Сфолк сразу понял, когда ИИ вернулся, – сенсоры сообщили о вторжении, система внутренней защиты включилась на полную, а в центре корабля, где-то под Сфолком, на миг открылись У-пространственные врата. Он даже понял, каково их назначение: врата перехватывали У-прыжковые снаряды, переправляя их в подпространство, и это было интересно, ведь прадоры не пользовались телепортами и о такой защите не думали. Однако врата, мигнув, отключились, и темное присутствие тяжело навалилось на сознание и тело Сфолка. Прадор понял, что сам становится кораблем. В то же время он продолжал следить за боем на далеком планетоиде и увидел, как тот пришел к завершению.
– Торвальд Спир убил второго, – прокомментировал он.
– Естественно, – откликнулся Пенни Роял и бросил в сознание Сфолка координаты.
Время было рассчитано устрашающе точно, когда Сфолк активировал двигатель, чтобы увести корабль от солнца, системы доложили, что величина запаса энергии достигла максимума.
– Потихоньку, – добавил Пенни Роял.
Иных указаний Сфолку и не требовалось – он просто запустил термоядерный двигатель и заскользил по периметру светила, манипулируя гравидвижками и силовыми полями, то закрепляясь в У-пространстве, то отталкиваясь от него. Ему больше не нужно было прикладывать усилия, чтобы понимать этот универсум, он просто чувствовал его, уже почти инстинктивно. Пройдя половину окружности, Сфолк разогнал корабль, и тот, вспыхнув на краткий миг, точно звезда, исчез, укрытый «хамелеонкой» (куда более совершенной, чем даже в Государстве). Прадор слегка заартачился, когда У-пространственный двигатель включился, по его мнению, слишком рано и слишком близко к столь обширному гравитационному колодцу, но тут же осознал, что ощущение неправильности связано с его прежними представлениями о том, как работают подобные вещи, и не имеет никакого отношения к шикарной машине, у руля которой он был сейчас.
Когда звездолет плавно скользнул в У-пространство, в центре управления возник Пенни Роял. Глядя на него, Сфолк осознал, что ИИ как будто вырос и что шипы на его поверхности находятся в постоянном движении. Он выглядел энергичным… почти возбужденным.
– Мое время пришло? – спросил Сфолк.
– Сосредоточься на овладении оружием, – велел ему ИИ. – Тебе потребуется полное понимание, если хочешь одержать победу.
Спир
Войдя в каюту, я почувствовал, что Сепия пытается восстановить связь наших форсов. Чтобы починить устройство, потребовалось некоторое время и помощь Рисс, но теперь всё работало. Помедлив, я дал разрешение на соединение, поскольку она уже доказала, что умела предпринимать меры предосторожности. Облокотившись на туалетный столик, женщина смотрела на меня, насмешливо улыбаясь. На Сепии была коротенькая юбка и обтягивающая, почти прозрачная блузка, она покрасила некоторые пряди в красный, сделала макияж, но мой взгляд все равно притягивала ее нога, обрубленная чуть ниже колена.
Автодок лишь вчера закончил работать с нами, но я был озадачен, узнав, что Сепия отказалась от протеза – хотя на борту они имелись. Она настояла на том, чтобы в ее каюте отключили гравитацию, и недавно загрузила в корабельную систему инструкции, позволившие одной из автофабрик сделать предмет, который я сейчас и принес. Это был сапог – только очень странной модели.
– Тащи сюда, – велела Сепия, подпрыгнула и уселась на стул возле столика. – Помоги мне надеть его.
Сапожок был изготовлен из гладких чешуек щитостекла, переплетенных затейливой сеточкой нанотрубок, и выстлан с изнанки разными метаматериалами. Доходил он до самого бедра и соединялся с кожей особыми липучками. Колено, голеностоп, ступня крепились на шарнирах и двигались как обычная нога. В сущности, вся эта штуковина была не толще настоящей ноги Сепии. Моторизированный сапожок мог управляться через форс. В каждой чешуйке имелись встроенные пластинчатые модули памяти и накопители энергии. Но внутри сапог был полым по всей длине, вплоть до того места, где находились бы пальцы, и я не знал почему.
Я наклонился к ней, протягивая «обновку». Женщина приподняла культю, и в этот момент я заметил весьма любопытную вещь. После ампутации автодок плотно закрыл место среза синтекожей, и обрубок оканчивался аккуратной круглой нашлепкой. Теперь же в центре кругляша явственно обозначалась чуть приплюснутая выпуклость, пронизанная красными капиллярами. На конце этого бугорка я различил ровный ряд из пяти маленьких узелков.
– Еще не понял? – спросила Сепия.
И я догадался. В Государстве за потерей конечности обычно следовало протезирование, а потом – выращенная в резервуаре или органически отпечатанная замена из собственных тканей реципиента. Были, однако, и другие методы… Но я решил не демонстрировать свою осведомленность:
– Может, объяснишь?
– Кроме весьма продвинутого нанокомплекса у меня есть некоторые интересные генетические поправки, унаследованные по материнской линии: комбинация нитей ДНК амфибий и плоских червей.
Она умолкла, позволяя обуть себя в сапожок. Я подтянул его повыше, так что верхушка почти касалась ее трусиков. Теплое бедро прижималось к моей руке, а когда я активировал липучки, это действие показалось мне интимнее всего, что я вытворял с кошечкой прежде.
– Но ты, конечно, знаешь, о чем я.
Трудно уклоняться от прямого ответа при столь близком контакте форсов.
– И долго? – спросил я.
– Когда мы доберемся до Панархии, нога уже вырастет, – объяснила она, – но еще несколько недель ей потребуется поддержка, пока кость не затвердеет.
– А мускулы?
– Ты не заглядывал в мой чертеж?
– Мельком.
– Постоянная стимуляция во время роста и после. – Она протянула руку и похлопала по новой пустой ноге-оболочке. – Без этого процесс занял бы больше времени, но все равно шел бы. Лет пятьдесят назад, после гадкой инфекции, занесенной одним инопланетным грибком, я носила подобный рукав.
Я выпрямился и отступил.
– И как тебе это нравится? – спросила она, тоже поднимаясь.
Как мне нравилось то, что моя нынешняя любовница частично плоский червь, частично амфибия и может отращивать утраченные конечности?
– Думаю, это здорово, – сказал я, – поскольку у нас тут нет приспособлений, чтобы вырастить или сконструировать тебе новую ногу.
– Ну и хорошо, а то некоторые считают это… неприятным.
Я протянул руку, приобнял ее за талию и прижал к себе. Поцеловал. Когда же мы наконец оторвались друг от друга, сказал:
– Я в некотором роде участвовал в разработке подобных вещей, а еще я чертовски счастлив, что ты жива.
Я поглядывал на кровать, но Сепия оттолкнула меня.
– Расскажи мне о Блайте.
Кошечка принялась расхаживать по каюте, испытывая эрзац-ногу. Сперва ее движения были резкими, дергаными, но скоро дело пошло на лад. Я заметил, что сила тяжести в каюте постепенно увеличивается.
– Интересная ситуация, – заговорил я. – Мистер Пейс был человеком многогранным. Он хотел умереть, хотел то ли убить Пенни Рояла, то ли вставить ему палки в колеса, но он, помимо прочего, был еще и художником.
Сепия глянула на меня с сомнением.
– Блайт долгое время находился рядом с Пенни Роялом. Он потерял свой корабль, фактически он потерял его дважды. Некоторых членов его экипажа убили. – Я умолк, стараясь припомнить всё, что рассказал мне капитан, когда я пытался нести Сепию, а он забрал ее у меня и сам дотащил до «Копья».
– В первый раз оказавшись на «Розе», корабле Блайта, Пенни Роял предложил капитану плату за услуги, хотя отказаться тот все равно не мог. Понимаешь, он уже сталкивался с Черным ИИ раньше и потерял из-за него свою команду. Платой оказались мемпланты – записи погибших членов экипажа. Позже ИИ передал ему и другие мемпланты, за которые капитан получил вознаграждение от Государства. – Я изумленно покачал головой. – Все жертвы Пенни Рояла, обитающие в шипе… возможно, некоторые из них гуляют сейчас где-то, живехонькие.
– Сложновато, – заметила она.
– Да, это точно… Потеряв еще одного товарища, потеряв второй корабль, «Черную розу», Блайт захотел разорвать все отношения с ИИ и в конечном счете оказался там, где мистер Пейс предоставил ему отличную возможность. Корабль Пейса нагружен скульптурами, которые он создавал всю свою жизнь. Мистер Пейс не хотел, чтобы коллекция пропала после его смерти, и нашел для нее покупателя в Государстве. Пейс устроил так, чтобы право пользования кораблем перешло после его смерти к Блайту – пользования, но не собственности. Коллекция и покупатель готовы. Если Блайт доставит коллекцию в Государство, покупателю, который оказался планетарным ИИ, то получит всю сумму платежа и корабль в свое полное распоряжение.
– А он отправился с нами на Панархию…
– Да, но я же сказал, он опять потерял членов своего экипажа. Он думает, что их, наверное, тоже записали и что он сумеет получить их мемпланты у Пенни Рояла.
Сепия остановилась и уставилась на меня:
– Ты проверял?
Меня как обухом по голове стукнуло. Конечно, я мог проверить. Похоже, все жертвы Пенни Рояла и многие из тех, кто умер потом, в результате его действий, были записаны в шипе. Я мог выяснить, там ли Бронд, но остальные?
– Дела несколько усложнились…
– Да неужели? – Женщина присела на край кровати.
– Есть такой аналитический ИИ по имени Брокл…
– Расскажешь позже, – она похлопала ладонью по простыне, – много позже.
Амистад
– Я могу открыть врата только туда, куда их открывали раньше, – произнес Свёрл, – и, похоже, это будет проход лишь в одну сторону.
– Что?
Свёрл показал на Ткача, сидевшего на своей платформе.
Амистад отлетел от Свёрла, включил внутренний двигатель Маха, гравидвижок, и обнаружил, что вполне может перемещаться, если приспособится к странному «завинчивающему» эффекту. Спустя минуту он уже висел в вакууме перед платформой Ткача.
– Только Масада, – сказал Ткач через коммуникатор.
Едва сдерживая разочарование, Амистад вежливо поинтересовался: