Сунул руку за отворот тулупа, нащупал рукоятку короткого нагана. Нормально, быстро схватить смогу, случись чего. А основная кобура пока так, для отвлечения внимания будет.
– Федь, ты второй пистоль взял?
– Ага, «зауэр» прихватил, а что?
– Да так, готовность проверяю.
– Думаешь, что куда-то влезем? – спросил он без особого беспокойства в голосе.
– Надеюсь, что нет. Кстати, как думаешь, про нас уже знают?
– Червонец, в смысле? – уточнил Федька.
– Ну хотя бы. Или Паша.
– Не, не думаю. – Он хлопнул сложенными перчатками по ладони. – КПП здесь комендачами укомплектовано, а что комендачи, что разведбат – к Червонцу не очень.
– Можно договориться давно было с КПП.
– Не, ни хрена, – усмехнулся он. – У них постоянная ротация личного состава здесь, чтобы не договаривались. Да и что, они после каждого прохожего звонить будут? Если на Пашу не наткнемся, думаю, никто и не заметит.
– Тетка из гостиницы стукнуть может, что интересовались, – возразил я, но сам же себе и ответил: – Только она сто пудов подумала, что мы к нему и пошли. Так что стукать не обязательно.
Пошли через базарчик напрямую, поглядывая, что на прилавках разложено. Бросилось в глаза изобилие всякого варенья, все больше из лесной ягоды. Сначала подумал, что на обратном пути надо будет прикупить, но потом не выдержал – остановился возле немолодой тетки в огромном тулупе и купил пару литровых банок малинового: и так люблю, и опять же за лекарство сойдет, случись простудиться. Тетка обрадовалась и сразу засобиралась домой, попутно жалуясь на холод и топая огромными валенками, чтобы ноги согреть.
Я положил банки в брезентовую сумку, что на боку висела, и между ними впихнул свой блокнот, чтобы не брякали. Федька хмыкнул, но комментировать не стал.
В отличие от домов вокруг площади, деревянное здание трактира «Зорька» было выстроено уже попаданцами – добротно, из массивных бревен, к сожалению, покрашенных все той же отвратительной бурой краской, которой в этих краях покрыта чуть не половина поверхностей. Обстучали снег на крыльце, зашли, толкнув увесистую дверь, обитую чем-то изнутри для тепла, выпустив на улицу облако пара.
В зале было пустовато: рабочий день на лесопилке и у лесорубов пока еще не закончился, а они составляли основную массу посетителей. Столика три всего были заняты – за двумя ели, а за одним уже пили, причем всерьез, судя по мутным глазам троих мужиков и заплетающейся речи.
Расстегивая тулупы на ходу, мы дошли до столика у окна, причем я с удовлетворением отметил, что крыльцо краснокирпичного дома напротив просматривается отсюда как нельзя лучше. Подходить к нам никто не спешил, так что пришлось самим идти к стойке, за которой стоял толстый мужик с красной мордой и рыжей бородищей. Меню, написанное от руки на сером куске картона, нашлось там же. Заказали пельмени и чайник чаю. Буфетчик кивнул, сказал: «Принесу».
– Пельмени хоть хорошие? – спросил я у Федьки.
– Раньше хорошие были, насколько я помню. Тут только их заказывать и стоит. Может, по песярику с холоду, а? Чего нам с него сделается? Дважды.
– По чуть-чуть? – переспросил я. Оно бы не надо, с одной стороны, но с другой… замерзли за поездку, сейчас бы и вправду чего-то такого… – Давай зальем по соточке – и больше ни-ни.
Водку хозяин налил сразу, в маленький графин. Бутылка была с мороза, так что потребительские качества напитка с наступлением зимы улучшились. Еще нам выдали два соленых огурца, больших, пахнущих чесноком, крупновато нарезанных на блюдца, – незамысловато, но идеологически правильно.
Вернулись за стол, поглядели в окно. У подъезда краснокирпичного дома никакого шевеления. Стоят три машины, санитарный додж, явно перестроенный в обычный транспорт, «кюбель» вроде моего, но перекрашенный в белый цвет, и большой полноприводный «штайр», явно хозяйский: за лимузин работает. Не, нормально Червонец здесь устроился. Нормально. По принципу первого в галльской деревне.
– Гля, «штайр» – как тот, что в Порфирьевске, – сказал я. – Пригнал бы и ездил, фиг ли ты?
– Ну блин… ты тот пока даже мыслями не трожь, – засмеялся Федька. – Он мне на будущее. Давай? – Он плеснул в стопари граммов по тридцать, явно решив растянуть удовольствие.
– Давай, глядеть на нее, что ли?
Зацепил вилкой кусок огурца, чокнулся с Федькой, заглотнул водку. С мороза даже вкуса не ощутил, но в груди резко потеплело. Приятно, черт возьми.
– Долго сидеть будем? – Федька откинулся на спинку стула и начал разминать в пальцах папиросу. Портсигар он бросил перед собой на стол.
– Ну хотя бы пока не поедим.
Откровенно говоря, конкретного плана у меня не было. Никакого. Что делать дальше – без понятия. Вот и решил посидеть да поглядеть – может, увижу что-то такое, что на мысль натолкнет. Даже просто Пашу искать – а как? Ходить по городу и у всех подряд спрашивать? Думаю, что так мы себе проблем скорее найдем.
Хозяин принес две тарелки с горячими пельменями и плошку сметаны. Выставил все на стол, буркнул что-то вроде «приятного аппетита» и величаво удалился обратно за стойку.
– Под пельмешки? – оживился Федька, вновь хватаясь за графинчик.
– Ну… давай.
Под пельмени вроде тоже правильно пошло, совсем на душе потеплело. И сами пельмени оказались очень даже ничего, и сварены правильно, как раз в меру, и не сырые, и не разварились. Ели не торопясь, растягивая удовольствие. И как оказалось – не зря: как раз когда я макал в уже теплую и расплывшуюся сметану последний пельмень, к дому напротив подъехала еще одна машина. Подъехал серый пикап-додж с металлическим кузовом, над которым был натянут явно самодельный тент.
– Федь!
– Вижу!
Водительская дверь открылась, из кабины выскочил среднего роста плечистый парень в черной вязаной шапочке, натянутой на самые уши. Короткая дубленка «попаданческого стиля», теплые сапоги вроде тех, что я в Сальцеве купил, а сегодня забыл надеть, на плече стволом вниз ППШ. По местным стандартам – все признаки процветания налицо. А если и машина его, то вообще первый парень на деревне.
– Думаешь, этот, как его… Мышацкий? – спросил Федька.
– Мышлицкий, если мне память не изменяет, – ответил я. – Мышлицкий Бронислав Владимирович.
– Не похож на еврея – брови белые, – заключил Федька.
– И имя с фамилией тоже не похожи, – вынужден был я согласиться с ним. – Поляк, насколько я понимаю.
Мышлицкий, если это был он, зачем-то постоял на улице с минуту, словно кого-то ожидая, но затем быстро поднялся на крыльцо и скрылся за дверью.
– Сидим дальше, – сказал я после того, как дверь закрылась, а пустые тарелки из-под пельменей были отодвинуты.
– Чайку и десерт? – сразу предложил Федька. – Не так же сидеть?
– Как скажешь, – согласился я. Вроде и наелся, но можно чего-нибудь еще употребить вполне.
– Я схожу.
Федька направился к стойке, а я продолжал глазеть в окно. Ничего интересного не происходило. Так, изредка проходили люди мимо, однажды из дома напротив вышла молодая симпатичная женщина в просто накинутой на плечи заячьей шубке и побежала куда-то за угол. Вот и все движение.
Так, ладно… У Червонца там офис, живет он наверняка не там. День закончится – и он куда поедет? Домой? Может, и домой. А может, и в кабак, если любитель хорошо время провести. Сюда? Нет, «Зорька» – место для быдла, а Матвей вроде как олигарх. То есть в гостиницу, скорее всего. Что это нам дает? Да ничего, разве что Пашу рядом с ним заметим. Но мы уже и так знаем, что Паша рядом с ним, нам ничего доказывать не надо.
Проследить здесь никого не получится – город маленький, машин мало, любой хвост будет сразу заметен, а Паша нас еще и в лицо прекрасно знает. Так что… что «так что»? Что у нас есть и что может быть от этой слежки? В общем, у нас уже все ниточки соединились, лично нам самим доказывать уже ничего не надо. Нам бы просто Пашу. И того, кто больше всех знает. Есть у них такой? Добыли бы Пашу – узнали бы и это.
Паша… как добраться до Паши?
Я поглядел на Федьку, возвращавшегося за стол с двумя кружками чаю.
– Нет у них ни хрена на десерт, говорит, – пожаловался он на буфетчика. – За десертом в гостиницу посылает, а у них на сладости потребителя нет, у них только водка с закуской.
– Оно и верно, – кивнул я и добавил, вспомнив из Зощенко: – А натурального лимонаду, извиняюсь, не держим – потребителя нету.
– Во-во, примерно.
– Ну и хрен с ним, у меня идея есть, – сказал я, вдруг осознав, что она у меня и вправду появилась. – Допиваем – и пошли.
– Чего задумал?
– Увидишь.
Чай был горячий, быстро допить не получилось, а оставлять недопитым было жалко, тем более что еще на холод идти. Допили все же, потом засобирались, застегиваясь на ходу. Скрипнула и глухо бухнула, захлопнувшись за спиной, дверь трактира, снег заскрипел под подошвами. Прошли через уже почти безлюдный базар к гостинице, на всякий случай стараясь держаться дальше от темных мест – на инстинкте, так сказать.
– А эти чо здесь делают? – спросил Федька, увидев двух мужиков в черных полушубках, овчинных шапках и с автоматами на плече.
На рукавах полушубков виднелись красные повязки «милиция». И стояли эти самые милиционеры возле моего «кюбеля», причем один из них, усатый, лет тридцати с виду, держал в руках мой карабин и ППШ Федьки. То есть пошарились в машине. В салоне, если точнее, потому что если бы они заглянули в багажник, то нашли бы еще и вальтер с глушителем.
– Э, орлы, вы чего тут делаете? – разозлившись, с ходу спросил Федька.
– Документики ваши можно? – вместо ответа потребовал усатый.
– Документики можно, – кивнул я и вытащил из кармана удостоверение Горсвета. – Достаточно?
Усатый протянул руку за открытой книжечкой с красной обложкой, но я отдернул руку и убрал удостоверение в карман.
– Горсвет Углегорска. Еще вопросы?
– Оружие сдайте, – сказал вдруг второй, помоложе, румяный, белокожий и круглолицый.
– А еще чего сдать? – обернулся к нему Федька. – Ты умом не тронулся, болезный? Законов не знаешь?