Откуда-то доносились крики, крики очень вежливые и сдержанные. Такое впечатление, что кто-то взывал о помощи, но одновременно не хотел никого особенно тревожить.
Гаспод живо взлетел вверх по лестнице. Дверь была чуть приоткрыта. Просунув голову, пес увеличил зазор.
Виктор лежал на спине. Он был привязан к стулу. Гаспод, усевшись на задние лапы, взирал на своего друга с выжидательным выражением, словно ожидая от него дальнейших шагов.
– Ну, как тут? – проговорил он чуть погодя.
– Долго ты еще будешь сидеть как идиот?! Развяжи меня! – прорычал Виктор.
– Может, я и идиот, только к стулу привязали кое-кого другого, – невозмутимо откликнулся Гаспод. – Она ка-ак прыгнет на тебя, да?
– Наверное, я задремал на пару минут… – ответил Виктор.
– И этой пары минут ей хватило, чтобы подняться, разорвать на полосы простыню и привязать тебя к стулу, – заметил Гаспод.
– Ну хватит, хватит! Ты можешь разодрать эти узлы? Сделай же что-нибудь!
– Моими-то зубами?! Я, пожалуй, кого-нибудь позову на помощь… – ухмыльнулся пес.
– Э-э… По-моему, это не самый удач…
– Не беспокойся. Вернусь сию минуту, – сказал Гаспод, быстро выскакивая в дверь.
– А как ты объяснишь… – крикнул ему вослед Виктор, но пес уже спустился по лестнице и теперь пробирался иноходью по лабиринту дворов и улочек на задворках студии «Мышиный Век Пикчерз».
Наконец он оказался у высокой изгороди. Послышалось негромкое клацанье цепи.
– Лэдди? – сипло позвал он.
Восторженный, заливистый лай:
– Молодец Лэдди! Хороший мальчик!
– Да уж… – пробурчал Гаспод со вздохом.
Неужели с ним тоже такое бывало? Слава богам, он этого не помнит.
– Лэдди хороший мальчик!
– Хороший, хороший! Только уймись на минутку, – пробормотал Гаспод и протиснул свое подагрическое тело под забор.
Едва его морда показалась в загоне, как ее тут же вылизал Лэдди.
– Староват я для таких приключений, – пробубнил Гаспод.
Тут взгляд его уперся в конуру.
– Цепь с удавкой, – пояснил он. – Клятая цепь с удавкой! Да перестань ее натягивать, бестолочь ты этакая! Давай назад. Назад, говорю. Вот так.
Гаспод просунул лапу под ошейник и помог Лэдди вызволить голову.
– Ну вот, – сказал он. – Если бы все собаки знали, как это делается, мы бы давно уже правили этим миром. Все, хватит прыгать как дурак. Ты нам очень нужен.
Высунув язык, Лэдди прилежно вытянулся. Умели бы собаки отдавать честь, он бы, вероятнее всего, так и сделал.
Юля всем телом, Гаспод протиснулся обратно за забор и стал ждать. Слышен был мягкий шорох лап. Однако пес, похоже, удалялся от забора.
– Куда?! – прошипел Гаспод. – За мной, говорю!!
Вдруг раздалась торопливая дробь шажков, свистящий шум, и Лэдди, перемахнув через высоченную изгородь, совершил приземление на четыре лапы, представ перед Гасподом.
Тот медленно отлепил от нёба язык.
– Умница, – пробурчал он. – Молодец Лэдди…
…Виктор, усевшись, принялся растирать ладони.
– Я чуть позвоночник себе не сломал, когда этот стул ляпнулся, – рявкнул он.
Лэдди тоже уселся и выжидающе глядел на него, держа в пасти остатки простыни.
– Что ему теперь нужно? – спросил Виктор.
– Ему нужно, чтобы ты назвал его умницей, – вздохнул Гаспод.
– Разве он не будет настаивать на кусочке мяса, конфете и тому подобном?
Гаспод покачал головой:
– Просто похвали его, скажи, что он хороший мальчик. Для собак это манна небесная!
– М-да? Ну что ж, ты хороший мальчик, Лэдди!
Пес совершил серию ошалелых прыжков. Гаспод тихонько выругался.
– Прошу прощения, – тут же извинился он. – Жалкое зрелище, правда?
– Умница, умница, Лэдди, а теперь ступай, найди Джинджер! – говорил между тем Виктор.
– Послушай, я ведь сам в состоянии это сделать, – в отчаянии проговорил Гаспод, но Лэдди уже начал водить по полу сопящим носом. – Мы и так прекрасно знаем, куда она отправилась. Ты можешь вообще сидеть на месте…
Грациозным прыжком Лэдди выскочил на лестницу. На нижней площадке он остановился и разразился упоительным, зазывным лаем.
– Жалкое, отвратительное зрелище, – презрительно повторил Гаспод.
Создавалось впечатление, что звезды над Голывудом сияют ярче, чем где-либо. Воздух был здесь не в пример чище, чем в Анке, задымленность почти отсутствовала, и все же, и все же… звезды были здесь чуть крупнее и значительно ближе, точно местное небо представляло собой одну огромную линзу.
Лэдди стрелой летел через дюны, время от времени останавливаясь, чтобы подождать Виктора. Чуть отставая, переваливаясь с боку на бок и натужно сипя, семенил Гаспод.
Тропинка привела их к ложбине. Там было пусто.
Дверь была приоткрыта почти на фут. Пролежни на песке ясно указывали: вылезло оттуда что-нибудь или не вылезло, но Джинджер определенно туда вошла.
Виктор таращился на дверь.
Лэдди опустился на песок, с нетерпением глядя на Виктора.
– Он ждет, – напомнил Гаспод.
– Чего? – спросил Виктор с ужасом.
Гаспод хмыкнул:
– А сам не догадываешься?
– А-а… Ну да. Умница, умница, Лэдди!
Лэдди захлебнулся от лая и едва не совершил кувырок.
– Ну и что теперь? – поинтересовался Виктор. – Полагаю, нам стоит войти?
– Не исключено, – сказал Гаспод.
– Гм-м… Или можно пока постоять снаружи, подождать, пока она вернется. Честно говоря, я не самый большой любитель темноты, – сказал Виктор. – В том смысле, что ночь – дело приятное, но вот когда вообще ничего не видно…
– Держу пари, Коэн-Варвар темноты не боится.
– Да, но…
– И Черного Ангела Пустыни она бы тоже не смутила.
– А при чем здесь…
– А Очудноземский Кузнец, Убийца Бальгрога, вообще с темнотой на «ты».
– Ну и что с того!!! – завопил Виктор. – Я-то к ним какое имею отношение?!
– Ты скажи об этом всем тем людям, которые отдают последние пенни, чтобы посмотреть на такого тебя, – проговорил Гаспод. И почесал лапой за ухом. – Жаль, нет сейчас рядом рукоятора, – воодушевленно продолжал он. – Отличная бы комедия получилась! «Господин Герой Боится Темноты». Неплохое название? По крайней мере, она бы запросто обошла «Любовь в серале». И вышло бы куда смешнее, чем в «Ночи на арене»! Клянусь, люди записывались бы…
– Ну довольно, довольно, – прервал его Виктор. – Так и быть, я зайду – только от двери далеко отходить не буду.
Он с тоской поглядел на частокол сухих деревьев вокруг ложбины.
– Но сначала сделаю факел, – добавил он.
Он ожидал, что столкнется с пауками, сыростью, а если не повезет, то и со змеями…
Вместо этого он оказался в сухом туннеле с относительно ровными стенами, идущим чуть под уклон. В воздухе витал запах соли, наводящий на догадку, что туннель каким-то образом сообщается с морем.
Сделав несколько шагов, Виктор остановился.
– Подождите-ка, – сказал он. – Если факел вдруг потухнет, мы сразу заблудимся.
– Не заблудимся, – уверил Гаспод. – У нас есть нюх, слышал о таком?
– Слава богам.
Виктор продвинулся вперед еще на несколько шагов. Стены туннеля были испещрены увеличенными версиями тех идеограмм, что покрывали страницы книги.
– А знаешь, – проговорил он, задерживаясь возле одного из рисунков и пробегая пальцем по замысловатой линии, – ведь это не письмена, это больше смахивает…
– Иди и не спотыкайся на каждом шагу, – пробормотал откуда-то сзади Гаспод.
Нога Виктора ударила нечто. Нечто ускакало во мрак.
– Что это было? – срывающимся голосом прошептал он.
Гаспод исчез во мраке, но вскоре вернулся.
– Ерунда, можешь не волноваться, – сказал он.
– Да?
– Просто череп.
– Чей череп?!
– Он не признался.
– Да иди ты!..
Следующее нечто громко захрустело под его сандалией.
– Ну а это… – начал Гаспод.
– Заткнись! Ничего не хочу знать.
– Самая обычная ракушка, делов-то.
Виктор всмотрелся в квадрат тьмы, по направлению к которому они шли. Зарево самодельного факела раздувалось на встречном токе воздуха, а когда Виктор напрягал слух, то улавливал некое стройное гудение, похожее то ли на отдаленные стенания какого-то чудища, то ли на звук бушующего в подземной пещере прибоя. Он предпочел остановиться на втором варианте.
– Ее кто-то позвал сюда, – проговорил он. – Она услышала этот зов во сне и пришла. Некая сила, желающая быть впущенной… Мне тревожно. Джинджер грозят неприятности.
– Не стоит так за нее тревожиться. Нет ничего глупее, чем возиться с девчонками, которые отдались Тьме. Помяни мое слово. Ты будешь засыпать, не зная, кем и чем ты проснешься наутро.
– Гаспод!
– Вот увидишь, что я прав.
Погас факел.
Виктор яростно взмахнул рукой, изо всех сил дунул на головешку, пытаясь вернуть свет. Показались несколько огоньков, которые, впрочем, тут же потухли. Просто от факела мало что осталось.
И тьма заволокла туннель. Такую тьму Виктор прежде никогда не встречал. Сколько времени в нее ни всматривайся, глаза не могли к ней привыкнуть. Привыкать, собственно говоря, было не к чему. Это была не просто тьма, но прабабушка всякой тьмы, абсолютная, незамутненная тьма, обретающаяся под землей, тьма настолько густая, что казалась едва ли не осязаемой, похожей на прохладный бархат.
– Клятая темень, – высказался Гаспод.
«По-моему, меня прошиб холодный пот, – подумал Виктор. – Вот что, значит, это такое. Я-то все раньше думал…»
Он двинулся вбок и вскоре натолкнулся на стену.
– Думаю, лучше будет вернуться, – проговорил он, надеясь, что сказал это тоном человека, дающего простой и разумный совет. – Мы же не знаем, что там впереди… Вдруг какая-нибудь расщелина или еще что-нибудь в том же роде. Надо вернуться, запастись факелами, позвать на подмогу людей и снова прийти сюда.
В глубине туннеля нарастал какой-то тупой звук…
Уууффф…
Следом за звуком полыхнула вспышка такой невозможной яркости, что проекция зрачков Виктора отобразилась на задней стенке его черепа. Спустя несколько секунд яркость пошла на убыль, но еще долго оставалась нестерпимо пронзительной. Лэдди беспомощно повизгивал.