. Не сделаешь ты, так сделает другой. Не я, конечно, я лично предпочитаю быть сторонним наблюдателем и безмолвным судьёй. Ну и рисуй тогда сам своего Правдина в танке. Я ему, понимаешь, велосипеды таскаю, про медведей читаю, а он, видите ли, не согласен.
И Славик ушёл, напоследок обиженно хлопнув дверью. Борис решил, что как только получит контроль над городом, первым делом включит в их квартире воду и спустит Славика в унитаз, предварительно воспользовавшись им по прямому назначению. Всё-таки жаль, что бывшую комнату Егора Семёныча и Юлианы Павловны не отдали каким-нибудь тараканам.
В этот раз Славик, кажется, ни на шутку обиделся. На кухне, во время вечерней доставки он сохранял скорбное молчание и при процедуре идентификации личности старательно демонстрировал дронам сетчатку своих злобных глаз. Так же демонстративно кинув на стол пакет с продуктовым набором, он нежно обнял Аню и страстно поволок её в комнату. Больше Борис их не видел и почти не слышал. Ему в этот раз доставили, наконец, второй бесплатный набор от президента, в котором можно было нащупать даже пакетик сухой вермишели. Но Борису было не до еды. Он должен был работать над своим планом по покорению мира. Но сначала, но всё-таки хотел нарисовать свою последнюю трансляцию. Финальный аккорд власти. Камень на её могиле.
Борис взялся за перо. Сначала он долго подбирал подходящий фон, решив, в конце концов, остановиться на красно-белом, поверх которого нарисовал того, чьё имя нельзя было произносить вслух. Он изобразил Сергея Анатольевича Малинина в виде худой и слабой фигуры, согнувшейся под тяжестью государственного флага, который он держал в руках. Бывший президент стоял на уже знакомом холмике, посыпанном перламутровым снегом и беспорядочно махал флагом, как бы призывая других людей присоединиться к нему и помочь с этой нелёгкой ношей. Но никого не было. Только горстка схематических человечков стояла вдалеке и наблюдала за происходящим. Внезапно руки Малинина задрожали, и флаг упал. В этот момент откуда ни возьмись, появился главный герой этого эпоса – Виктор Васильевич Правдин. Он подобрал флаг, гордо поднял его над своей головой, наступил своей тяжёлой ногой на согнутую спину Малинина и втоптал его прямо в искрящийся снег. Вдруг со всех сторон к Правдину начали сбегаться люди, протягивая свои руки, причём было непонятно, просят ли они его о помощи, или о пощаде. Людей становилось всё больше и больше, и вот они уже заполонили всё подножие холма. Правдин смотрел на них свысока (приём, который подсказал ему Славик, будь он неладен), небо постепенно приобретало зловещий красный оттенок, и президент вдруг поднял руку, как бы повелевая всем пасть перед ним на колени. И люди стали падать, один за другим, пока подножие холма не было завалено их распростёртыми телами. Правдин начал расти, и, наконец, заполонил всё пространство трансляции, как бы съедая его своим телом. Фон сменился на чёрный, и посередине, словно из ниоткуда, стала появляться красно-белая надпись «День Всенародного Голосования 2070».
Борис не знал, примут такую трансляцию, или отклонят, но ничего другого он сейчас выжать из себя не мог.
Глава 6 Катарсис
Борис посчитал, что с момента смены серверов прошло уже два дня, ещё два должно было пройти в ожидании открытия дверей на День Голосования, то есть, он успевал забрать пароли до того, как они станут недействительными. Конечно, оставалось ещё три дня в запасе, на всякий случай, но на них он не рассчитывал, потому что выйти из дома повторно он бы не смог. После всеобщего открытия дверей маршрутные листы не выдавали в течение недели, полагая, что люди достаточно находились на улице, чтобы сделать всё необходимое. Он знал, что ему очень повезло, что решение о переключении серверов было принято именно сейчас, накануне повсеместного выхода народа на улицы. Возможно, власти и так слишком долго тянули с этим, всё же, по плану, это должно было произойти лет 10 назад. Скорее всего, подумал Борис, они боялись, что старые машины могут не справиться с контролем всё возрастающего населения, тем более, во время массового исхода. А ещё и эти данные о голосовании, которые им нужно было получить и обработать. Конечно, Борис не тешил себя надеждой, что его выбор мог хоть что-то решить, но доля правды в сопроводительной речи к его трансляции, наверное, была. Голосование – это своеобразная перекличка. Все ли до сих пор готовы жить в своих тюрьмах, закрытых, фактически, с помощью одного имени, все ли готовы произнести его вслух? Борис слышал, что каждый гражданин, по какой-то причине не участвовавший в голосовании, тщательно проверялся,