Двигатель бесконечности — страница 92 из 94

А может, войдя в черную дыру, он перенесется в другую Вселенную? Нет, он кое-что помнил… да, из этой дыры тянулась червоточина к иному пространству-времени, только вот точка выхода была расположена в далеком прошлом, и падения в сингулярность все равно не избежать. Брокл боролся за жизнь, но материи для подпитки отказывавших реакторов оставалось все меньше и меньше. И он принял решение пустить в ход то, что ему раньше по какой-то непостижимой причине сжигать не хотелось: кристалл памяти и органометаллические субстраты отправились в реакторы.

Брокл пожрал себя ради жалкой тысячи лет.

Эдмунд Брокл, пребывавший в единственной потрепанной частице, похожей на дохлого разлагавшегося угря, приподнялся на миг над границей прилива – и с криком рухнул в Лейденскую воронку. Он знал, что сейчас умрет, но не понимал как и почему.

По ту сторону горизонта событий что-то подхватило его.

Эпилог

Спир

Мы присутствовали в мире физическом, и мы присутствовали в мире виртуальном, на уровнях, зависевших от наших ментальных способностей и степени форсирования. Мы видели, как Пенни Роял упал туда, где время – с нашей точки зрения – остановилось. Сфера сместилась за инфракрасную грань и исчезла, но и по старым, и по новым теориям она осталась там, на горизонте событий – навсегда. Однако для Пенни Рояла, скользнувшего в Лейденскую воронку, время продолжало течь, как обычно. Умом я всё это понимал, а вот прочувствовать не мог, даже при всем многообразии жизней и точек зрения, ставших частью меня. ИИ, возможно, разбирались в этом лучше, ну и Ткач, вероятно, – тоже. Тем не менее все мы ощущали, что произошло нечто важное.

И все-таки мы продолжали видеть.

Это не имело смысла, ведь всё, что мы видели, транслировалось сферой. Сферой, пересекшей черту, за которой никакие передачи из черной дыры невозможны.

– Какая-нибудь новая физика? – предположил Свёрл.

Я чувствовал, как они с Рисс обмениваются блоками данных и вычислений.

Мы увидели, как Брокл упал наконец в Воронку – а ведь это случится только в далеком будущем. Да, смысла тут не было, но нам пришлось принять всё как данность. А потом связь прервалась – будто лопнула растянутая резинка, и все передачи прекратились.

Конец.

Но я по-прежнему чувствовал Пенни Рояла, шагнувшего за пределы известной нам Вселенной, обратившегося в нечто великое и сверхъестественное, в нечто, имевшее огромную ценность, но непостижимое. Я чувствовал, что мое участие в этом спектакле окончено, что я наконец свободен. Я чувствовал, что достиг какой-то великой цели, так почему же я стоял на коленях и слезы струились по лицу? Да потому, что, достигнув этой цели, я чувствовал себя пустым и ненужным.

Рука легла на мое плечо.

Я оглянулся на Сепию, вытер ладонью слезы и поднялся.

– Нужно идти, – сказала она. – Нужно двигаться дальше.

– Да, – согласился я, все еще ощущая пустоту, хотя присутствие Сепии, и здесь, рядом со мной, в реальном мире, и в форсе, уже помогало мне, уже начинало заполнять пустые места.

– Нужно, нужно, – встряла Рисс. – Лично я подумываю о новом теле.

Свернувшись на земле, змея-дрон спокойно разглядывала собравшихся на склоне чуть ниже нас детей Свёрла. Видимо, цель, которой она так долго служила, больше не прельщала ее. Потом я заметил, что все прадоры, скорчившись, запрокинули головы, а те, что помельче, колотили клешнями по земле так, что та дрожала. Я тоже поднял голову и увидел массивную снежинку спускавшегося к нам эшетерского звездолета. Вот он уже заслонил собой половину неба – и застыл над самыми высокими пиками. Ткач молча кивнул мне – и, оторвавшись от земли, воспарил к своему судну.

– С завтрашнего дня в Государстве начнется массовая переоценка ценностей, – заметила Рисс и, аккуратно развернувшись, скользнула в сторону, убравшись с дороги подошедшего Свёрла.

– Я получил предложение, – начал он.

– Тогда тебе следует принять его, – ответил я, сразу догадавшись, в чем дело.

Свёрл бежал из Королевства больше века назад и определенно не мог вернуться туда сейчас. И его детей, если они покажутся там, конечно же, сразу прикончат. Он мог отправиться в Государство, но там ему никогда не будут доверять, за ним будут постоянно следить и никогда не подпустят к тем мощностям и технологиям, к которым он привык. Думаю, если бы он подался в Государство, то просто исчез бы из виду, из памяти и из истории.

Мой ответ, похоже, удивил Свёрла, но он продолжил:

– Мои дети и я станем экипажем этого корабля, будем искать любые следы эшетеров и вообще выполнять всё то, что прикажет нам Ткач.

– А твои дети поладят… с пилотом?

Свёрл махнул клешней в их сторону. Вторинцы уже перестали барабанить по земле, но все еще смотрели на корабль. Хотел бы я сказать – с благоговейным страхом, но разобраться в выражениях прадорских морд, даже если бы отсутствовала броня, возможным не представлялось, так что это были всего лишь мои домыслы.

– Они уже признали Сфолка. Мои гормоны больше не управляют ими, а их собственные инстинкты давно подавлены. Разум превыше всего.

– Хочется верить, – сказал я.

Свёрл продолжал стоять на месте, глядя, как Ткач превращается в темную точку на фоне гигантского корабля, а потом исчезает вовсе.

– Но ты колеблешься.

– Я еще не уверен…

– Тогда, может, тебя утешит то, – за моей спиной Рисс приподнялась на хвосте, – что, приняв это предложение, ты чертовски разозлишь всех ИИ Государства и большинство прадорской расы.

– И это должно меня убедить? – спросил Свёрл.

– Обе стороны желали твоей смерти.

Свёрл кивнул, соглашаясь.

– Это так.

– И где еще ты и твои дети будут в безопасности? – добавила Рисс.

После долгой паузы Свёрл начал:

– Ну, может быть…

– Не надо слов. Просто иди, – перебил я. – Подозреваю, мы еще встретимся.

Ведомые Бсоролом и Бсектилом, включив гравимоторы, дети Свёрла взмыли в небеса. Когда последний из них оторвался от земли, Свёрл поджал ноги, и внутренний двигатель понес его за группкой прадоров. Скрестив на груди руки, я наблюдал за ними, пока они не скрылись из виду, а потом эшетерский звездолет качнулся, как подхваченный волной плот, и устремился к горизонту, забрав с собой свою тень и снова открыв солнце.

– Так, – сказал я, повернувшись к Амистаду и прикидываясь решительным: придется притворяться, пока я не соображу, какого черта мне вообще делать. – Тебе понадобится гравивозок?

Пыхтя и лязгая, большой дрон-скорпион поднялся на оставшиеся у него ноги.

– Нет, – оскорбленно отрезал он.

– Но, полагаю, ты хотел бы убраться отсюда?

– Правильно полагаешь.

Я посмотрел на путь, которым мы пришли сюда.

– И куда теперь? – спросила, прижавшись к моему плечу, Сепия.

– Назад, на корабль.

– А потом?

– У нас есть только один путь. – Женщина недоуменно взглянула на меня, и пришлось добавить: – В будущее. Куда же еще?

Блайт

Энергии хватало, чтобы снова запустить термоядерный двигатель, поэтому, за неимением вариантов, Блайт так и сделал, направив корабль к Панархии. Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на Грир.

– Может, он что-нибудь им оставил? – предположила она.

– Может, – кивнул капитан.

Связи протянулись вскоре после ухода Брокла – к их форсам, к экранам перед ними. Весь спектакль они получили в отлично усваиваемой форме, подогнанной к их усилителям, чувствам и разуму. Весьма великодушно со стороны Пенни Рояла и совершенно не похоже на то, как ИИ общался с Блайтом прежде. Капитан стал свидетелем конца и был даже рад этому, но теперь Пенни Роял исчез за горизонтом событий, и Блайт не мог поговорить с ним. Не мог спросить о Бронде, Икбале, Мартине.

– Есть еще Брокл, – заметил мужчина.

Хотя им позволили заглянуть в будущее и показали неминуемую гибель аналитического ИИ, он все еще умирал растянувшейся на тысячу лет смертью на краю черной дыры. И у него были записи Икбала и Мартины.

– Сомневаюсь, что он пошел бы на контакт, – заметила Грир. – И сомневаюсь, что у него нашлась бы лишняя энергия, чтобы передать нам записи.

– Надо попытаться.

– Да, но сперва на планету.

Они приближались к Панархии, а Блайт боялся, что ни один из вариантов не приведет его к желаемому результату и что три члена его экипажа необратимо мертвы. Значит, надо подумать о чем-то другом. Да, он потерял корабль и трех людей, но приобрел новое судно, небольшое состояние на счету в Галактическом банке, к которому присоединится еще одно, когда он продаст коллекцию мистера Пейса. А потом? Придется связаться с властями, прояснить кое-что насчет их с Грир положения. ИИ хотели вытащить из него сведения, доказывавшие, какую угрозу представляет из себя Пенни Роял, но теперь Черный ИИ был вне досягаемости и больше никому не угрожал. Если от Блайта все-таки захотят получить какую-то информацию – пожалуйста, пусть допрашивают, только без участия каких бы то ни было аналитических ИИ.

– Запрос на связь, – сообщил корабельный разум.

– Откуда?

– Из Лейденской воронки.

По спине побежали мурашки. Неужели Пенни Роял нашел способ дотянуться до него из черной дыры? Наверное, тут дело в излучении Хокинга…

– Принять, – скомандовал он.

На экране перед ним возникло окно, из которого выглядывал хайман. Блайт сразу узнал этого тощего верзилу с копной светлых волос, открытым сенсорным капюшоном над макушкой, интерфейсными втулками у висков и темносиними глазами с металлическим отливом, в которых, как в старых механических часах, постоянно что-то двигалось.

– Хайман Кроушер.

– Ты меня знаешь, следовательно, тебе известно и о моей миссии здесь, на «Истоке», – произнес мужчина, – и ты, несомненно, был включен в круг тех, кого ознакомили с недавними событиями.

– Да.

Кроушер кивнул.

– Я получил новое сообщение, совмещенное с выбросом из Лейденской воронки излучения Хокинга.