то изучает чань, могут очень быстро привыкнуть к пустым беседам и увлечься разговорами ни о чем. Они не постигают истинного значения священных книг. Им для спасения надлежит читать священные книги. Лишь когда две эти однобокие точки зрения станут взаимно исправлять друг друга, случится настоящее постижение учения Будды.
Трудно подобрать более четкие выводы, к которым должен рано или поздно прийти любой духовно и психологически реалистический разум, чем вышеприведенные слова одного из наставников дзен-буддизма, сказанные еще в одиннадцатом столетии.
Ниже приводится отрывок, в котором содержится трогательный протест против преступлений и глупостей, совершенных во имя религии теми реформаторами шестнадцатого столетия, которые обратились к Богу, но не отвернулись от себя, а потому интересовались больше бренными сторонами исторического христианства – церковной организацией, идейными препирательствами, буквой Священного Писания, – нежели Духом, которому следует поклоняться всей душой, нежели вечной Реальностью, в бескорыстном познании которой кроется вечная жизнь человека. Это мысли Себастьяна Кастеллио, любимого ученика Кальвина, который расстался со своим учителем, когда тот сжег Сервета за ересь по отношению к ереси самого Кальвина[599]. К счастью для Кастеллио, он изложил этот призыв к любви и обычной порядочности, когда жил в Базеле; напиши он эти строки в Женеве, все тоже закончилось бы наверняка пытками и смертной казнью.
Если бы ты, сиятельный князь (письмо было адресовано герцогу Вюртембергскому. – Авт.) уведомил своих подданных, что намерен их посетить, не указав срока прибытия, и потребовал бы от них, чтобы они приготовились встречать тебя облаченными в белые одеяниях, то что бы ты сделал, узрев при встрече, что они вместо облачения в белое тратили время на яростные споры о твоей личности – одни говорили, что ты во Франции, другие – что в Испании; одни заявляли, что ты прибудешь верхом, другие – что в карете; одни утверждали, что ты прибудешь с большой пышностью, а другие – что без всякой свиты? В особенности же что бы ты сказал, веди они споры не только словами, но и на кулаках и под лязг мечей; если бы одни преуспели в убийстве и уничтожении других, что держались иного мнения? «Он прибудет верхом». – «Нет, он прибудет в карете». – «Ты врешь». – «Нет, это ты врешь». «Получай!» – и бьют кулаком. «Вот тебе!» – и меч пронзает тело. Что бы ты подумал, князь, о таких подданных? Христос велел нам облачаться в белые одежды чистой и праведной жизни; но чем заняты на деле наши мысли? Мы спорим о поступках Христовых, о Его отношениях с Богом Отцом, с Троицей, о предназначении, о свободе воли, о природе Бога, об ангелах и участи души после смерти – словом, обо всем на свете, что не имеет существенного значения для спасения души; более того, мы спорим о множестве явлений, каковые останутся для нас непостижимыми до тех пор, пока не очистятся наши сердца; ибо постичь все это возможно лишь духовно.
Люди всегда получают то, о чем просят; беда в том, что до тех пор, пока не добьются желаемого, они не знают, в чем, собственно, состоит желаемое. Те же протестанты, к примеру, могли бы пойти по пути Кастеллио и Денка, но предпочли путь Кальвина и Лютера – поскольку мысль о том, что верой и предназначением возможно оправдать что угодно, показалась им более захватывающей, чем доктрины Вечной Философии. Вдобавок этот путь выглядел проще: ведь если они правы, в деле спасения души можно обойтись без гнетущего самоотречения, этой необходимой предпосылки движения к познанию вечной Реальности. Данная точка зрения была удобной для интеллектуалов, приверженных четким формулировкам и силлогистическим доказательствам абсолютных истин. Ожидание Бога – скучное занятие; зато сколько радости доставляют споры, оскорбления оппонентов, вспышки ярости, именуемые «праведным гневом», последующий переход от дискуссии к обмену ударами, от слов – к тому, что святой Августин очаровательно назвал «милосердной жестокостью» преследований и наказаний!
Выбрав путь Лютера и Кальвина вместо пути живших с ними в одно время духовных реформаторов, протестантская Европа получила ту теологию, какая ей нравилась. Но заодно она получила, среди прочих неожиданных плодов, Тридцатилетнюю войну, капитализм и первые признаки возникновения современной Германии. Декан Инж[600] заметил: «Если хочется найти козла отпущения, на которого можно было бы возложить все те несчастья, которые Германия принесла миру… лично я все больше и больше убеждаюсь в том, что злым гением этой страны был не Гитлер, не Бисмарк, не Фридрих Великий, а Мартин Лютер… Лютеровский Бог несправедлив и безжалостен… Закон Природы, призванный стать убежищем от несправедливостей власти, Лютер отождествлял с существующим общественным порядком, которому следует безоговорочно подчиняться». Истинная вера – это первый шаг по Восьмеричному пути, ведущему к освобождению, а главным препятствием на этом пути выступает ложная вера (невежество); давайте помнить, что невежество не может быть непреодолимым, ибо оно всегда представляет собой порождение личной воли. Если мы чего-то и не знаем, то только потому, что нам так удобнее. Изначальное невежество – то же самое, что и первородный грех.
Глава 21Идолопоклонство
Для образованных людей наиболее примитивные формы идолопоклонничества утратили свою привлекательность. Такие люди легко справляются с искушением поверить в то, что определенные природные объекты божественны или что определенные символы и образы суть формы божеств и потому им надо поклоняться и задабривать. Да, немало фетишистских суеверий дожило до сегодняшнего дня. Но эти суеверия, пусть уцелевшие, утратили былую респектабельность. К примитивным формам идолопоклонничества ныне относятся так же, как к пьянству и проституции, – их терпят, но не одобряют. В принятой иерархии ценностей они занимают одно из самых последних мест.
Совсем иначе обстоит дело с развитыми и более современными формами идолопоклонничества! Они не просто выжили, но достигли наивысшей респектабельности. Люди науки рекомендуют их в качестве современной замены подлинной религии, а многие профессиональные религиозные наставники уравнивают эти суеверия с поклонением Богу. Данное явление может вызывать сожаление, но нисколько не удивляет. Наша система образования развенчивает наиболее примитивные формы идолопоклонства и одновременно осуждает (в лучшем случае игнорирует) Вечную Философию и духовную деятельность как таковую. Примитивный шаманизм внизу и трансцендентальное и имманентное Божество наверху подменяются иными объектами восхищения, веры и поклонения – пантеоном исключительно человеческих идей и идеалов. Фетишисты и созерцатели – редкость среди академических кругов и среди людей, получивших высшее образование; зато яростных сторонников какой-нибудь формы политического или социального идолопоклонничества там в избытке. Когда я пользовался университетскими библиотеками, то обратил внимание на примечательный факт – книги по духовной религии пользовались гораздо меньшим спросом, нежели в публичных библиотеках, которые посещают мужчины и женщины, не познавшие преимуществ или недостатков длительного академического образования.
Разнообразные формы высшего идолопоклонничества можно разделить на три основные группы: технологическую, политическую и нравственную. К технологической группе относятся наиболее наивные и примитивные формы идолопоклонничества; их сторонники, подобно сторонникам низшего идолопоклонства, верят в то, что покаяние и освобождение зависят от материальных объектов, в данном случае – от технических новинок. Технологическое идолопоклонничество есть религия, положения которой прямо и косвенно пропагандируются с рекламных страниц газет и журналов; в скобках можно добавить, что эти страницы являются источником, из которого миллионы мужчин, женщин и детей черпают практическую философию своей жизни. Идолу технологии истово поклонялись и в Советской России, где в годы индустриализации эта форма идолопоклонничества стала чем-то вроде государственной религии. Нынешняя вера в технологических идолов столь искренна, что в мышлении современного человека невозможно отыскать (несмотря на все уроки механизированной войны) и следа древнего, глубоко реалистичного учения о гордыне и неизбежном возмездии. В отношении технических новшеств широко распространено убеждение, будто мы что-то получаем и ничего не даем взамен – можем наслаждаться всеми преимуществами сложной, порождающей большое количество узких специалистов и постоянно развивающейся технологии, не испытывая никакого неудобства от ее недостатков.
Лишь отчасти менее наивными являются политические идолопоклонники. В данном случае поклонение «искупительным» игрушкам заменяется поклонением спасительным общественным и экономическим организациям. Стоит только навязать человеческим существам правильный тип организации, как все проблемы, начиная с грехов и отсутствия счастья и заканчивая национализмом и войной, автоматически исчезнут. Большинство политических идолопоклонников являются также и технологическими идолопоклонниками – невзирая на то, что две эти псевдорелигии в принципе несовместимы, поскольку технический прогресс в настоящее время идет с такой скоростью, что любые политические проекты, сколь бы изобретательно они ни были составлены, обессмысливаются даже не через поколение, а по прошествии нескольких лет (а в некоторых случаях – и нескольких месяцев). Далее, человеческое существо, к сожалению, наделено свободой воли; если по какой-либо причине люди не захотят идти по указанному им пути, даже самая лучшая организация не даст ожидаемых от нее результатов.
Нравственные идолопоклонники отчасти являются реалистами, поскольку понимают, что технические новинки и всевозможные виды организации сами по себе не способны гарантировать триумф добродетели и прирост счастья, что индивидуумы, из которых состоит общество и которые управляют машинами, сами являются теми арбитрами, решающими, будут ли существовать порядочность в отношениях между людьми и порядок в обществе. Материальные и организационные инструменты незаменимы, а хорошее орудие труда лучше плохого. Но в руках беспокойных или злых людей даже самый совершенный инструмент либо бесполезен, либо оказывается орудием дьявола.