Секунду назад мне еще было плохо и казалось, вот-вот стошнит прямо перед лицом вампира. Но дурнота вдруг отступила, а до мозга, наконец, дошло понимание сделанного. Я только что оголила шею с пульсирующими (я чувствовала, как сильно бьется кровь) венами менее чем в метре от вампира. Молодец. Шеф меня точно похвалит. Если я выживу.
Дальше все было очень медленно. Группа у меня за спиной еще не успела понять, что случилось. На лице Черта только проступало понимание моей дикой глупости. Казалось, сейчас есть только я и вампир передо мной.
Выражение полной бесстрастности вдруг соскользнуло с его лица, и на мгновение на нем проступил дикий азарт. Ноздри дрогнули, ловя мой запах, а тело на миллиметр дернулось вперед. Глаза больше не сканировали мое лицо — они впились в подставленное горло. Он почти не изменился, но и этого хватало, чтобы понять, в какой опасности я нахожусь. Я видела, как он умеет двигаться. Я бы разве что булькнуть успела.
Через секунду вампир уже взял себя в руки. Его взгляд обдал меня холодом, а губы презрительно скривились:
— Зря стараешься, животное, мы не едим нелюдей. От вашей крови дурно пахнет.
— А мне казалось, вам понравилось, — вдруг произнесла я и с ужасом заметила в своей интонации иронию. Боже, что же я несу!.. Я была словно мышка, которой пренебрегла кошка, а она возвращается и спрашивает, неужели цвет шкурки не тот.
Его глаза чуть дрогнули, сузившись, и снова распахнулись.
— Ты не волк, верно? — спросил он, и я с удивлением поняла, что его голос смягчился.
Я быстро помотала головой и добавила:
— Летучая мышь.
Вампир издал звук, который должен был бы означать хмыканье, если бы он умел улыбаться.
— Забавно. Летучие мыши издавна считались нашими союзниками, — он внимательно посмотрел на меня, будто в его словах скрывался двойной смысл, и от того, что я сейчас отвечу, зависело все наше совместное будущее.
— Да, я слышала об этом, — промямлила я, лихорадочно пытаясь придумать что-то более многообещающее, — думаю… это так и есть.
Вампир еще раз смерил меня взглядом, но в нем уже не было того глухого презрения, что раньше. Он едва заметно фыркнул, а губы чуть изогнулись в подобии улыбки.
И тут все снова стало двигаться как раньше. За спиной почти хором ахнули Вел и Крапива, Черт резко дернулся, переводя взгляд с вампира на меня и обратно. Но тот уже незаметно сделал шаг назад, и его поза перестала походить на готовность к броску. Черт непонимающе округлил глаза. Я пожала плечами, так же удивленно глядя на него.
Виктор поднял глаза на капитана.
— Не такая дура, как кажется, — произнес он, и его губы снова чуть дрогнули.
Я облегченно выдохнула. Пронесло.
Прошло всего несколько минут, но я уже чувствовала себя вымотанной. Черт подтолкнул меня ближе к Михалычу, и если вначале я не была в восторге от медвежьих объятий для переноса вниз, то сейчас чуть ли не сама прыгнула ему на шею — так хотелось почувствовать рядом живое тепло. Но, к моему удивлению, Михалыч просто взял меня за руку.
— И что, этого достаточно? — Я удивленно закинула голову, глядя на медведя.
— Ну можешь глаза прикрыть, у некоторых голова кружится, — поразмыслив, посоветовал оборотень.
О как. Хорошо, что первая к нему не кинулась, — поди потом объясни, что я ничего такого в виду не имела.
— Э… — Я почесала в затылке свободной рукой. — Я, видимо, Ше… Александра Дмитриевича немного не так поняла.
Медведь кивнул.
Первым прыгнул Черт — так и полагалось капитану. Дальше прошли Крапива и Вел, последним должен уходить второй по силе оборотень, но, поскольку Михалыч был сегодня пристегнут ко мне, замыкающим остался Виктор.
— Ты готова? — пробасил медведь, подходя вплотную к ограде Столба.
Я ни черта не была готова. Шефу можно было показать, что я боюсь, что мне не по себе или еще что-то. Рядом с ним еще можно было позволить себе быть маленькой девочкой, непонимающей и испуганной. Но тут я — уже полноправный член группы, взрослый и равный. И мои страхи и неуверенность никого не касаются. Так что я кивнула, покрепче вцепившись в горячую руку медведя.
Мы разом перепрыгнули заграждение, сделали шаг вперед, Михалыч скомандовал:
— Глаза! — И все опять взорвалось.
Не сказать чтобы я прямо боялась прыжка в Город, но немного нервничала. Из памяти еще не стерлось то чувство боли, которое я почувствовала в прошлый раз. А что, если сейчас будет так же? И не перед Шефом — а перед чужими людьми!
Все оказалось примерно как в первый раз, даже немного проще. Я знала, что увижу, когда открою глаза, а теплая лапа Михалыча (слово «рука» тут как-то не подходило) вселяла некоторую уверенность. Все стихло в одно мгновение, и мне под ноги бросилась земля, будто желая повалить навзничь. Я пошатнулась, но медведь поймал меня и придержал за плечи.
— Прилетели, — услышала я над собой его густой бас, — можешь открывать.
Все еще держа его за руку для верности, я осторожно приоткрыла один глаз, потом другой. Ночь и темнота — все как я и помнила. Я потянула носом воздух, и голова у меня снова закружилась. Нет, не так я помнила этот Город, это блаженство — в тысячу, тысячу раз слабее, скучнее и преснее! Как влюбленный, живущий воспоминаниями о первом свидании и вдруг встретивший ее на улице, я едва не теряла голову от счастья и радости. Этот Город пьянил, обнимал, манил куда-то в темноту своих улиц, звал миллионами запахов, обещал что-то неведомое и в то же время удивительно свое и родное!.. Я была дома…
— Да, держи ее крепко, — полунасмешливый голос Черта частично вернул меня к реальности. Я мотнула головой и обнаружила, что до сих пор сжимаю руку медведя.
Проследив за моим взглядом, Михалыч усмехнулся:
— Да, вцепилась конкретно. Знать, сильно тебя здесь прижимает!
Я смущенно кивнула и перевела взгляд на Черта.
— Значит, так, слушай меня, — он закинул в рот сигарету и сейчас сосредоточенно пытался совместить ее кончик и пламя зажигалки, — от Михалыча не больше чем на два метра. Без разрешения никуда — подчеркиваю — никуда — не лезть. Даже если кажется, что там спокойно, как у мамы под кроватью. Ходи, смотри, слушай, вникай. Но не лезь. Ясно?
— Ясно, — я бодро кивнула, борясь с желанием подергать, как ребенок, Михалыча за руку, чтобы мы шли быстрее.
— Все готовы? — Капитан повернулся к группе.
Я взглянула на остальных. Крапива спустила наконец капюшон, и ее огненные волосы почти что светились в темноте Города. Никогда не стихающий здесь ветер мягко дотрагивался до ее лица, и оно становилось спокойнее, даже краснота сошла с заплаканных глаз. Она поймала мой взгляд и слегка кивнула — то, чего я ждала еще в кабинете Оскара. Признания и ободрения. Я чуть улыбнулась ей в ответ. Вел деловито вставляла в уши розовые капельки наушников.
— Ей так лучше «ловится», — пояснил Михалыч, следя за моим удивленным взглядом, — это еще не все.
Справившись с наушниками, Вел вытащила из кармана что-то типа прищепки и прицепила на нос.
— А это что?! — ахнула я.
— Ее еще и запахи местные сбивают, — хмыкнул Михалыч, — тяжелая работа у человека.
Вампир стоял чуть в отдалении, сложив руки на груди и с выражением непередаваемой скуки на лице. Поймав мой взгляд, он чуть сощурил глаза и снова отвернулся. Меня передернуло, и я еще ближе придвинулась к медведю.
— Все, тогда начали, территории свои знаете, сбор у Рассвета, — Черт кивнул, махнул мне рукой и скрылся в одном из переулков.
Сначала казалось, что все так же, как и прошлый раз, — даже крепость руки Михалыча напоминала хватку державшего меня в тот раз Шефа. Мы довольно быстро шли по главной улице, и я едва успевала смотреть по сторонам, стараясь получить удовольствие от каждого пройденного метра.
— Почему мы так спешим? — не выдержала я, когда медведь в очередной раз дернул меня за руку, подгоняя.
— Потому что в тот раз ты была на увеселительной прогулке, а сейчас ты на работе, — оборотень быстро взглянул по сторонам и нырнул в какой-то неприметный переулок. Черные каменные стены, узкие высокие окна, переплетение каких-то веревок у крыши — мы словно оказались в каком-то восточном городе с их вечными петлями улиц.
Едва не задевая боками стены, мы пробежали переулок и вдруг вышли на широкую улицу, которая казалась ярче остальных.
— Что это за место?
— Вторая по значимости улица Города, — бросив по сторонам быстрый взгляд, будто опасался машин, медведь потащил меня на другую сторону. Мы уже почти ступили на тротуар, когда я поняла, что было не так.
— Люди?!
Вначале я просто не могла их заметить. Но вся улица была заполнена теми силуэтами, что я видела в прошлый раз. Я рванулась вперед к одному из них — и он просто прошел сквозь меня, как будто призраком была я.
— Что?.. — Меня вдруг замутило, и я прислонилась спиной к стене ближайшего дома. Мимо неслышно летели темные силуэты.
Где-то наверху вздохнул Михалыч.
— Впечатление гнетущее, я знаю. Иногда их больше, иногда меньше.
Я похлопала себя по карманам в поисках сигарет, вытащила пачку.
— Нервная у нас все-таки работа, — я кое-как прикурила, с наслаждением выпуская дым в ночной воздух.
Медведь оперся могучей рукой о стену дома и пожал плечами:
— Работа как работа. У каждого своя. Нефть добывать, я тебя уверяю, тоже не сахар.
— Ну они там под землей, — я потыкала вниз сигаретой, — хотя бы не встречают непонятных человекоподобных образов!
Повисла тишина. Я опасливо подняла взгляд на медведя. Он приподнял брови.
— Не надо. Не рассказывай мне, что они там встречают. Я по ночам орать буду, а живу одна, успокоить меня некому. Не надо, — я отлепилась от стены, глубоко вздохнула и кивнула: — Пойдем!
— Нам до конца и чуть направо, — махнул рукой вперед Михалыч, — улица довольно длинная, но ходить здесь легко, ты заметила?
Я рассеянно кивнула, убирая волосы от лица.
— Когда я тут была прошлый раз, призраков не было.