Мистер Коутс говорит в течение минуты. Малкольм механически кивает, как будто тот может его видеть.
– Да, ладно. Большое спасибо. Я скажу ему, чтобы он вам позвонил. Это действительно… Вы, правда, очень ему поможете. Еще раз спасибо. – Он опускает телефон и встречается со мной взглядом. – Ты слышала это?
– Достаточно.
– Питера здесь не было, – говорит Малкольм. – Он солгал.
Секунду никто из нас не произносит ни слова. Дрожащей рукой я тянусь к своей подвеске.
– Давай это обдумаем, – говорю я, прилагая усилие, чтобы не дрожал и голос. – Выходит так, что Питер, вероятно, был здесь, вел машину Кэтрин в тот вечер, когда выпал град. Но если Кэтрин не было в машине, когда она обо что-то – или о кого-то – ударилась, тогда почему в этом замешана Брук? Зачем ей помогать с ремонтом машины, если она… О!.. – Я хватаю Малкольма за руку. Детали головоломки становятся на место, и на сей раз я, возможно, права. – О боже, Мэл. Кэтрин сказала, что однажды, ночуя у вас, Брук куда-то делась среди ночи, помнишь? Она думала, что Брук потихоньку ушла к тебе. А что, если это был Питер?
– Это невозможно, – без всякой уверенности говорит Малкольм. Взгляд у него стеклянный.
– Но все же подумай. Если у Брук и твоего отчима был роман… но полагаю, сейчас это наименьшая из наших проблем, – то мы на все смотрим не под тем углом. Это не просто авария, в которой сбили человека и уехали с места преступления. Тут дело в том, чтобы скрыть все ее обстоятельства. – Я достаю из кармана свой телефон. – Нужно сообщить об этом Райану. Он знает, что делать.
Я только открыла окошко для нового сообщения, когда распахнулась дверь. Это все равно что со стороны наблюдать за альтернативной версией собственной жизни. Я вижу Питера с направленным на нас пистолетом.
– Тебе нужно поработать над непроницаемостью своего лица, Малкольм, – спокойно говорит он. Его светлые волосы блестят в тусклом свете, как посеребренное золото, он улыбается, и я едва не улыбаюсь в ответ. – Тебе никто об этом не говорил?
Глава 35
Малкольм
Четверг, 10 октября
Все эти недели, пока я гадал, что за чертовщина происходит в городе, мне почему-то ни разу не пришло в голову, что человек, которому я меньше всех доверяю, может быть к этому причастен.
Я идиот. И Эллери облажалась с ее попытками раскрыть настоящее преступление. Но все это теперь не имеет никакого значения.
– Мне нужны ваши телефоны, – говорит Питер. На нем по-прежнему рубашка поло, но он надел еще и перчатки. Это почему-то пугает больше, чем пистолет. – Это не тренировка, дети. Положите их на прикроватный столик. По одному, пожалуйста. Сначала ты, Эллери. – Мы оба подчиняемся, и Питер указывает пистолетом на коридор. – Спасибо. Теперь идемте со мной.
– Куда? – спрашиваю я, глянув на Эллери. Она застыла на месте, ее глаза прикованы к правой руке Питера.
Он раздувает ноздри.
– Ты не совсем в том положении, Малкольм, чтобы задавать вопросы.
Господи. Это плохо, катастрофически плохо. Я только начинаю постигать, в каком мы дерьме, но одно я знаю точно: Питер ни за что не обмолвился бы обо всем этом, если бы планировал оставить нас в живых.
– Погодите, – говорю я. – Вы не можете… Послушайте, уже слишком поздно, ясно? Мы нашли квитанцию из мастерской «Дейлис» и отдали ее в полицию. Они знают, что с машиной Кэтрин происходит что-то подозрительное, и они догадаются, что вы в этом замешаны.
На секунду на лице Питера мелькает сомнение, потом он снова расслабляется.
– На той квитанции ничто не указывает на меня.
– Это факт, что вы были единственный из всей семьи, кто мог ее вести, – говорю я.
Питер с беспечным видом пожимает плечами.
– Брук взяла автомобиль и попала в аварию. Все просто.
Я не унимаюсь.
– Я только что разговаривал с мистером Коутсом. Я спросил его о вашей встрече с ним в тот уик-энд, и он сказал, что не встречался с вами. Он знает, что вы солгали.
– Я слушал каждое сказанное тобою слово, Малкольм. Ты сказал ему, что, наверное, ослышался.
– Мама присутствовала при нашем с вами разговоре об этом, – вспоминаю я, и мне неприятно отчаяние, которое слышится в моем голосе. – Она вспомнит. Она поймет, что здесь что-то не так.
– Твоя мать вспомнит то, что я ей скажу. Она удивительно покладистая женщина. Это ее ценнейшее качество.
Я хочу убить его, и, думаю, он это понимает. Он отходит на шаг и поднимает пистолет, направив его мне прямо в грудь. Я стараюсь сохранить безразличное выражение лица.
– Офицер Макналти присутствовал, когда Кэтрин сказала, что Брук, когда ночевала у вас, встречалась с кем-то из этого дома. Если не со мной, значит, с вами.
– Если тебя здесь не будет, ни у кого не возникнет повода думать, что это был не ты, – замечает Питер.
Черт. Мне хочется, чтобы Эллери вышла из транса, в который впала. Еще один действующий мозг мне сейчас не помешал бы.
– Люди станут задаваться вопросами насчет очередного убийства. Очередных двух убийств. Особенно, если это связано с вашим пасынком. Сначала лучшая подруга вашей дочери, а теперь я? Все вернется к вам бумерангом, Питер, и когда это случится, вам будет в десять раз хуже.
– Согласен, – говорит Питер. У него совершенно расслабленный вид, как будто мы болтаем о счете в бейсбольных матчах или о последних сериалах «Нетфликса». Правда, мы никогда ничего подобного и не делали. – Сейчас не лучший момент для убийства. Я вынужден настаивать, чтобы вы пошли со мной. Вниз. Сначала ты, Эллери.
Во мне бьется надежда, хотя холод в глазах Питера говорит мне, что надеяться не следует. Я обдумываю, не броситься ли мне на него, но Эллери уже выходит в коридор, а пистолет направлен ей прямо в спину. У меня нет иного выбора, кроме как последовать за ней, что я и делаю.
– Вниз, в подвал, – говорит Питер.
Он сохраняет дистанцию, пока мы втроем спускаемся на два лестничных пролета. Цокольный этаж у Нилссонов огромный, и Питер жестом направляет нас через прачечную и отделанную часть помещения, которую моя мама обычно использует для упражнений. События последних недель мелькают у меня перед глазами. Есть о чем сожалеть, и я почти не замечаю, куда мы идем, пока меня не осеняет самое большое из всех откровений. Когда это происходит, я замираю как вкопанный.
– Я не приказывал тебе остановиться, Малкольм, – произносит Питер. Рядом со мной останавливается Эллери. Я медленно поворачиваюсь, она тоже.
На лбу у меня выступает холодный пот.
– Школьное кольцо Деклана, – говорю я. – Оно было у вас. Вы бросили его рядом с телом Брук в Хантсберге.
– И? – спрашивает Питер.
– Деклан не забрал кольцо у Лейси. Оно было у нее, когда она умерла. Она не переставала его носить. Вы забрали его у нее. Потому что вы… – Я делаю паузу, выжидая его реакцию. Но его лицо не выражает ничего, кроме вежливого внимания. – Вы убили и Лейси тоже.
Потрясенная Эллери испуганно ахает, но Питер лишь пожимает плечами.
– Твой брат козел отпущения. Всегда был.
– Вы… – Эллери, не отрываясь, смотрит Питеру в лицо. Она тянет свою серебряную подвеску с такой силой, что, кажется, вот-вот сломает ее. – Вы что-то сделали и с моей тетей тоже?
Спокойное выражение лица Питера не меняется. Он наклоняется вперед и тихо шепчет что-то ей на ухо. Когда она поднимает голову, чтобы взглянуть на него, волосы падают ей на лицо. Затем Питер снова поднимает пистолет и направляет ей прямо в сердце.
– В этом твоя проблема, Питер? – Я так отчаянно хочу отвлечь его внимание от Эллери, что мой голос эхом отдается от стен подвала. – Ты путаешься с девочками возраста твоей дочери и убиваешь их, когда возникает угроза, что они тебя выдадут? Что же сделала Лейси, а? Собиралась все рассказать? – Внезапная мысль поражает меня. – Она была беременна?
Питер фыркает.
– Это не мыльная опера, Малкольм. Не твое дело, что случилось между Лейси и мной. Она перешла границу. Давай скажем так. – Он направляет пистолет на меня. – Отойдите на несколько шагов назад, пожалуйста. Оба.
Я автоматически повинуюсь, мысли роятся в голове, и я едва замечаю, что мы стоим в какой-то комнате. Она в дальнем углу подвала, до потолка заставлена заклеенными картонными коробками.
– Это единственная комната в доме, которая запирается снаружи, – говорит Питер, сжимая свободной рукой край двери. – Удобно.
Он захлопывает дверь до того, как я успеваю среагировать, комната погружается во тьму.
Секунду спустя я уже стою у двери, сначала кручу дверную ручку, потом колочу в дверь с такой силой, что острая боль пронзает ушибленные ребра.
– Ты не можешь просто оставить нас! – кричу я сквозь толщу дерева. – Люди знают, что Эллери здесь. Ее бабушка привезла ее сюда!
– Я помню, – говорит Питер. Слышно, как что-то тяжелое тащат по полу, и я прекращаю стучать, чтобы лучше слышать. – Ты знаком с тем, как работает переносной электрогенератор, Малкольм? – Я не отвечаю, и он продолжает: – Его никогда нельзя включать внутри дома из-за углекислого газа, который он выделяет. В замкнутом пространстве, как это, он убивает быстро. Не знаю точно, как он включился, но… о, ясно. Может, вы с Эллери случайно об него ударились, пока находились здесь, занимаясь неизвестно чем. Мы этого никогда и не узнаем.
Сердце у меня уходит в пятки, и я снова кручу ручку.
– Ты же закрыл нас здесь, Питер! Они поймут, что это был ты!
– Через некоторое время я вернусь и открою дверь, – небрежно произносит Питер. – Хотя, боюсь, я не смогу остаться здесь надолго. Не захочу встретить такую же участь. Кроме того, мне нужно съездить в универсам. У нас закончился попкорн. – За дверью слышится гудение, и Питер повышает голос. – Я бы мог сказать, что был рад нашему знакомству, Малкольм, но, если совсем честно, ты с самого начала был помехой. Принимая все во внимание, получилось очень удачно. Прощай.
Его шаги быстро удаляются, голова у меня кружится, сердце колотится. Как я допустил, чтобы ситуация дошла до этой точки? Деклан не пошел бы в подвал, как покорная овца. Он бы дал отпор Питеру в спальне или…