— Здравствуйте, Андрей… — я украдкой смотрю себе на ладонь, куда записала его отчество. — Витальевич. Вы вызывали?
Андрей Витальевич, мужчина лет тридцати пяти, которого я видела лишь в день приема на работу, отрывается от массивного черного моноблока.
— Таисия? Проходите. Надолго не задержу.
Он выглядит вполне миролюбивым, но это не мешает мне набрать в легкие воздуха, чтобы начать оправдываться. Я не для того строго блюду дисциплину, чтобы позволить Фиделю на себя клеветать. Надо будет — расскажу, что этот человек на меня зол, и он, а не я, бросался оскорблениями.
— Все наши сотрудники проходят ежегодное медицинское обследование. Вам тоже необходимо это сделать.
— Но у меня ведь есть… — я растерянно смотрю на поблескивающие стекла его очков. — Я еще в «Планете» я сдавала.
— Следует обновить. Сохраняйте чеки на анализы — их стоимость будет возмещена.
— Это все, Андрей Витальевич? — А про себя думаю: скажи «все», чтобы мне не приходилось опускаться до оправданий.
— Это все, — его тонкий рот трогает одобрительная улыбка — К вашей работе нареканий нет. Виталина вас хвалит.
Против похвалы я не могу устоять — тоже расплываюсь в улыбке. Так приятно, когда тебя ценят. А медкнижка — сущая ерунда.
— Спасибо. И мне тоже очень нравится у вас работать. И отдельное спасибо за возможность пользоваться тренажерным залом. Бассейн просто замечательный.
Поняв, что снова много говорю, я смолкаю и начинаю пятится назад. Впереди у меня два выходных и как раз будет время сдать анализы.
9
Обняв себя руками, я растеряно разглядываю бумагу, где черным по белому напечатано: тестирование на морфин, опиаты, марихуану, метамфетамин, кокаин — отрицательное. Тест на амфетамин — положительный.
Непонимание — вот что я чувствую. Так и сказала этому плотному дядечке в форменном белом халате. «Я не понимаю… Не понимаю. Я никогда… честно никогда…».
Он просил меня вспомнить, не пью ли я какие-нибудь таблетки. Я ответила, что за последнюю неделю пила только аспирин, и спросила, что мне сейчас делать. Меня ведь уволят с работы, которой я так дорожу. И не просто уволят — а будут при этом смотреть как на лгунью, выдававшую себя за ответственного сотрудника. А я ведь никогда, никогда…
Но врач оказался добрым и сказал, что если я так уверена в своей правоте, то мне нужно как можно скорее пройти медицинское освидетельствование в государственном учреждении. В случае, если повторный анализ будет отрицательным, выдадут новое заключение и на учет меня никто ставить не будет. На этих словах я едва не расплакалась. Меня могут поставить на учет? Как преступницу? Но я ведь абсолютно не виновата. А если это станет известно маме, когда наши отношения только наладились? Я никогда ей не докажу, что это недоразумение.
Сидя в метро, я лихорадочно перебираю причины, которые могли повлиять на результат теста: не пахло ли в нашем подъезде краской, не ела ли я булочку с маком(читала в интернете, что такое бывает)и даже вспоминаю состав витаминов для волос.
И внезапно меня осеняет. Пятница, день рождения Дениса Макарова. Булат, пожимающий кому-то руку, мое волнение и зеленый коктейль, уничтоживший его и заодно превративший вечер в череду раскованного веселья.
Я ошарашенно разглядываю узловатые пальцы соседки напротив до тех пор, пока динамик громкоговорителя не объявляет мою станцию. Да, это точно оно. Я ведь и впрямь чувствовала себя странно, но списала это на крепость коктейля.
Терпения ждать, пока эскалаторная лента вывезет меня на поверхность, у меня нет, поэтому я бегу по ребристым ступеням, то и дело задевая стоящих сумкой. Оказавшись на улице, жадно дышу, чтобы привести себя в чувство. Всего одна нелепая случайность — и едва наладившаяся жизнь может помчаться под откос. В моей крови действительно есть наркотик. А если повторное тестирование это подтвердит? Как я буду смотреть в глаза Андрею Витальевичу, Виталине?
— Антон, — мой голос дребезжит, пока я невидящим взглядом помечаю проходящих мимо людей. — Ты сегодня ко мне заедешь?
— Да, котенок. Сейчас документы в офис заброшу — и к тебе.
Отчаяние вместе с вопросами выпирают из меня, и лишь усилием воли я не рассыпаю их прямо на улице.
— Тогда хорошо. Я тебя жду.
Антон появляется на пороге моей квартиры, как и всегда, благодушный и улыбающийся, но, заметив мое лицо, вмиг становится серьезным.
— Ты чего хмурая? — положив ладони на талию, он тянет меня к себе. — Без настроения.
Я машинально высвобождаюсь из его объятий. Я подавлена, расстроена, выбита из колеи.
— Я наверное, не говорила об этом… На работе меня попросили обновить медкнижку… Что-то плановое. Сегодня я была у нарколога… — я делаю паузу и смотрю Антону в глаза. — Мой тест на амфетамин положительный.
Антон шумно выдыхает, трет лоб.
— Блядь, вот непруха. Это из-за того коктейля.
Хочется зажмуриться. Значит, это правда. И пусть я была в этом почти уверена, до этого момента у меня оставалось «почти».
— Почему ты мне не сказал, раз знал? Не остановил… Что мне теперь делать? Ты понимаешь, что теперь меня могут уволить с работы? — мой голос отчаянно взвивается. — Поставить на учет в наркодиспансер?
— Тише, тише, Тай, — Антон шагает ко мне, успокаивающе кладет ладони на плечи. — Уже несколько дней прошло. Даже странно, что тест что-то показал. Я сейчас врачу знакомому одному позвоню и будет тебе чистая справка. Никаких проблем у тебя на работе и с диспансером не будет.
Я вырываюсь, обнимаю себя руками. От гнева и растерянности распирает грудь.
— Ты так просто об этом говоришь! Как ты мог не предупредить меня, зная что в коктейле твоего друга содержится наркотик?
— Тай, когда я заметил, что ты под кайфом, было уже поздно. Но ты веселилась… Я не хотел тебя напугать и постоянно за тобой присматривал.
Перед глазами яркими вспышками сменяются кадры: глаза Булата, белая ткань рубашки под пальцами, его запах. А он? Что если он тоже заметил?
— Я никогда не пробовала наркотики, — эти слова мне хочется выкрикнуть, но от эмоционального перегруза выходит лишь сипение: — Сознательно. В детстве с бабушкой посмотрели кино… Мне тогда так страшно стало, что такое вообще с людьми может происходить, а я себе дала слово, что никогда к ним не прикоснусь.
Прозрение лупит меня по макушке, я впиваюсь глазами в застывшего Антона.
— А ты… Ты тоже пьешь такие коктейли?
Антон переступает с ноги на ногу, разглядывает меня словно видит впервые.
— Врать не буду, Тай. Пробовал на тусовках и не раз. Сейчас это конечно звучит дебильно, особенно, когда ты так резко высказалась. Я никогда ничем не кололся и системно эту дрянь не употребляю. Я не наркоман и таким никогда не стану. Могу вот вроде такого коктейля выпить или кокса для настроения, но это очень редко.
У меня начинает кружится голова. В моей голове наркотики всегда были абсолютным злом в любом его проявлении, а сейчас Антон, такой положительный, добрый, надежный, с легкостью говорит, что иногда их принимает.
— Котенок, — он снова подает голос. — Посмотри на меня. Только внимательного. Я похож на зависимого?
Я смотрю. Голубые глаза Антона смотрят серьезно, с тревогой. Нет, он не похож на тех наркоманов, которых я видела по телевизору. Передо мной все тот же парень, который потратил час, чтобы помочь мне отыскать тогда еще бездомного Банди на территории коттеджного поселка, и переносил меня на руках через огромную лужу, чтобы я не испортила туфли.
— Нет, не похож. Но разве ты можешь быть уверен, что зависимость не появится со временем?
— Я за себя уверен, Тай. Я в жизни слишком многое хочу сделать, чтобы в один прекрасный день стать торчком. Это так… баловство.
Я чувствую внутреннее сопротивление и не знаю, что его выразить. Разве что поставить Антону ультиматум, мол, больше никогда не употребляй, если хочешь со мной быть.
К счастью, он начинает говорить сам:
— Котенок, я вижу, что ты расстроилась. Со справкой решим в течении пары дней, а по поводу остального… Если ты так переживаешь, то я от этой херни без проблем откажусь.
Спазм в грудной клетке слабнет, и я снова могу полноценно дышать. Антон не наркоман, и он пообещал прекратить. По-крайней мере, в этом вопросе можно успокоиться, правда? Он признает, что это баловство, и готов отказаться от него ради меня. А что касается поддельной справки… Разве у меня есть другой выход? Я не могу позволить случайности испортить все.
**********
— Тай, ты справки, которые Андрей Витальевич просил, принесла?
Я смотрю на вопросительного приподнятые брови Виталины, старшего администратора, и начинаю бледнеть. Справка от Антона будет у меня только завтра.
— Я еще не успела, — мямлю я, переводя взгляд на идеально отглаженный воротничок ее рубашки. Правдоподобно врать я так и не научилась, и единственное мое желание сейчас — с головой уйти под начищенный пол ресепшена. Кажется, что Виталина с легкостью считывает мою ложь, и начинает плохо обо мне думать.
— Завезу завтра в обед, — добавляю я и, схватив полироль, принимаюсь энергично натирать стойку.
— Так ему и передам, — заключает Виталина, подхватывает со стола стопку бланков и удаляется.
У меня снова начинают дрожать пальцы. Как я позволила такому случиться? Вру людям в лицо, приношу липовые справки. Я почитала в интернете — за подделку документов предусмотрена уголовная ответственность.
Промучившись угрызениями совести почти час, я набираю Антону. Эгоистично хочу, чтобы он успокоил мою взбунтовавшуюся совесть. Вчера у него отлично получилось.
— Котенок, что-то срочное? Я на покер подъезжаю.
Я крепче сжимаю трубку.
— У тебя сегодня покер?
— Да, я говорил тебе в выходные, забыла? С Булатом и его компанией. Ты с ним в пятницу виделась.
— Я поняла, поняла… — бормочу я. — Ладно тогда… Хорошей игры.
Я сбрасываю вызов и прикладываю ладонь к груди. Сердце под ней пружинит гулко и учащенно. Ну что с тобой, малыш? Нельзя так реагировать на любое упоминание о нем. Булат косвенно связан с Антоном и так или иначе будет появляться в моей жизни. И что с того, что они играют вместе в покер? Антон не принесет на себе его запах, не заговорит его голосом. Проблема лишь в твоей голове.