— Он что, топором меня ударил? — спросил я недоверчиво.
— Нет. Монтировкой. Он сказал, у него в машине полно всяких инструментов. Когда он трахнул тебя по голове, мы засунули тебя в багажник моей машины, он побольше, чем у него, и он велел мне отвезти тебя на причал. Ты бы слышал, как он ржал!
— Вы что, думали, что я умер?
— Я... того... не знаю. Но ты же был живой, что-то бормотал, как в бреду, когда мы туда приехали. Я не хотел тебя убивать. Честно!
— Угу.
— Он сказал, мы оба повязаны. Сказал, что может устроить мне веселую жизнь. Как, мол, мне понравится, если меня выгонят с работы и я больше не смогу возить самых лучших лошадей на скачки.
Льюис замолчал, видимо, осознав, что именно это и произойдет с ним в будущем.
— Чертов поганец, — сказал он.
— Значит, вы вернулись из Саутгемптона, — продолжил я как само собой разумеющееся, — забрали топор и разрушили мою машину, гостиную и вертолет моей сестры.
— Он все это сделал. Он один. Он орал как сумасшедший и ржал. Изрубил все у тебя в гостиной. Такой сильный. Знаешь, он меня до полусмерти напугал.
— А ты стоял и смотрел.
— Ну, вообще-то... да.
— И получал удовольствие.
— Нет, что ты.
Но я видел, что он врет. Может, его и напугала ярость, с которой Тигвуд набросился на мою гостиную и машину, но в глубине души он испытывал постыдное удовлетворение.
Расстроенный, я включил зажигание.
— Фредди, — сказал Льюис, — как ты узнал о поездках?
— Из компьютера.
— Так он сказал, что стер все ваши записи в воскресенье с помощью Микеланджело или чего-то в этом роде и чтоб я не беспокоился.
— У меня были копии, — коротко ответил я. Тигвуд был в кабачке в тот вечер, когда Джоггер рассказывал о найденных им потайных контейнерах.
По злобе он стащил инструменты Джоггера. Потом Джоггер застал его, когда он мудрил над компьютером в воскресенье... Мысленным взором я видел, как Тигвуд идет к машине за собственной монтировкой Джоггера, потом за ним в сарай и наносит смертельный удар. Джоггер не ждал удара сзади. Он не знал, что должен бояться.
Я отпустил тормоз и поехал по дороге.
— Надо думать, — сказал я, — что Тигвуд узнал про клещей из всех своих медицинских журналов? А кто знал, что требуется Тессе Уотермид, чтобы доставить вирус из Йоркшира и заразить лошадей Джерико Рича? Ты ведь не мог использовать для этой цели клещей, так как ты еще не успел привезти новую партию.
Он снова потерял дар речи. Я взглянул на него.
— Тебе придется плохо, если не согласишься выступить свидетелем, — сказал я. — Тесса рассказала мне и отцу про твои делишки.
Я набрал номер Сэнди Смита. Он был дома, и я пригласил его приехать в центр для престарелых лошадей.
— Захвати наручники, — добавил я.
Льюису потребовалась целая мучительная миля, чтобы решиться, но, когда я свернул в ворота перед полуразрушенным офисом псевдоблаготворительной организации, он пробормотал: «Ладно. Пойду в свидетели».
Народу в этом поганом месте кишмя кишело.
У входа стоял вездеход Лорны Липтон. Лорна разговаривала с Тигвудом, а вокруг бегали дети — дети. Двое младших ребят Моди Уотермид и... Синдерс.
Из «Фортрака» вылез Азиз, за ним Нина и Гуггенхейм. Они нерешительно топтались, не зная, чего ожидать.
На лице Тигвуда было написано удивление.
Я остановил фургон и спрыгнул на землю. Тут к нам присоединился Сэнди Смит, сверкая мигалкой, при полном параде, но без сирены.
— Что происходит? — спросил Тигвуд. Я не знал, как он прореагирует. То, что он проделал топором у меня дома, заставляло принять все меры предосторожности. Прежде всего надо было обезопасить детей.
Я обратился к младшим детям Моди:
— Возьмите Синдерс, залезьте под фургон и поиграйте в пиратов или еще во что-нибудь. Они захихикали.
— Давайте, — поторопил их я. — Лезьте. Все трое последовали моему совету. Наблюдавшая за этим Лорна только и спросила:
— А они не перемажутся?
— Вымоются.
— Что тебе здесь надо? — недоумевал Тигвуд.
— Мы привезли кролика, — ответил я.
— Что?
— Льюис и я, — сказал я, — привезли кролика, вместе с клещами.
Тигвуд подошел к фургону со стороны сиденья для пассажира и рванул дверь.
— Льюис! — заорал он. Получилось это у него хрипло, куда только подевалась былая вальяжность. Льюис быстро отодвинулся.
— Он все знает, — проговорил он с отчаянием. — Фредди знает все.
Тигвуд протянул руку и извлек Льюиса из машины. Хилый вид Тигвуда оказался обманчивым. Все могли видеть, с какой легкостью он вытащил человека значительно крупнее себя из кабины и швырнул на землю.
Льюис вывалился головой вперед.
Корчась от боли, он попытался ударить Тигвуда. Тот лягнул его в лицо и обратил свое внимание на меня.
— Ты, подонок, — с силой произнес он побелевшими губами. — Я убью тебя.
Он не шутил. И попытался. Бросился на меня и с разбега прижал к стенке фургона.
На этот раз ни топора, ни монтировки у него не было, только руки, но, будь мы одни, и их бы хватило.
Азиз подбежал сзади и оторвал его от меня. Он проявил вполне своевременную сноровку, заломив ему руку за спину так, что чуть не сломал ее.
Тигвуд закричал. Сэнди извлек наручники и с помощью Азиза надел их на запястья заломленных за спину рук Тигвуда.
Потом спросил меня вполголоса:
— Что происходит?
— Полагаю, несложно выяснить, что топором в моем доме поработал Тигвуд.
— Подонок, — прорычал Тигвуд.
— У тебя случайно нет с собой ордера на обыск? — спросил я Сэнди.
Он отрицательно покачал головой, все еще ничего не понимая.
— Мне не нужен ордер, — сказал Азиз. — Что искать?
— Топор. Старую ржавую монтировку. Салазки, чтоб лазить под фургон. Набор инструментов в красной пластиковой коробке. И, возможно, серый металлический ящик для денег с круглым светлым пятном на грязном фоне. Поищи у него в машине. Если найдешь, не прикасайся.
Он улыбнулся сверкающей белозубой улыбкой.
— Понял, — кивнул он. Оставив Тигвуда на попечении Сэнди, Азиз скрылся.
Лорна проблеяла в изумлении:
— Джон? Я не понимаю...
— Заткнись, — прорычал он.
— Но что он сделал? — простонала Лорна.
Никто ей не ответил.
Тигвуд смотрел на меня с такой ненавистью, что мне стало не по себе. В бешенстве он обозвал меня несколько раз подонком и кое-чем похуже. Даже будучи знаком с его умением работать топором, я и представить себе не мог, что может существовать такая всепоглощающая убийственная ненависть.
Я даже как-то сжался. Сэнди, повидавший на своем веку много всякого, тоже был поражен до глубины души.
Лорна излила на меня свою собственную ненависть.
— Что ты с ним сделал? — потребовала она ответа.
— Ничего.
Она мне не поверила и никогда не поверит.
Из-за полуразрушенной конюшни возник Азиз.
— Все там, — отрапортовал он сияя. — В одном из стойл под лошадиной попоной.
Улыбнувшись мне, Сэнди резко толкнул Тигвуда к фургону.
— Пожалуй, самое время позвать моих коллег.
— Пожалуй, — согласился я. — Дальше они могут сами справиться.
— А жокейский клуб может заняться Бенджи Ашером, — сказал Азиз.
Подъехала еще одна машина. Пока не коллеги Сэнди, а Сюзан и Хьюго Палмерстоун вместе с Моди. Майкл сказал им, что дети здесь с Лорной, объяснили они. Приехали за ними.
Они остолбенели, увидев Тигвуда в наручниках. Лорна объявила, что во всем виноват я. Хьюго с легкостью ей поверил.
— Так где же дети? — спросила Сюзан. — Где Синдерс?
— Они в безопасности. — Я нагнулся и заглянул под фургон. — Давайте, вылезайте, — пригласил я. Когда я выпрямился, ко мне подошел Гуггенхейм.
— Вы действительно... вы на самом деле, — сказал он. — Кролик там?
— Думаю, что да.
Хоть один человек был счастлив. У него с собой имелась небольшая пластиковая клетка, а на руках — перчатки.
Дети Моди выползли из-под фургона и встали на ноги, отряхивая пыль. Один из них прошептал мне:
— Синдерс там не нравится. Она плачет.
— Плачет? — Я опустился на колени и заглянул под фургон. Она лежала на животе, прижавшись лицом к земле, и вся дрожала. — Вылезай, — проговорил я. Она не пошевелилась.
Я лег на спину на землю и просунул голову под фургон. Отталкиваясь пятками и помогая себе плечами и бедрами, я продвинулся вперед, пока не коснулся девочки. Выяснилось, что есть вещи, которые я могу делать под тоннами металла не задумываясь.
— Давай вылезем вместе, — предложил я.
— Я боюсь, — ответила она, дрожа.
— Гм. Чего же тут бояться? — Я посмотрел на металл шасси в нескольких сантиметрах от моего лица. — Повернись на спину, — сказал я. — Держи меня за руку, и мы вместе вылезем.
— Она упадет на меня.
— Нет... не упадет. — Я проглотил комок в горле. — Повернись. На спине легче вылезти.
— Не могу.
— Там мама с папой приехали.
— Этот человек так кричит.
— Уже не кричит, — сказал я. — Давай, солнышко, вылезай, все в порядке. Держи меня за руку.
Я прикоснулся к ней, и она крепко ухватилась за мою руку.
— Поворачивайся, — сказал я. Она медленно перевернулась на спину и уставилась на весь этот металл над ней.
— Здесь порядком грязно, — спокойно заметил я. — Держи голову пониже, а то испачкаешь волосы. Теперь наши ноги направлены в ту сторону, где стоят твои родители. Так что давай двигаться, и ты не заметишь, как мы вылезем.
Я начал ползти, и она, всхлипывая, последовала за мной.
Всего и дел-то было — один фут. Стоящим снаружи это, наверное, казалось пустяком.
Когда мы выбрались из-под фургона, я присел перед ней на корточки и стряхнул грязь с ее волос и платья. Она прижалась ко мне. Ее маленькое личико, совсем близко от меня, так напоминало мои детские фотографии. Нежность к ней разрывала мне сердце.
Взгляд ее скользнул мимо меня и упал на стоящих рядом родителей. Она отпустила меня и побежала к ним. Побежала к Хьюго.