– Нет, все нормально.
Я отрываю взгляд от его таинственно притягательного воротничка и сажусь в машину. Во время пути мы избегаем неприятных тем этого вечера и обсуждаем сериалы, снятые по комиксам, которые нравятся нам обоим, и экранизацию популярного романа, которую никто из нас еще не видел.
Школьная парковка забита, и Малкольм занимает одно из последних свободных мест в дальнем конце. Я начинаю сожалеть о своем решении не брать пальто, но когда начинаю дрожать, Малкольм снимает пиджак и набрасывает его мне на плечи. Он пахнет Малкольмом – выразительное сочетание шампуня и стирального порошка.
– Ничего тут не происходит, – говорит он, открывая дверь.
Я достаю телефон и звоню бабуле, чтобы сообщить, что мы благополучно добрались до места. Свернув в коридор, мы направляемся в зал. Первым делом мы видим стол, накрытый фиолетовой скатертью, за которым сидит блондинка в платье с цветочным узором. Челка у нее зачесана наверх, что не соответствует моде нынешнего десятилетия.
– О нет, – бормочет Малкольм, резко остановившись.
– Что? – спрашиваю я, убирая телефон в карман платья. Скидываю пиджак Малкольма и отдаю ему.
Малкольм не торопясь надевает его.
– Это Лиз Макналти. Сестра Кайла. Она меня ненавидит. Похоже, распорядительница – она.
– Эта женщина? – Я вглядываюсь в нее. – Та, которую Деклан бросил из-за Лейси? – Малкольм кивает. – Я думала, она одного возраста с твоим братом.
– Одного.
– Она выглядит на сорок!
Я шепчу, но он все равно шикает на меня, когда мы приближаемся к столу.
– Здравствуй, Лиз, – сдержанно произносит Малкольм.
Женщина отрывается от своего телефона, и на ее лице немедленно отражается глубокая неприязнь.
– Билеты, – цедит она, не здороваясь в ответ.
– У нас их еще нет, – говорит Малкольм. – Можно два, пожалуйста?
Торжествуя, Лиз отвечает:
– Мы не продаем их на входе.
Малкольм молча достает бумажник.
– Непродуманная система.
– Вы должны были купить их заранее, – фыркает Лиз.
– Привет, ребята, – звучит позади нас мелодичный голос.
Я оборачиваюсь и вижу выходящую из спортивного зала Дейзи. Она очаровательна в облегающем синем платье и в туфлях на высоких каблуках. Ее сопровождает грохот музыки, доносящейся из открытой двери.
– Привет, – говорю я радостно. – Ты прекрасно выглядишь.
– Пришлось нарядиться ради обязанностей распорядительницы, правда, Лиз? – говорит Дейзи. Лиз разглаживает свое старомодное платье, и я сочувствую ей. Дейзи переводит взгляд с Малкольма на меня. – Я удивлена, что вы здесь. Миа сказала, что вы не придете.
– Мы передумали. Но мы не знали, что билеты нужно покупать заранее, – добавляю я, обворожительно улыбаясь Лиз.
Та готова спорить, но Дейзи умиротворяющим жестом дотрагивается до ее руки.
– Ну, я уверена, что можно их пустить, уже больше половины бала прошло. Правда, Лиз? – Ответа нет, но Дейзи не отстает. – Директор Слейт никого не прогнал бы. Особенно в такой вечер, когда школа пытается сплотить людей. А для Фонда вознаграждения нам нужен каждый пенни.
Она улыбается милой, обаятельной улыбкой, благодаря которой ее, вероятно, и выбирали в школьный совет все четыре года пребывания в старших классах. Лиз продолжает дуться, но прежней уверенности как не бывало. Думаю, ей все еще неизвестно о тайных отношениях Дейзи и Деклана, иначе Лиз, вероятно, проявила бы куда меньше снисхождения.
– Мы были бы очень признательны, – говорю я. Малкольм благоразумно не раскрывает рта.
Лиз кивает и с раздраженным фырканьем протягивает руку.
– Отлично. Пять долларов. С каждого.
Малкольм подает ей десятку, и мы вместе с Дейзи входим в спортивный зал. Громкая, грохочущая музыка снова ударяет нам в лицо, и я щурюсь, приспосабливаясь к неяркому освещению. Повсюду висят фиолетовые ленты и серебристые воздушные шары, а зал полон танцующих школьников.
– Поищем Мию и Эзру? – спрашивает Малкольм, перекрикивая оглушительную музыку. Я киваю, и он поворачивается к центру зала, но Дейзи тянет меня за руку, не давая пойти за ним.
– Я хочу кое о чем тебя спросить! – кричит она.
Я колеблюсь, видя, как Малкольм исчезает в толпе, не подозревая, что меня сзади нет.
– Ну ладно, – говорю я, ожидая вопроса.
Дейзи наклоняет ко мне голову, чтобы не кричать.
– Я думала над тем, что ты сказала. Насчет Райана Родригеса и браслета. – Я киваю. У нас не было возможности обсудить это в четверг, когда родители Мии и Дейзи вернулись домой и подняли тревогу из-за пореза на виске Мии. Она сказала им, что споткнулась и ударилась головой о каминную доску. – Меня это тревожит. По-твоему, почему он мог подарить его Лейси? Ты что-то знаешь?
– Нет, – признаю я.
Мне не хочется озвучивать Дейзи свои смутные подозрения, особенно после того, что она сказала в тот день: «Кроме того, тут еще много чего наслаивается, когда ты член единственной в городе семьи, принадлежащей к меньшинству». Я забываю, насколько… не разнообразен Эхо-Ридж. Но при виде переполненного спортзала я вспоминаю. И сыпать подозрениями в адрес человека по фамилии Родригес представляется уже не таким безопасным занятием.
Кроме того, познакомившись с Дейзи поближе, я и вычеркнула ее из своего списка подозреваемых, но Деклан все еще кажется мне подозрительным. Может, Малкольм и мало с ним общается, но только не Дейзи, уверена я.
– Просто потому, что они были знакомы, – говорю я вместо этого.
Дейзи хмурится.
– Но… они и друзьями-то не были.
– Однако он пережил ужасное горе, когда она погибла.
Дейзи выпрямляется, от удивления округлив свои красивые глаза.
– Кто говорит?
– Моя мать. – Дейзи по-прежнему недоумевает, поэтому я поясняю: – Она видела его на похоронах. Когда он впал в истерику и его пришлось увести.
– Райан Родригес впал в истерику? – Голос Дейзи звучит недоверчиво, и она решительно качает головой. – Этого не было.
– Может, ты это пропустила? – предполагаю я.
– Нет. У нас был маленький класс, в церкви мы все сидели с одной стороны от прохода. – Дейзи снисходительно улыбается. – Твоя мама, наверное, излишне драматизировала события. Голливуд сказывается, да?
Я молчу. Дейзи реагирует почти так же, как бабуля, когда я заговорила об этом пару недель назад. Этого не было. Тогда я подумала, что бабуля не восприняла мои слова всерьез. Но это было до того, как я в полной мере прочувствовала, насколько странно может вести себя Сейди, когда дело доходит до разговоров об Эхо-Ридже.
– Да, наверное, – медленно произношу я.
Не думаю, что у Дейзи есть причина лгать насчет Райана на похоронах Лейси. А у Сейди?
– Прости, я разлучила тебя с твоим кавалером, да? – говорит Дейзи, когда Малкольм выныривает из толпы в центре зала. – Я лучше совершу обход, займусь делом. Желаю хорошо повеселиться.
Она машет мне рукой и направляется к боковой линии, совершая пируэт, чтобы не столкнуться с группой участников театрального кружка, которые начинают вальсировать, как только музыка замедляется.
– Что с тобой случилось? – спрашивает Малкольм, добравшись до меня.
Сейчас у него более растрепанный вид, чем на момент приезда сюда. Он похож на человека, которого затянуло в толпу фанатов у сцены на рок-концерте, но который вовремя оттуда выбрался: пиджак расстегнут, узел галстука ослаблен, волосы взъерошены.
– Прости. Дейзи хотела кое о чем спросить. Ты их нашел?
– Нет. Меня перехватила Вив. – Он раздраженно передергивает плечами. – Она уже потеряла Кайла и совсем этому не рада. И в бешенстве оттого, что Тео принес фляжку и Кэтрин уже наполовину пьяная.
Я обвожу взглядом зал, пока не натыкаюсь на ярко-красное платье.
– Кстати, – говорю я, кивая в сторону танцпола. Кэтрин и Тео медленно танцуют в центре зала. Она, как утопающая, висит у него на шее. – Вон она.
Малкольм прослеживает мой взгляд.
– Да. Не очень-то похожа на убийцу, правда?
Я вдруг почему-то чувствую себя уязвленной.
– Ты считаешь меня смешной, да?
– Что? Нет, – быстро отвечает Малкольм. – Я просто хочу сказать… Что бы ни случилось, в эту секунду это не произойдет, поэтому… может, потанцуем? – Он еще больше ослабляет узел галстука. – Раз уж мы все равно здесь.
Внутри у меня опять все трепещет.
– Что ж. Мы действительно не должны выделяться, – соглашаюсь я и принимаю его предложение.
Я обнимаю Малкольма за шею, его руки обхватывают мою талию. Классическая неуклюжая позиция для медленного танца, но после того, как мы пару раз покачиваемся из стороны в сторону, Малкольм притягивает меня к себе, а потом мы вдруг словно сливаемся в одно целое. Я расслабляюсь, прислонившись к нему и положив голову ему на грудь. В течение нескольких минут я просто наслаждаюсь излучаемой Малкольмом уверенностью и ровным биением его сердца.
Малкольм наклоняется к моему уху.
– Можно задать тебе один вопрос? – Я поднимаю голову, надеясь, что он попросит разрешения поцеловать меня снова, и почти предупреждаю его слова согласием, когда он продолжает: – Ты боишься клоунов?
Ха. Вот это разочарование.
Я отклоняюсь и пристально смотрю ему в глаза, которые при этом тусклом освещении кажутся не зелеными, а серыми, со стальным оттенком.
– М-м. Что?
– Ты боишься клоунов? – терпеливо спрашивает он, как будто это совершенно нормальное начало для разговора.
Поэтому я продолжаю в том же духе.
– Нет. Честно говоря, я никогда не понимала всей этой клоунофобии.
Я качаю головой, и выбившаяся прядь волос касается моих губ и прилипает к блеску. В очередной раз напоминая мне, почему я не крашусь. Я не успеваю придумать, как бы изящно убрать волосы, как Малкольм делает это за меня, заведя прядь за ухо и ненадолго задержав ладонь на моей шее, прежде чем снова спустить руки на талию.
Электрический разряд пробивает меня сверху донизу. Может, и от блеска для губ есть польза.