О благороднорожденный, наставления этого учения сейчас особенно важны: какой бы свет тебе ни сиял, сосредоточенно размышляй о нем так, словно это Сострадательный; из какого бы мира ни исходил свет, считай, что этот мир есть Сострадательный или пребывает в нем. Это глубочайшее знание: оно предотвращает новое рождение. И кто бы ни был твоим божеством-хранителем, как можно больше размышляй о том, что его образ – лишь видимость и что в действительности он не существует, наподобие образов, которые вызывают маги. Это так называемый чисто иллюзорный образ. Заставь образ твоего божества-хранителя постепенно исчезнуть, пока от него ничего не останется, а сам погрузись в состояние Чистоты и Пустоты, которую невозможно представить себе как нечто, и некоторое время пребывай в этом состоянии. Затем вновь мысленно сосредоточься на своем божестве-хранителе и вновь – на Чистом Свете; делай так поочередно. После чего заставь свой ум постепенно исчезнуть.
Подытожить эти рассуждения лучше всего замечанием Экхарта: «Твоя душа должна быть недуховной, лишенной всякого лика духовности. Ибо пока душа твоя сохраняет образ духа, до тех пор держится она, имея форму. Пока она такова, она не обладает единством и единородностью. А раз она не обладает ими, она не может по-настоящему любить Бога, потому что истинная любовь покоится на рождении в Боге»[636]. Здесь важно обратить внимание на слова «имеющего форму». Бога допустимо искать в какой-то форме, каковая исходно опознается как простой символ Реальности, но рано или поздно этот символ должен быть отброшен во имя того, что он символизирует. Искать Бога в устоявшемся образе – который «имеет форму» и считается истинным образом Реальности – значит стать жертвой иллюзии и впасть в идолопоклонство.
Главными препятствиями на пути к овладению искусством умственной молитвы выступают неведение о Природе Вещей (которое, разумеется, никогда прежде не достигало такого размаха, как в наш век бесплатного обязательного образования) и увлеченность собой, положительными и отрицательными эмоциями, что обусловлены страстями и тем, что принято называть «хорошим досугом». Когда человек приступает к практике, эти главные препятствия становятся важнейшими отвлекающими факторами на пути к цели молитвы.
Безусловно, всем без исключения, даже наисвятейшим из нас, приходится иметь дело с отвлекающими факторами. Но очевидно, что человек, который в промежутках между умственными молитвами ведет несобранную, рассеянную и себялюбивую жизнь, столкнется с гораздо более сильными отвлечениями, нежели тот, кто живет целеустремленно и ни на миг не забывает, кто он такой и каково его место в мироздании по отношению к божественной Основе сущего. Некоторые наиболее полезные духовные упражнения дают человеку возможность использовать к своей выгоде даже отвлекающие факторы, превращать их из препятствий на пути к самоотречению, молчанию разума и пассивности в отношениях с Богом в средство продвижения по этому пути.
Предваряя описание этих упражнений, следует заметить, что все наставники в умственных молитвах единодушно советуют своим ученикам ни в коем случае не пытаться подавить возникающие в уме отвлечения с помощью предельного напряжения внешней воли. Бене из Кэнфилда в своем трактате «Правило совершенства» приводит следующее, краткое и емкое объяснение: «Чем больше человек действует, тем прочнее он существует. Чем прочнее он существует, тем меньше в нем остается Бога». Любое усиление личности порождает соответствующее ослабление осознания этой личностью божественной Реальности. А любая яростная реакция воли на отвлечения автоматически усиливает обособленную личность, тем самым отнимая у человека толику возможности на обретение знания Бога и любви к Нему. Пытаясь усилием воли справиться с грезами, заслоняющими Бога, мы просто-напросто усугубляем тьму врожденного невежества. Вот поэтому нужно отказаться от борьбы с отвлечениями, изыскать способ их либо обойти, либо использовать. Например, при достижении определенного уровня бдительной пассивности в отношениях с Реальностью всякое отвлечение можно преодолеть, просто бросив, что называется, взгляд через плечо на того зловредного и похотливого болвана, который оказался между нами и объектом нашего «простого созерцания». Отвлекающий фактор выходит на передний план сознания; мы замечаем его присутствие, а затем, осторожно и непринужденно, без малейшего напряжения воли, переносим фокус нашего внимания на Реальность, которую либо углядели на заднем плане сознания, либо прозрели, либо (в силу прошлых ощущений или веры) признаем существующей. Зачастую это непринужденное перемещение внимания вынуждает отвлекающие факторы к утрате навязчивости, и они могут исчезнуть, по крайней мере, на какое-то время.
Если сердце сбилось с пути или отвлеклось, очень осторожно верни его и обрати к Господу. Если весь срок земной ты предавался лишь тому, что возвращал сердце Господу Нашему, а оно продолжало убегать, то свой срок ты потратил не зря.
В данном случае упражнение предлагает ценный урок выдержки и упорства в обходе отвлечений. Другой, более прямой метод использования к своей выгоде «мартышки в нашем сердце» описан в «Облаке неведения».
Когда чувствуешь ты, что недостает тебе мудрости справиться с оными (с отвлекающими факторами. – Авт.), склонись пред ними, как презренный трус и негодяй склоняется в битве пред врагом, и осознай, что попросту глупо враждовать с ними далее, сдайся на милость своих врагов, в руки Господни предаваясь… Воистину, коли верно все постигнуто, откроется тебе подлинное знание и ощущение того, кто ты такой, тварь ничтожная и мерзкая, хуже, чем ничто; в этом знании и чувстве таится покорность (смирение. – Авт.). Оное смирение заслуживает того, чтобы Господь снизошел до тебя и отомстил врагам твоим, поднял тебя с колен и осушил слезы мучений в твоих глазах, словно отец, каковой спешит к чаду своему, уже на краю гибели в пастях диких кабанов и медведей свирепых.
Наконец, имеется упражнение, очень популярное в Индии, которое состоит в бесстрастном изучении отвлекающих факторов по мере их возникновения и в прослеживании, через воспоминания о конкретных мыслях, чувствах и поступках, их источников в темпераменте и характере, в конституции и приобретенных привычках. Эта процедура открывает душе истинные причины отчужденности от божественной Основы сущего. Душа приходит к пониманию того, что духовное невежество проистекает из пассивного непослушания или из позитивной мятежности самости; она выявляет те конкретные точки, в которых заслоняющая Бога самость скапливается в самые плотные и твердые сгустки. Затем, приняв решение сделать в ходе повседневной жизни все, что в ее силах, чтобы избавиться от этих препятствий на пути к Свету, душа спокойно оставляет всякую мысль о них и – пустая, очищенная и тихая – покорно отдается происходящему, за пределами вовне и внутри.
«Noverim me, noverim Te»[637], – говорил святой Франциск Ассизский. Самопознание, ведущее к недовольству самим собой и смирению, есть условие обретения знания Бога и любви к Нему. В духовных упражнениях, при выполнении которых используются отвлечения, ценно то, что они способствуют самопознанию. Каждая душа, приближаясь к Богу, должна знать, кем и чем она является. Если человек произносит про себя или вслух молитву, которой он, так сказать, нравственно недостоин, тем самым он творит ложь; последствиями такой лжи будут неверные представления о Боге, идолопоклонническое отношение к собственным частным и нереалистичным фантазиям, а также (в силу отсутствия порожденного самопознанием смирения) духовная гордыня.
Вряд ли необходимо уточнять, что у этого метода, как и у любого другого, есть свои преимущества и свои недостатки. Те, кто его использует, постоянно сталкиваются с искушением забыть о цели среди обилия убогих частных средств, рискуют увлечься самовосхвалением или угрызениями совести, в ущерб чистой Божественности, перед которой «гневливая обезьяна» скачет с непристойными ужимками, благополучно вспоминая все новые.
Теперь обратимся к тому, что можно назвать духовными упражнениями для повседневной жизни. Здесь все достаточно просто: нужно понять, как за трудами и заботами, а также на досуге не забывать о том, что в мироздании содержится гораздо больше, нежели доступно взору человека, поглощенного делами или удовольствиями. Какого-то общего решения тут нет. Некоторые разновидности дела и отдыха настолько просты и нетребовательны, что они позволяют постоянно повторять священное имя или фразу, постоянно думать о божественной Реальности или, лучше того, постоянно хранить умственное молчание и бдительную пассивность. Например, повседневные труды брата Лоренса[638] (чьи «упражнения по ощущению Господа» пользовались большим успехом даже в кругах, вроде бы равнодушных к умственным молитвам и духовным упражнениям) были именно таким простым и нетребовательным занятием. Но есть и другие виды человеческой деятельности, слишком сложные для того, чтобы постоянно пребывать в сосредоточенном состоянии. Так, по словам Экхарта, «истинное и совершенное послушание – это добродетель превыше всех добродетелей, и никакое великое дело не может осуществиться или быть доведено до конца без этой добродетели. И каким бы малым и незначительным ни было дело, надобно сделать его в истинном послушании, будь то пение или слушание мессы, молитва, созерцание или что ты еще можешь представить»[639]. Этот совет годится для любого занятия, которое требует полного внимания. Впрочем, полное внимание требуется редко и с трудом сохраняется на протяжении длительного времени; всегда возникают перерывы, и любой человек волен решать, чем он заполнит эти перерывы – грезами или чем-то лучше.