Пика, звеня, исчезла во тьме. Библиотекарь, растопырившись, как морская звезда, прижался к стене, втиснув пальцы рук и ног во все доступные им трещинки.
Быть может, он и смог бы потихоньку спуститься вниз, но такой возможности ему не представилось, потому что мерцающая рука Твари вытянулась и отодрала его от стены с тем же звуком, с каким вантуз прочищает особенно коварный засор.
Тварь поднесла Библиотекаря к тому, что в данный момент служило ее лицом.
Толпа прихлынула на площадь перед Незримым Университетом, и во главе ее были Достабли.
– Ты только посмотри. – Себя-Режу-Без-Ножа вздохнул. – Тысячи людей – и некому им что-ниубдь продать.
Кресло-каталка затормозило, выбросив очередной сноп искр.
Виктор выжидал; под ним мерцал призрачный конь. Не один конь, а целая их последовательность. Он не двигался, а изменялся от кадра к кадру.
Вновь сверкнула молния.
– Что он делает? – спросил заведующий кафед-рой.
– Пытается помешать Ей добраться до библиотеки, – ответил декан, вглядываясь в дождь, который начинал барабанить по мостовой. – Чтобы выжить в реальности, Тварям нужна магия, иначе они распадутся. Видишь ли, у них нет естественного морфогенного поля, и…
– Сделайте что-нибудь! Взорвите ее магией! – крикнула Джинджер. – Ох, бедная обезьянка!
– Мы не можем пользоваться магией! Это как пожар маслом заливать! – отрезал декан. – К тому же… я вообще не представляю себе, как можно взорвать пятидесятифутовую женщину. Меня таким заниматься еще никогда не просили.
– Это не женщина! Это… это кликовое чудище, идиот! Ты что, думаешь, я правда такая здоровая? – завопила Джинджер. – Оно использует Голывуд! Это голывудский монстр! Из страны кликов!
– Рули, разрази тебя гром! Рули!
– Но я не знаю как!
– Наклоняйся туда, куда надо лететь!
Казначей нервно стиснул черенок метлы. «Тебе-то легко говорить, – подумал он. – Ты к этому привычный».
Они как раз выходили из Главного зала, когда мимо ворот протопала гигантская женщина с верещащей обезьяной в руке. И вот теперь казначей пытался управиться со старинной метлой из университетского музея, а сидевший позади него безумец лихорадочно пытался зарядить арбалет.
«В воздух», – сказал аркканцлер. Им срочно необходимо подняться в воздух.
– Ты что, не можешь ее ровно вести? – требовательно спросил Чудакулли.
– Эта метла на двоих не рассчитана, аркканцлер!
– Ну и как мне целиться, когда ты в воздухе кренделя выписываешь?
Заразительный дух Голывуда, мотавшийся над городом, точно внезапно обрезанный стальной трос, в очередной раз коснулся сознания аркканцлера.
– Мы своих людей не бросаем, – проговорил он.
– Обезьян, аркканцлер, – машинально поправил его казначей.
Тварь приближалась к Виктору. Она шагала с трудом, борясь с разрывавшей ее на части силой реальности. Она мерцала, пытаясь сохранить ту форму, в которой пришла в этот мир, и под обликом Джинджер проглядывало что-то извивающееся и змеящееся.
Тварь нуждалась в магии.
Она оглядела Виктора и его меч и – если она вообще была способна на что-то столь сложное, как понимание, – поняла, что уязвима.
Она развернулась и обрушилась на Джинджер и волшебников.
Которые вспыхнули.
Декан горел пламенем особенно симпатичного голубенького оттенка.
– Не бойтесь, юная госпожа, – сказал заведующий кафедрой из глубин своего костерка. – Это иллюзия. Она не реальна.
– Это вы мне говорите? – спросила Джинджер. – Беритесь уже за дело!
Волшебники двинулись вперед.
Джинджер услышала у себя за спиной шаги. Это были Достабли.
– Почему она боится огня? – спросил Солл, когда Тварь отшатнулась от наступавших на нее волшебников. – Он же не настоящий. Она ведь должна чувствовать, что он не горячий.
Джинджер замотала головой. Она выглядела так, словно оседлала курчавую волну истерики – возможно, потому, что ей не каждый день доводилось видеть, как ее собственная гигантская копия растаптывает город.
– Она воспользовалась магией Голывуда, – сказала Джинджер. – А значит, вынуждена подчиняться голывудским правилам. Она не может чувствовать, она не может слышать. Она может только видеть. Что она видит – то и реально. А пленка боится огня.
Джинджер-великанша прижалась к башне.
– Ну что, она в ловушке, – сказал Достабль. – Теперь ей конец.
Тварь заморгала, глядя на приближающийся огонь.
Она повернулась. Вытянула свободную руку вверх. И начала забираться на башню.
Виктор соскочил с коня и перестал на нем сосредотачиваться. Конь исчез.
Вопреки панике, он позволил себе чуточку злорадства. Если бы волшебники ходили на клики, они бы в точности знали, что делать.
Критическая частота слияния. Даже у реальности она есть. Если ты заставил нечто возникнуть лишь на крошечную долю секунды, это не значит, что ты потерпел неудачу. Это значит лишь, что тебе нужно делать это снова и снова.
Он бочком, по-крабьи, начал обходить основание башни, глядя вверх на карабкающуюся Тварь, – и споткнулся обо что-то металлическое. Это была оброненная Библиотекарем пика. Чуть поодаль в луже лежал конец веревки.
Виктор уставился на них, а потом с помощью пики отрубил несколько футов веревки и соорудил примитивную перевязь для оружия.
Он ухватился за веревку, подергал, чтобы убедиться, что она закреплена, и…
Пробный рывок не встретил сопротивления. Виктор успел отпрянуть за мгновение до того, как сотни футов промокшей веревки влажно шмякнулись о брусчатку.
Он безнадежно огляделся в поисках другого пути на крышу.
Достабли с отвисшими челюстями смотрели, как Тварь взбирается на башню. Она передвигалась не слишком быстро, к тому же время от времени ей приходилось упихивать визжавшего Библиотекаря за удачно подвернувшийся контрфорс, пока она искала новую опору, – но тем не менее она поднималась.
– О да. Да. Да, – выдохнул Солл. – Какая картинка! Чистый синематограф!
– Гигантская женщина затаскивает кричащую обезьяну на высокую башню, – вздохнул Достабль. – И нам даже платить никому не надо!
– Ага, – сказал Солл.
– Ага… – сказал Достабль. В голос его закралась крошечная нотка неуверенности.
Солл задумался.
– Ага, – повторил он. – Хм.
– Я тебя понимаю, – медленно проговорил Достабль.
– Это… это, конечно, замечательно, но… ну, мне почему-то кажется…
– Ага. Тут что-то неправильно, – твердо сказал Достабль.
– Не то чтобы неправильно, – с отчаянием пробормотал Солл. – Не совсем неправильно. Совсем не неправильно. Просто тут не хватает… – Он осекся, не в силах подобрать слов.
Он вздохнул. И Достабль тоже вздохнул.
Над их головами прокатился гром.
И в небесах появилась метла, которую оседлали двое вопящих волшебников.
Виктор распахнул дверь в основании Башни Искусства.
Внутри было темно, и он слышал, как с далекой крыши капает вода.
Ходили слухи, что Башня – это старейшее здание в мире. Он был готов в это поверить. Ее давно ни для чего не использовали, и внутренние этажи уже много лет как сгнили, так что внутри осталась только лестница.
Она закручивалась спиралью, а ступеньки ее были сделаны из вмурованных в стену огромных каменных плит. Кое-где их не хватало. Даже днем подъем был бы опасным.
А уж в темноте… ни за что.
За его спиной с грохотом распахнулась дверь, и внутрь вошла Джинджер, волоча за собой рукоятора.
– Чего ты ждешь? – спросила она. – Пошевеливайся. Ты должен спасти эту бедную мартышку.
– Обезьяну, – рассеянно сказал Виктор.
– Да какая разница.
– Тут слишком темно, – пробормотал Виктор.
– В кликах не бывает слишком темно, – отрезала Джинджер. – Вспомни.
Она пихнула рукоятора локтем, и тот быстро, очень быстро сказал:
– Она права. В кликах темно не бывает. Это же логично. Чтобы увидеть темноту, нужен свет.
Виктор бросил взгляд вверх, во мрак, а потом перевел его на Джинджер.
– Послушай! – торопливо сказал он. – Если я… если что-то пойдет не так, расскажи волшебникам о… ты знаешь о чем. О пещере. Через нее Твари тоже попытаются пролезть.
– Я туда не вернусь!
Прогремел гром.
– Шевелись! – завопила побледневшая Джин-джер. – Свет! Рисовальный ящик! Крути! И все такое!
Виктор стиснул зубы и побежал. Света было достаточно, чтобы придать тьме форму, и он перескакивал со ступеньки на ступеньку, прокручивая в голове голывудскую мантру.
– Чтобы увидеть тьму, – пыхтел Виктор, – нужен свет.
Он споткнулся.
– А еще в Голывуде я никогда не устаю, – добавил Виктор, надеясь, что ноги ему поверят.
Это помогло ему одолеть следующий виток.
– А еще в Голывуде я успеваю в последний момент! – прокричал он. Потом на секунду привалился к стене, отчаянно переводя дыхания. – Всегда успеваю в последний момент, – пробормотал он.
И снова побежал вверх по лестнице.
Плиты мелькали под его ногами как во сне, похожие на квадратики клика в световом ящике.
Конечно, он успеет в последний момент. Тысячи людей знали, что так и будет.
Если герои не будут успевать в последний момент, в чем тогда вообще смысл? И…
Под его ногой не оказалось плиты.
А вторая нога уже покидала ступеньку.
Виктор вложил все свои силы в один-единственный толчок, от которого зазвенели сухожилия, ощутил, как пальцы ног ударились о край следующей плиты, бросился вперед, а потом прыгнул снова, потому что иначе сломал бы ногу.
– Безумие какое-то.
Виктор продолжил бег, отчаянно высматривая отсутствующие ступеньки.
– Я всегда успеваю в последний момент, – бормотал он.
Так, может, ему остановиться и отдохнуть? Он же все равно успеет в последний момент. Слова «в последний момент» именно это и означают…
Нет. Нужно играть по правилам.
Впереди не хватало еще одной плиты.
Виктор бездумно уставился в провал.
Весь подъем будет вот таким.
Он сосредоточился и прыгнул в пустоту. Пустота превратилась в ступеньку ровно на ту долю секнуды, в которой Виктор нуждался, чтобы перескочить на следующую.