Да уголовники были с особого батальона добровольцев красно-черных "Век воли не видать", их из тюрем выпустили специально, чтоб в свои ряды записать, для таких вот операций. А тебя сейчас и родная мать не узнает, лысого да обожженного, ни одного волоса нигде не осталось, это фельдшер говорил, после того как осмотрел тебя, да перевязал.
А ты как себя чувствуешь? Ты в коме две недели провалялся, с тебя всю одежду по кусочку отдирали и маслом смывали по сантиметру. Водой и спиртом нельзя, вот парни и старались, у многих родственники там пострадали, как говорится, чем могли помогли.
– Да я ничего, оглядев забинтованное тело и руки, ответил Олег, лицо правда еще не видел, зеркала тут нет. Да я и не тороплюсь смотреть, и так чувствую, что все обгорело.
– Доктор говорил, продолжил свой рассказ "Фестиваль", что спас тебя бронежилет и щитки, да и форма видно, чем-то пропитана была, хорошая не горела, а только тлела. У тебя процентов 20 всего кожи сгорело, остальное так волдыри по всему телу и глаза стали другими, помолчав, добавил он вздохнув.
Олег не обратил внимания на последние слова "Фестиваля" и спросил, а где пацан, что меня вытащил? – Да на главную базу его отправили, сирота он теперь, все сидел возле тебя и плакал, пока ты без сознания валялся, там же и отца и мать его убили, а ты убил тех кто убил его родителей, отомстил за него и спас, а он получается тебя.
Вот пацана и отправили на главную базу, когда ты стал поправляться, нечего ему тут делать, там женщины есть, помогут в случае чего, вырастим из него настоящего анархиста. Да грустно усмехнулся своим мыслям Олег – Не дай Бог!
– А, спросил "Фестиваль".
– Ничего, отмахнулся Олег и добавил, ладно устал я что-то, лягу посплю. "Фестиваль" понимающе кивнул и ушел.
Глава 25 "Графит"
Интерлюдия вторая.
Главный штаб красно-черных в Сарькове.
– Господин штурм-бригадир!
– Да! К двери обернулся высокий блондин с резкими чертами и квадратным подбородком, с цепким и внимательным взглядом бледно-голубых глаз.
– Проходите штурм-майор Вернер. Поздравляю вас с повышением за блестяще проведенную операцию! Я в Вас верил!
– Рад стараться! Щелкнув каблуками натертых до зеркального блеска форменных ботинок, отозвался тот.
– Итак мы укрепили свои позиции в городе, а желто-синие стали откровенно нас бояться. – Так и есть, подтвердил Вернер.
– Да и что там, потери у нас есть? – Да, незначительные.
– И сколько? – 15 человек убитыми, 35 тяжелоранеными и 20 легкораненых.
– Что за странная диспропорция! Штурм-бригадир в удивлении поднял бровь и вопросительно посмотрел на Вернера. – Там постарался один отморозок из анархистов, кстати по всей видимости наш старый знакомый по уничтоженному нашему блокпосту и рынку.
– С чего вы это взяли Вернер, в боку убитого нашего координатора нашли выкидной нож который был у одного из погибших на блокпосту и так кое-какие совпадения со слов очевидцев были господин штурм-бригадир.
– Так! И что с ним?
– Да зверь какой-то, пострелял наших из нашего же оружия и порубил их нашим же отобранным тесаком, поэтому и тяжелораненых столько.
– Такого в наши ряды надо было бы, задумчиво протянул штурм-бригадир с его звериной яростью. – И где он? – Там сдох, сгорел на втором этаже. Анархисты его с трудом раскопали среди обломков, наш человек видел, как его выносили. Головешка сплошная, живого места не осталось!
– Да… повезло черному, погиб в бою не жалея себя, с таких вот пример и надо брать Вернер. – У нас господин штурм-бригадир и лучше есть!
- Верю, верю Вернер, вы хорошо потрудились. Хвалю! Можете идти! И отвернулся опять к окну.
"Графит".
Дни тянулись утомительно медленно. Из-за ожогов Олег весь октябрь и ноябрь провалялся в койке. В конце ноября более, менее оправившись от ран, он явился сначала к «Удаву», а потом вместе с ним и к «Утюгу». Зайдя в кабинет к «Утюгу», Олег поприветствовав начальника, доложил, что он может опять нести службу с временными ограничениями и спросил про свою дальнейшую судьбу.
Помолчав, и не выдержав взгляда, изменивших свой цвет с серого до кристально чистого и холодного как зимнее небо глаз Олега, сиявших на почерневшем обожженном лице. Он глухо сказал.
- Тебе решением командования присвоено звание командира 10 ранга, минуя промежуточные звания, за отвагу и самоотверженность проявленные при защите граждан города. И продолжил, наша организация получила благодарность от заинтересованных в ней людей и тебе в связи с этим, положена награда.
Но о том, что выжил, никто никому не сказал, мы скрыли этот факт, сам понимаешь почему. Даже в больницу не стали отправлять тебя, но приложили все усилия, чтобы ты смог выжить. Хотя никто в это откровенно говоря не верил, честно говоря, кроме того пацана. Удивил ты меня «Чугун», удивил и невольно осекшись, сказал, – извини Стальной и добавил. «Чугун» умер, какой псевдоним себе хочешь?
Олег давно подобрал себе позывной, поэтому просто сказал «Графит».
- «Графит», неплохо, хотя скрытый намек есть, но хорошо, я понял тебя Стальной. Значит «Графит».
И обратился, к неподвижно стоявшему у двери и зашедшего вместе с Олегом «Удаву». – «Удав», оформи все установленным порядком и скажи завхозу, чтобы все выдал новое и лучшее и про награду, которая ему положена, этому хитрожопому напомни.
– Есть по военному ответил «Удав» и сказал, пошли «Графит», обмоем твое звание!
Выпив с «Удавом» по рюмке пока делали новый жетон и удостоверение в его маленьком кабинетике. Олег забрал уже новые документы и поблагодарив его, пошел за формой к завхозу. Сейчас он был в какой-то гражданской одежде, в которую его одели, после того как он стал ходить сам.
Спустившись в подвал, он постучал в уже знакомую железную дверь склада, услышав стук, открылось окошко, а секунду спустя и сама дверь.
– О, какие люди, приветствовал его завхоз. – Как хрен на блюде, осадил его Олег. Давай сразу к делу.
– А, да конечно, поперхнулся завхоз и уйдя в недра склада, стал выносить оттуда новую форму, скорее темно-серого, чем черного цвета. Затем выдал ему по одной звезде первого офицерского звания и замявшись спросил.
– В качестве награды, что будешь брать?
– А что за награда, спросил Олег.
– Ну, там деньгами или снаряжением.
– Ну, ты же видишь, оружие все мое осталось тут в неприкосновенности, а вот защита вся сгорела! Короче, что у тебя есть из бронезащиты.
– Щитки на руки и ноги есть отличные, сейчас выдам и настоящий тактический шлем – сфера высшего уровня защиты на сегодняшний день – сейчас принесу. Вот только бронежилеты есть только второго класса защиты, других нету.
– И, спросил Олег.
– Мы компенсируем деньгами, а ты купишь у «Слона» нужный тебе!
- Хорошо, неси все. Завхоз обернувшись, тут же вытащил из-за ближайшего стеллажа, щитки, кевларовый легкий шлем и бронежилет второго класса защиты.
Олег тут же натянул на свою лысую голову шлем, слегка поморщившись, когда застежки шлема резанули его обожжённую кожу на голове. Свою каску он потерял, где-то в доме культуры и пацаны так ее и не нашли. Возможно она стала достоянием кого-то другого более удачливого, чем они, а может, сгинула где-то провалившись сквозь сгоревший пол.
Но легкая сфера сидела на его голове как родная, закрывая свисающей кевларовой тканью, наподобие пожарных касок его шею и щеки. – Отлично! – Ну а бронежилет, это тебе на обмен, сказал завхоз и добавил и вот еще премия 500 таллеро тебе. Да не густо, извини, но сколько дали. И продолжил, отдашь бронежилет и еще что-нибудь, посетовал завхоз. Надеюсь, «Слону» хватит!
– Ладно, спасибо, Олег кивнул головой, даже и не думая возмущаться и вышел со склада. Подойдя к «Удаву», он получил увольнительную на сутки, для решения личных проблем с экипировкой и теплыми вещами, так как уже был конец ноября, и были легкие заморозки, а кое-где уже лежал первый снег. А у Олега, кроме выданной формы и подаренного одним из анархистов теплого свитера ничего не было. Здание спортзала отапливалось слабо и если бы не теплые зимы, все было бы гораздо печальнее.
– Ты «Графит» не ходи в гражданке, обратился к нему «Удав». Ходи лучше в нашей форме и с оружием, сейчас все кто может с оружием ходят, даже бабы. После дома культуры все ходят и дети тоже, хотя бы с ножами или молотками. Так что, оружие сейчас в цене, да и город уже на сектора поделен. Мы сейчас в союзе с желто-синими, против нас «рыжие» с «матадорами».
– А кто такие «матадоры»?
– Это красно-черных мы так стали называть, они то себя по-всякому называют, а для нас они как красная тряпка для быка, хотя сами же рогатые каски и носят… уроды!
– В общем, их опасайся, но если ты с оружием, они не полезут – себе дороже! Анархисты сейчас злые, они знают, что будут потери и легкой победы и добычи не видать как своих ушей, вот и не лезут лишний раз на рожон.
Так что ты там повнимательней, на улицах веди себя. Взвод твой еще не сформирован, только думаем, кого набрать, тебе, правда, планируем отдать самых отморозков, ты уж не обижайся, со всех трех баз. Наша сейчас самая крайняя на границе с секторами матадоров и рыжих. Так, что сам понимаешь, какой командир, такие и подчиненные.
– Ясно, сказал Олег, пойду я "Удав" тогда.
- Ну да иди и дружески хлопнув Олега по плечу, отчего тот поморщился от боли, они расстались.
Нацепив на небольшие погоны маленькие буквы А в круге, в качестве знаков различия младшего офицера и полностью одев все средства бронезащиты. Взяв оба пистолета и автомат "Графит" вышел с базы анархистов и направился в магазин "Слона".
На улице было ощутимо прохладно, лужи на асфальте были покрыты тоненькой коркой льда, хрустко лопающейся под грубыми берцами Олега. Опавшие листья перемешанные с грязью, бурыми жалкими комочками скопились возле бордюров.
Кое-где на газонах лежал тонким слоем снег выпавший ночью. Редкие деревья хлестали воздух голыми ветвями под сильными порывами ветра, сбрасывая последние оставшиеся листья. Бездумно пиная грязь и ломая лед на лужах, Олег подошел к знакомому дому с магазином. Только благодаря быстрой ходьбе он еще не замерз. Из теплых вещей на нем была только шерстяная круглая вязанная шапка полученная от завхоза и поддетый под форму старый свитер. Бушлатов или чего-то похожего у завхоза не оказалось.