Избавиться от Варвары Петровны было невозможно. Марина даже попыталась снова начать движение, сделала несколько шагов, но местная жительница шла рядом и даже попыталась взять ее под руку.
Лужина остановилась и спросила:
— Если вы все про всех знаете, не скажете, чем сосед ваш Ухваткин занимался?
— Так бизнесом. Разве не говорила? Он строил что-то в Ветрогорске — то ли гостиницу, то ли поликлинику… Не на свои строил, а на чужие. Взял в банке у Панютина, которого тоже убили. Слышали небось? Страшное время!
— Мне позвонить надо, — предупредила Лужина, доставая из сумочки телефон.
Набрала номер мужа. Услышала гудки, а затем его голос.
— Ты меня прости, — начал извиняться Валентин, — аппарат разрядился, не мог связаться с тобой. Сейчас позвоню нашей соседке, заскочу за ней, и мы вместе приедем.
— Не надо, Максим ее заберет: они уже договорились.
— Вот и славненько, — обрадовался муж, — надо, конечно, отказать в следующий раз и одному ездить: в конце концов, у нее своя машина, да и муж собственный имеется.
Марина закончила разговор и повернулась к Варваре Петровне.
— Спасибо вам, а мне надо домой спешить: скоро муж подъедет. Надо встречать.
Хотелось спросить Валентина про переговоры с китайцами, но при любопытной соседке решила этого не делать.
Глава 12
Она вернулась домой, поднялась на второй этаж — в комнату, в которой предполагала оборудовать свой рабочий кабинет. Подошла к окну и увидела, как по дороге мимо их забора проехала машина Максима. Очевидно, он отправился в город за женой. Вероятно, скоро домой вернется и Валентин. Следовало бы приготовить ужин, но наверняка Валентин уже поел где-нибудь. Он всегда так делал, когда задерживался. К тому же он уже был дома днем и перекусил немного. На всякий случай она набрала номер мужа, а когда он ответил, поинтересовалась, голоден ли он.
— Недавно в кафешку заскочил, — доложил Валентин, — так что не надо ничего готовить. Тем более десятый час.
Марина удивилась и посмотрела на часы. Все, день закончился, а скоро закончится и вечер. Казалось бы, размеренная дачная жизнь. Но, с другой стороны, она сегодня узнала так много… И уже не работает несколько дней, а ведь рассчитывала, что здесь, в тишине, на свежем воздухе к ней будут приходить и свежие идеи.
— Что нового на работе? — спросила она.
— Обычная текучка, — ответил муж, — устал.
— А как там пере…
— Я за рулем, — не дал ей договорить муж, — скоро приеду.
Он прервал разговор.
Лужина опустилась в кресло, стоящее возле стола, подвинула к себе компьютер, открыла его. Она не предполагала прямо сейчас, поздним вечером, начинать работу, хотя за окном было светло и край солнца торчал из-за верхушек далекого темного леса.
Почему-то ей захотелось вдруг узнать, как идут продажи их мебели в Европе. Снова захотелось вернуться к работе, чтобы забыть то, что происходит сейчас и произошло в последние дни. Проще всего уйти туда, где все знакомо и приносит если не радость, то спокойствие.
Марина набрала в поисковике «Möbelbetrieb «Lenz», и сразу появились новости. Не новости даже, а информация о мебельном производстве и о торговле мебелью в Германии. Но все это она знала. То, что производство мебели и торговля ею — это два разных бизнеса. Производством занимаются крупные компании, а продажей — специализированные торговые центры. Небольшой компании в таких условиях не выжить. Но фабрика «Ленц» — единственная, может быть, которая и производит, и продает, сохраняя свое лицо и индивидуальность продукции. Мебель «Ленц» дорогая, но пользуется устойчивым спросом, который вырос за последние пару лет, после того как предприятие обновило ассортимент выпускаемой продукции…
И вдруг Марина наткнулась на новость, которую не ожидала увидеть.
Заголовок гласил.
Прошло почти три года, как в море пропал Уве Ленц, владелец известной мебельной фабрики «Ленц», продукция которой известна многим.
Он был заядлым яхтсменом и много раз выходил в море… Так было и в последний его выход, когда яхта с бизнесменом пропала. Сигналов бедствия господин Ленц не подавал, а потому остается только предполагать.
В тот день яхта могла попасть в шторм, который бушевал в Северном море. Но шторм был пять баллов по шкале Бофорта, то есть высота волны не превышала двух с половиной метров, а скорость ветра была немногим более десяти метров в секунду.
По утверждению Катарины Ленц, ее отец бывал и не в таких передрягах. Сигналов бедствия он не подавал, а это свидетельствует лишь о том, что крушение судна, если оно было, произошло внезапно.
Некоторые комментаторы предполагали тогда, что господин Ленц мог упасть за борт… Но опытный яхтсмен во время шторма вряд ли будет покидать рубку. И вот несколько дней назад пришло сообщение, что на северном побережье Дании обнаружили обломки яхты.
Обломки свидетельствовали о том, что причиной затопления судна явилось столкновение с другим кораблем, потому что в том районе нет рифов и прибрежных скал. Обломки выбросило на мелководное побережье. Но все корабли, находившиеся в тот день в Северном море, не видели яхты господина Ленца, по крайней мере, это не отмечено в их судовых журналах…
Марина читала внимательно, хотя все, о чем говорилось в статье, ей было известно. И вот наконец.
…Обломки прошли экспертизу на предмет обнаружения остатков взрывчатых веществ. Установить точно их наличие не удалось, но следы пожара обнаружили. Вполне возможно, что на судне взорвался газовый баллон. Но вот что заявила по этому поводу Катарина Ленц — дочь известного предпринимателя:
«Мой отец был определенно убит. Потому что его бизнес мешал многим. Все знают, что на немецкий рынок в последние годы вышли мебельные компании Юго-Восточной Азии, которые низкими ценами вытесняют отечественного производителя. Да, у них более дешевая мебель, и порой она соответствует эстетическим запросам потребителей. Но качество их продукции, несмотря на дорогую древесину, оставляет желать лучшего. Это как с китайскими автомобилями, которые вроде почти точные копии «Ауди» или «Фольксвагена», а стоит сесть за руль, и сразу видна разница.
А в мебельном производстве важно все. И фурнитура, и пропитки, и лаки у восточных производителей — все очень низкого качества, что делает эту мебель недолговечной.
В отличие от продукции нашей семейной фабрики, которая существует уже полтора столетия.
Да, у нас были проблемы, и фабрика была фактически на грани разорения, но отец нашел партнеров в России, которые стали его единомышленниками и друзьями. Часть производства перевели в Санкт-Петербург — самый немецкий город России. Это помогло снизить затраты, а главное, удалось разработать новые образцы, ставшие популярными не только в нашей стране.
…Русские партнеры — это замечательная семейная пара. Очень скромный интеллигентный муж и его тихая жена, которую я при первом знакомстве приняла за профессионального переводчика. А она оказалась талантливым мебельным дизайнером, которая помогла воплотить идеи моего отца в новые проекты…
Это было немножко не так. Все идеи принадлежали именно Лужиной, и Катарина прекрасно об этом знала. Когда Уве впервые увидел ее эскизы, он даже сказал, что сам бы до всего этого не додумался, потому что кухонные шкафы — самая консервативная часть из всего набора мебели и в этом сегменте придумать что-то новое практически невозможно.
Вот почему к Валентину так зачастили китайцы. Китайцы.
А может, Катарина права?
…К отцу часто прилетали представители крупных китайских концернов, но он им отказывал, и они пообещали, что обязательно он разорится. Причем в открытую намекали, что это для него будет самый лучший вариант…
На выставке мебели в Шанхае к нему подходил китайский министр и сказал тоже нечто подобное. Потом этого министра в Китае расстреляли за коррупцию и связь с преступным миром. Но это было уже после гибели отца…
Было слышно, как во двор въехал автомобиль. Это вернулся Валентин.
Марина быстро дочитала текст и поднялась, чтобы встретить мужа. Когда стала спускаться по лестнице, застала его уже сидящим в кресле возле камина. Вид у мужа был растерянный. Даже слишком растерянный.
— Что-то случилось? — спросила она.
Валентин помолчал, а потом кивнул.
— У нас неприятности… То есть у нас-то как раз все нормально. Китайцы предложили инвестиции. Очень крупные инвестиции. У нас все замечательно. А вот у соседей все очень плохо.
— У каких? — не поняла Лужина.
— У Максима. Когда я возвращался… Уже Скотное проехал, попал в пробку. Не в пробку, а в затор. Весь поток машин был остановлен. Хотя какой там поток! Сама знаешь. Произошло ДТП… Потом уж, когда пропускать начали, я тронулся и, проезжая место, где все случилось, увидел разбитый «Мерседес». Показалось, что это автомобиль соседей… Или очень похожий.
Остановился, вышел, подошел к гаишникам… Выяснил, что он ехал в город, а из прилегающей выскочил тонар… Хотя, как выскочил — в нем тонн сорок, если не больше. Выезжал, но, очевидно, не пропустил Максима и зацепил его огромным колесом…
— Какой тонар? — не поняла Марина.
— Большой самосвал, в котором возят песок и щебень. Там, откуда он выезжал, карьер находится…
— Точно это наш сосед?
Валентин кивнул.
Марина молчала, потому что боялась спросить, но потом прошептала:
— Что с ним?
Муж пожал плечами.
— «Скорая» приехала быстро. Увезли в больницу Макса. Но если судить по «мерсу», то… Там вообще ужас — едва ли не в лепешку. Машина переворачивалась несколько раз. Вдоль дороги деревья все поломаны, стекла разбитые и смятые…
— Водителя самосвала задержали?
— Сбежал, гад! Но ты понимаешь, найдут его быстро — только толку-то.
— Максим был один?