Эх что же делать то, бродя между остовами сгоревшей техники, – думал «Второй». Он нашел несколько несгоревших машин, очевидно просто выпотрошенных и разграбленных и ни одного живого ополченца. Тут наверно все легли. Сослуживцев он помнил смутно, еще воспоминаниями Олега.
Да здесь делать нечего, – решил он. Надо либо ждать подмоги, что навряд ли придет, либо уходить отсюда.
Еще раз оглядев поле недавнего побоища, неожиданно зацепился глазом за торчащий автомат из под трупа какого-то ополченца – неужели, что-то посерьезнее моего «Малыша».
Ну ка, ну ка потянулся он к увиденному автомату и остановился. Луч света неожиданно отразился на тоненькой проволочке вылезающей из под автомата и уходящей под труп.
Вот суки! Хорошо, что нержавейки не пожалели, это ж растяжка! Надо бежать отсюда, пока эти упыри не вернулись – специально где-то затаились, ждут эхо от взрыва, чтоб посмотреть, кто подорвался.
И быстро перехватив автомат поудобнее, «Второй» бросился влево от дороги уходя параллельно ей в холмистую степь, раскинувшуюся до самого горизонта. Надолго его не хватило, сказалась и усталость от пережитого, начала болеть подвернутая ночью нога, и голод – постепенно становившийся все сильнее.
"Сухпая" не было, а что было в колонне, все сгорело или было разграблено, но самое плохое – не было воды.
Стоял конец августа, сильной жары уже не было, но это был Юг, а не средняя полоса России, вокруг тянулась степь, в основном дикая, но вдалеке виднелись огромные поля подсолнечника и чего-то еще, издалека непонятного.
Придется возвращаться к дороге, другого выхода не было, сам не дойду, – решил «Второй». Никаких признаков жилья в округе не было, местность была холмистой и сильно пересеченной, что затрудняло земледелие, поэтому и распаханных полей не наблюдалось рядом.
Надо выходить на трассу и «голосовать». Он вышел на дорогу и пошел прихрамывая, в сторону противоположную сгоревшей колонны. «Голосовать» было ему проблематично. Усталый, грязный, голодный, форма вся заляпана кровью и копотью, в руке автомат. Бандит с большой дороги, а не ополченец.
Не выдержав тишины и одиночества, он тихо запел.
"Этот поезд в огне – нам не на что больше жать, этот поезд в огне – нам нечего больше терять".
"Эта земля была нашей, пока мы не погибли в борьбе, – вспомнились слова старой песни".
Ну пока еще не погибли, пока поживем еще, – устало подумал он.
Впереди показался перекресток с довольно хорошей дорогой, подходящей перпендикулярно к главной справа.
Ну здесь и остановлюсь, подожду в траве – пока кто-нибудь мимо не проедет, вот сюрприз то будет и хмыкнул, представив себя выскакивающим из зарослей. И заранее посочувствовал будущим попутчикам. – Эх это не я такой, это жизнь такая – все равно выхода другого нет.
А интересно клещи здесь есть, слушая стрекот кузнечиков и пение жаворонков, – думал Стальной впадая в дремоту. "Не кусайте меня, не кусайте – кусайте красно-черных", – в голове крутилась всякая чушь и Стальной провалился в сон.
Глава 6 Блокпост
Негромкое медленно нараставшее гудение, похожее на гудение шмеля, медленно проникало в заторможенное сознание, вызывая в мозгу неприятные ассоциации. А! Что? – и Стальной очнулся. Полежав неподвижно в густой траве, он медленно перевернулся на живот и осторожно выглянул из густой травы в сторону дороги примыкавшей к шоссе.
Вдалеке, постепенно увеличиваясь в размерах, двигалось белое пятно. "Оооо", машинка, хорошо, хорошо, и окончательно стряхнув дремоту, он залег на обочине в густом кустарнике. Машина приближалась и вблизи это оказалось довольно старое корыто набитое болтами, больше похожее на ВАЗ – 2104 белого цвета, уже изрядно уставшее и ржавое, и явно больше 80 километров в час не разгоняющееся.
Не дав водителю шанса развернуться и удрать, Стальной встал и выскочил на дорогу, подняв автомат вверх. Водитель дал по тормозам. Жалобно заскулив стершимися тормозными колодками и пойдя юзом, старое корыто остановилось.
- Выходи! Поведя стволом автоматом влево, – приказал Стальной. Водитель испуганно замер за рулем, затем мелко дрожа вылез из машины, это оказался плюгавого вида мужичонка, небольшого роста и худосочного телосложения, лет 50 с большими залысинами на голове, но чисто и аккуратно одетым, в синие брюки и серого цвета рубашку.
В машине взвизгнула сидевшая на пассажирском сиденье пожилая тетка, зажав руками рот и вытаращив круглые глаза.
– Больше в машине никого нет, кроме нее? – кивнув на ошалевшую тетку, спросил Стальной.
– "Нееет", – заблеял мужик.
– Точно? – хмуро сдвинув брови и скорчив и без того небритую рожу, – уточнил Стальной.
– Да. – сказал мужичок и закивал часто, часто трясся головой.
– Ладно, – милостиво согласился Олег.
– Куда едешь?
– В Сарькiв!
– Зачем?
– Овощи везу на продажу.
– Конкретней!
– Да, помидоры и перец болгарский с кабачками, – отходя от стресса забормотал мужичок.
– Меня возьмёшь?
– Конечно, конечно!
– Не ссы, я не страшный, это просто имидж. – Имидж? как говорится ничто, жажда все! – Вода есть?
– Есть!
– Дай попить!
– Тамара, Тамара! – Воды неси, минералку, что в ларьке купили, – завопил мужичок. Тамара выползла из машины и трясся своими толстыми прелестями, полезла на заднее сиденье за бутылкой.
– Оружие у тебя е?
– Та не нема, – ответил мужичок.
– Наркотики, е?
– Да ты чего, – окончательно оттаяв, мужичок отчаянно замахал руками на Олега, как ветряная мельница под порывами штормового ветра. Подоспела минералка принесенная Тамарой. Присосавшись к бутылке и отступив на всякий случай на пару шагов, Стальной наконец-то смог утолить жажду.
– Тамара, а пожрать есть? – обратился Олег к бабе.
– Есть, есть, – вскрикнула та и бросилась к заднему сиденью машины.
– А тебя как звать то, обратился он к мужику.
– Тарас!
– Бульба, что-ли?
– Та не, – Пасюк.
– Тарас Крыса?
– Почему, сразу крыса, – обиделся мужичок.
- Да я так, смеюсь, – сказал Стальной.
– До Сарькiва докинешь? Обещаю, что стрелять и насиловать никого не буду.
– Довезу конечно, куда деваться, – ответил мужичок.
– Только мне кровь надо смыть и одежду как-то поменять или замаскировать. Ополченец я, из Сарькiва, колонну нашу кто-то расстрелял из засады, – счел нужным пояснить Олег.
– Ой, что делается, что делается, – предсказуемо запричитала Тамара.
- А ты Тарас, почему без ружья?
– Так не воюет еще никто, не стреляли. у нас!
- А теперь уже стреляют, – возразил Стальной. – Вы откуда едете, – снова спросил он у Тараса.
– Из Хлебаловки!
– Ага, хорошее название.
- Село?
– Да!
– Может повернете еще назад?
– Да нет, у нас дети в Сарькiве учатся, надо повидать, а там посмотрим.
– Ну да ладно, я предупредил, – сказал он, беря нехитрую снедь, принесенную Тамарой и тут же поедая ее.
– Тогда поехали до Сарькiва, сколько там до него осталось?
– Ну, километров 60–70.
- Ага, хорошо, тогда тронулись, помолясь, – сказал Олег и машина тихо заурчав мотором резко стартанула, гремя раздолбанной подвеской.
– " Слышь Тарас", продолжая оборванный разговор, – снова начал он.
– А одежда у тебя еще есть какая?
- Так откуда ж, – отозвался тот. – Мы ж только туда и обратно планировали. – Пиджак вон только лежит.
- Неа, пиджак один не пойдет. – Ладно тогда так – скидывая с себя китель и оставаясь в серой обычной майке, – решил Олег и одел пиджак Тараса.
– Спокойно, на время, на время, – еще раз повторил он и добавил. "Мало ли что в дороге.
Старая легковушка ехала неторопливо, изрядно взревывая мотором, когда приходилось ехать в подъем, или ускоряться после объезда какой-нибудь выбоины, где вынуждено тормозил Тарас. Дорога стала постепенно наводить дремоту, организм после такой эмоциональной встряски, жаждал отдыха.
"Нельзя спать, нельзя", – начал уговаривать себя Олег, все только начинается, что там ждет впереди неизвестно и проговорил для себя поговорку «Раз пошла такая пьянка, – режь последний огурец».
Видимо здесь, война начинается всех со всеми. Сначала за шкурные интересы и власть, затем продолжится за ресурсы, а потом просто на уничтожение проигравших. Надо постараться выжить, во всей этой круговерти, размышлял он про себя и ласково поглаживал кончиками пальцев спрятанного под кителем и лежащего на коленях «Малыша». Впереди на линии горизонта начали вырисовываться контуры большего города.
"Почти доехали", – крикнул Тарас. "Почти, почти не считается", – машинально подумал Олег. И как это всегда и бывает в подтверждение его слов, по закону подлости, или одного из законов Мерфи, впереди показался какой-то разъезд, то ли блокпост, то ли съезд для дальнобойщиков, а может, просто придорожная кафешка, но в наличии имелась небольшая очередь из легковушек, импровизированный шлагбаум из железной трубы закрепленной на какой-то вращающейся огромной шайбе и небольшая кучка людей стоящих, перед несколькими явно вооруженными людьми.
Но уже можно было увидеть несколько черных и бело-серых хвостов дыма мрачно тянувшихся к яркому полуденному солнцу и не менее яркому синему небу.
– Ах ты ж, да что ж это такое, – опять запричитала Тамара.
– "Что ж такое! И так ясно что ж такое, сейчас «шмонать» будут, деньги трясти, да изгаляться в свое удовольствие, а кто не согласен, тот пусть готовит тапки белые, ну те самые, я думаю все в курсе, или же бинты, тоже сначала белые, а потом красные или черные, или желто-коричневые", – вслух сказал Олег, еще больше напугав тетку.
Ладно хорош, херню думать и Олег напрягся.
- Тарас, ты не дергайся, разворачиваться не пытайся, а то постреляют. Вставай в очередь, дальше посмотрим, – отдал он четкие указания мужичку.
Впрочем, события продолжали разворачиваться в геометрической прогрессии. Сначала, один из вооруженных людей в красно-черной бандане и с большим шевроном на предплечье, на котором были изображены три кинжала остриями вниз на красно-черном фоне, и по периметру его был нанесен девиз – «Только Мы, а Вы никто без нас». Вдруг ударил в лицо одного из мужчин, стоявшего в кучке людей ждавших очереди на проезд и, тут же стоявшую рядом женщину, сбил с ног ударом по ногам, другой красно-черный и схватив ее за волосы потащил куда-то в сторону, люди из очереди подались назад.