– Ты так говоришь, будто я эту вражду устроила и в ней участвую, – огрызнулась Васса. – Я и собственную историю, то есть историю моей семьи, не знаю.
– Прости, прости, – Рэм взял ее руку, поцеловал. – Дело в том, что Печь, с одной стороны, очень удачное для нас с тобой место, есть шанс спрятаться, я уже говорил об этом. Заодно это и шанс узнать о твоей маме. С другой стороны… я, как алиен, с сомнением и отвращением отношусь ко всем этим раскопкам. К костям мертвецов, которые вытащили из земли. Для меня прошлое умирает. И точка. Его нет больше. Археология для меня – это про смерть. Про эксгумацию, тут опять меня прости. Нельзя питаться смертью, строить на этом научные выводы, искать ответы на сегодняшние вопросы там, в глубине веков.
– То есть ты заранее терпеть не можешь мою маму?
– Она меня… нет, не пугает, но… вызывает настороженность, что ли. А вдруг в ней, в твоей маме, опасность для тебя? И мы сейчас… – он не договорил, замолчал. Но Васса неожиданно поняла, о чем сейчас думает Рэм.
– И мы сейчас ищем мою смерть? Ты это хочешь сказать?
– Типа того, – мрачно согласился Рэм. – А я совсем не хочу тебя терять, Васса.
Она легла обратно на покрывало, протянула Рэму руку.
Он лег с ней рядом, лицом к лицу. Поцеловал.
– Ты мне дороже всех, – прошептала Васса. – Я люблю только тебя, я буду слушаться только тебя. Ты для меня главный. Ты – мое Солнце.
– Ну, а ты, получается, мне дороже Эрты, которую я предал, – засмеялся Рэм. – Так и есть, так и есть, ты мне дороже…