— Ты. Высокомерный. Самовлюбленный. Эгоист! (Arrogant. Conceited. Egomaniac) — кричу я на него, неосознанно раскрывая значение его прозвища, но я знаю, что он этого не понимает. Падаю на него, и это движение привлекает еще больше взглядов окружающей нас толпы. Наши грудные клетки поднимаются и опускаются в такт с яростным, резким дыханием, мы оба в раздражении сжимаем челюсти.
— Какого хрена ты пытаешься доказать? — скрежещет он.
— Я просто проверяю твою теорию, — вру я.
— Мою теорию?
— Да — насмехаюсь я. — Действительно ли потеряться в ком-то поможет избавиться от боли.
— И как, получается? — ухмыляется он.
— Не уверена. — Я беззаботно пожимаю плечами, прежде чем отойти от него и потянуть Паркера за руку. Знаю, что не должна продолжать втягивать его в это. С моей стороны крайне эгоистично его использовать, но иногда Колтон просто сводит меня с ума. — Я дам тебе знать утром. — Приподнимаю брови, проходя мимо него.
— Не смей уходить от меня, Райли!
— Ты потерял право указывать мне, что делать, как только переспал с ней. — Насмехаюсь я над ним. — Кроме того, ты говорил, что тебе нравится моя задница… так что наслаждайся видом, пока я буду уходить, потому что это последний раз, когда ты ее видишь.
За несколько мгновений происходит столько всего, что, кажется, будто время остановилось. Колтон бросается на Паркера, дергает его так, что наши руки разъединяются. В эту секунду я ненавижу себя за то, что вовлекла Паркера в наш сумасшедший дом, и когда смотрю на него, пытаясь передать эту мысль во взгляде, вижу, как Колтон отводит руку, чтобы нанести удар. Прежде чем она устремляется вперед, Сэмми хватает Колтона, мешая ему. Я начинаю кричать на Колтона, бросаясь в него всевозможными обвинениями. Чувствую, как чья-то рука сжимается вокруг моего плеча, и пытаюсь ее сбросить, но безрезультатно. Поворачиваю голову, и вижу Бэккета. Он бросает на меня предупреждающий взгляд и силой выводит из бара.
ГЛАВА 38
К тому времени, как мы добираемся до лифта, всплеск адреналина утихает, выжигая остатки алкоголя в моем организме. Все тело начинает трясти. На меня обрушиваются эмоции от только что произошедшего. Заставляя понять, какой совершенно незнакомой мне сумасшедшей женщиной я только что выглядела в общественном месте. Что втянула в это невинного парня, который не заслужил гнева Колтона, обрушившегося на него без причины. У меня такое чувство, что я только что стала участницей реалити-шоу «Настоящие домохозяйки», и была гвоздем программы.
Колени подкашиваются, когда всё — быть с Колтоном, не быть с Колтоном, хотеть Колтона — становится для меня слишком.
— Не смей, — говорит Бэккет, крепко обхватив меня за талию, прежде чем я соскальзываю на пол. Передаю инициативу в его руки, он выводит меня из лифта и направляется в сторону моего номера. Все внутри меня онемело от боли и смущения. Смотрю на него, а он лишь качает головой и бормочет так тихо, что мне кажется, говорит сам с собой.
— Господи Иисусе, женщина, ты нарочно пытаешься надавить на все слабые места Колтона? Потому что если это так, то ты чертовски в этом преуспеваешь!
Он убирает руку, когда мы добираемся до номера, а я нащупываю в сумочке карточку-ключ и вручаю ее ему. Он открывает дверь и толкает ее, прижимая руку к моей пояснице, чтобы провести внутрь.
Я тут же подхожу к своему чемодану, начинаю срывать одежду с вешалок и пихать их и все остальное, что могу найти, в чемодан, всё время надрывно всхлипывая.
— Нет-нет… Ни за что! Не смей, Райли! — кричит Бэккет у меня за спиной, когда видит, что я делаю. Я просто игнорирую его, бросая, толкая, набивая. Протесты Бэккета продолжаются, и я вскрикиваю, когда чувствую, как он сзади обвивает меня руками, удерживая, пытаясь обуздать мою истерику.
Он просто неуклюже держит меня, нашептывая что-то, как капризному ребенку, нуждающемуся в успокоении. Он обнимает меня, и тут я не выдерживаю и поддаюсь слезам и горестям сегодняшнего дня. И тому, чего никогда не будет.
— Я думал, что вы, ребята, пытались во всем разобраться. Могли бы разобраться с этим. Вы же по отдельности оба несчастны, гребаные вы идиоты.
— А мы несчастны и когда вместе, — шепчу я. Слезы, которых он не видит, снова наворачиваются на глаза, и я лишь качаю головой. — Ему нужно сосредоточиться, Бэкс. Я… всё это… только отвлекает, чего ему сейчас совершенно не нужно.
— Чертовски гениальные слова, которые мне когда-либо приходилось слышать… но что они значат, Райли?
Тыльной стороной ладони стираю со щеки упавшую слезу.
— Я не знаю… кажется, я уже больше ничего не знаю… мне просто нужно немного побыть вдали от него, чтобы обдумать это и понять.
— И что? Собираешься упаковать вещи и уйти, не поставив его в известность? Сбежать? — выдыхает он, вышагивая передо мной по комнате. — Потому что так намного лучше, да?
— Бэккет… я не могу… — бормочу я, — просто не могу… — хватаюсь за ручку чемодана и начинаю ее поднимать.
Бэккет выдергивает ее у меня из рук, встает впереди, хватает за плечи и сильно встряхивает.
— Не смей, Райли. Не смей, твою мать! — кричит он на меня, сейчас гнев разжигает огонь в его венах. — Ты хочешь его бросить?
— Бэкс…
— Никаких «Бэксов». В любой другой день я бы сказал, что ты так же труслива, как и он… что вы оба так чертовски упрямы, что лучше сделаете хуже себе, только бы досадить друг другу. Не разобрались со своим дерьмом? Я понял. Правда понял. Такое бывает. — Он громко вздыхает, отпуская меня и отходя на нескольких метров, прежде чем развернуться ко мне лицом. — Но пока ты не ушла, Райли, ты, черт тебя побрал, в моей команде — с моим водителем — в этой гонке — с моим лучшим другом. Так что возьми себя в руки и притворись ради меня. Хотя бы до того момента, пока не начнется гонка. Это все, о чем я прошу. Ты у меня в долгу, Райли. — Когда он снова начинает говорить, он пугающе спокоен и полон злости. — Потому что, если ты не сможешь сделать это ради меня, да поможет мне Бог, Райли, если с ним что-то случится… это будет твоя вина!
Шумно сглатываю, с открытым ртом смотрю на Бэккета, он словно армия из одного бойца.
— Послушай, Рай, знаю, тебе так проще… уйти таким образом… но если ты любишь его — если ты когда-нибудь любила его? Ты сделаешь это ради меня. Если ты уйдешь, это слишком опасно… я не могу позволить Колтону мчаться завтра на скорости триста километров в час, когда в его голове сплошной Ла-Ла-Лэнд и мысли о тебе, вместо проклятого трека. — Он хватает мой чемодан и ставит его обратно.
Все, на что я способна — это смотреть на него затуманенными глазами и с болью в сердце. Он прав в отношении стольких вещей, и все же я не знаю, смогу ли найти в себе силы притворяться. Вести себя как ни в чем не бывало, когда от вида Колтона у меня перехватывает дыхание и сжимается сердце. Когда мы постоянно рвем друг друга на части и намеренно причиняем боль. Издаю задушенный крик, ненавидя женщину, которой я стала за последние несколько дней. Ненавидя Колтона. Желая вновь онеметь, хотя так чертовски хорошо снова чувствовать. Но если я не могу быть с ним — моим прекрасным сломленным мужчиной — тогда я лучше оцепенею, чем буду жить в этой бесконечной бездне боли.
Бэккет видит зачатки истерии — видит то, как я осознаю, насколько сильно на самом деле люблю Колтона и мое опустошение, которое маячит на горизонте.
— Ублюдок! — бормочет он в раздражении от того, что в одиночку имеет дело с моей неразумностью, прежде чем невозмутимо подвести меня к кровати и, надавив на плечи, усадить на нее. — Садись! — приказывает он.
Он располагается передо мной на корточках, как родитель поступает с ребенком, и это дает мне представление о том, какой Бэккет на самом деле хороший парень. Он протягивает руку и кладет ее мне на колени, глядя прямо в глаза.
— Он всё испортил, да? — всё, что я могу сделать, это кивнуть головой, горло словно забито эмоциями. — Ты все еще любишь его, верно?
Напрягаюсь при этом вопросе. Ответ приходит мне в голову с такой готовностью, что я знаю, хоть я и люблю его — и что любовь к нему, скорее всего, принесет мне вагон вечной боли — этого просто недостаточно.
— Бэккет… я не могу и дальше поступать так с собой. — Опускаю голову, покачивая ею из стороны в сторону, у меня вновь перехватывает дыхание.
— Помнишь, я говорил, что Колтон оттолкнет тебя, чтобы доказать свою точку зрения? — киваю головой, слушая его, но на самом деле мне просто хочется остаться одной, хочется взять свой чемодан с вещами, торчащими из него в разные стороны, и с безумной скорость рвануть в аэропорт — назад к нормальности, предсказуемости и жизни без Колтона.
И только от одной этой мысли у меня исчезают все возможные эмоции.
Бэккет сжимает мои колени, чтобы я сосредоточилась на нем.
— Сейчас настало время, Райли. Тебе нужно убрать всё, что есть в твоей голове. Освободиться от всех предположений и подумать сердцем. Только сердцем, хорошо?
— Я больше не могу, Бэкс…
— Просто выслушай меня, Рай. Если ты действительно любишь его, то продолжай стучать в эти чертовы стальные ворота, за которыми скрыто его сердце. Если он действительно чего-то стоит, ты будешь продолжать это делать. — Он качает головой. — Проклятая хреновина должна когда-нибудь поддаться, а ты единственная, кто, я думаю, способен через нее пробиться. — Смотрю на него, открыв рот, он качает головой. — Я же говорил тебе, ты его спасательный круг.
Продолжаю смотреть, не в силах говорить, пытаясь переварить его слова. Я его спасательный круг? Могу ли я быть его спасательным кругом? Чувствую себя скорее грузом, тянущим нас ко дну океана, чем спасательным кругом. И почему Бэккет продолжает говорить мне освободить разум от всех предположений?
— Не может быть. Любовь не исправляет…
Вздрагиваю от своих мыслей и от стука в дверь. Начинаю вставать, но Бэккет сжимает мое плечо и идет посмотреть, кто там. Когда он открывает ее, вижу, как Сэмми вталкивает Колтона в дверь, прежде чем Бэккет ее захлопывает.